Цугцванг - Ария Тес

странный разговор.

— Ты хорошо осознаешь все, что произошло вчера?

— Я плюнула в рожу Властелина мира. Ты об этом?

— Именно, котенок. А ты понимаешь, что с тобой бы сделали при таком раскладе и с другой родословной?

— Еще раз. На что ты намекаешь?!

— Еще раз. Ты понимаешь, чем бы тебе грозило такое, если бы не твое лицо и твоя фамилия?

Молчу. Меня бесят эти инсинуации, Макса тоже что-то бесит, но явно что-то другое. Я, конечно, догадываюсь что, но решаю уточнить.

— Ты хочешь сказать, что…

Перебивает.

— Я хочу сказать, что его к тебе интерес слишком большой, чтобы он просто отступил.

— Если ты намекаешь, что я собираюсь…с ним…Я тебе яйца отобью короче!

Его взгляд смягчается, а из самого него вырывается задорный, веселый смех. Он прямо фонтанирует им, разогнувшись и откинув голову назад, за что я тут же шлепаю его по голой груди.

— Прекрати ржать!

— Сама смешишь, а потом предъявляешь? Забавно, — Макс кладет руку мне на щеку и слегка сжимает волосы, чтобы я смотрела на него, легко касается носом моего, — Я имел ввиду немного не то, что ты подумала.

— И что же ты имел ввиду?

— Что тебе позволено настолько много, сколько не позволено никому. Это меня пугает.

— В смысле…

— В смысле: он тебя настолько хочет, что тебе сойдет с рук вообще все, что в башку взбредет, и так просто он тебя не оставит в покое.

— Ты же понимаешь, что я не собираюсь с ним…мутить и все такое?!

— Понимаю, но я хочу максимально оградить тебя от него. Не потому что не доверяю… — выпаливает последнюю часть раньше, чем я успеваю ввернуть свои пять копеек, — Я хочу тебя защитить.

— Ты поэтому не хотел говорить обо мне?

— Да. А ты подумала, что…

— Ну не знаю. Вдруг ты просто не хотел рассказывать своему папочке о своей…

Осекаюсь, чуть было не назвав себя «его девушкой», и краснею. Макс тихо посмеивается надо мной, слегка касается щеки и приподнимает одну бровь, намеренно подтрунивая.

— О ком, малыш? О своей…девушке?

— Я этого не говорила.

— Но подумала.

— Пожалуйста…прекрати.

— Не хотел, ты права. Помимо того, что он тебя хочет…

— И снова… — шепотом вклиниваюсь, — Пожалуйста. Прекрати.

— …И того, что с помощью тебя он получит рычаги воздействия на меня…Его внимание — это всегда плохо.

— Звучит как-то…таинственно пугающе. Этого ты добиваешься? Хочешь меня напугать?

— Я хочу, чтобы ты понимала: то, что позволено тебе, не позволено никому. И то, каким ты видишь его, расходится с тем, каков он на самом деле.

— Ты специально напускаешь туману?!

— Когда Марине было восемнадцать, она влюбилась в одного парня. Дерзкий был, прямо как ты…

Неожиданно заходит с другой стороны, на что я дергаю головой, мол, чего?! К чему это вообще сейчас?! Но Макс не реагирует. Он смотрит мне в глаза с полным осознанием дела, говорит четко, точно чеканит каждое слово, и что-то внутри меня снова бьет красным.

«Сейчас ты узнаешь очередную тайну, от которой мягко говоря офигеешь, дорогая…»

— …он не был таким, как Рома. Твой сладкий дружок прибежал и плясал перед отцом на задних лапках, а мужчина Марины был слишком гордым для этого. Он тоже служил в армии, был летчиком, с Мариной они познакомились на одном празднике заграницей, в котором он участвовал. Что-то вроде показа вооружения и все дела. У нее улетела шляпка, а он ее поймал.

— К чему ты…

— Я его не видел никогда… — перебивает, настаивая, — Но точно знаю, что он не встал перед ним на колени, как Ромочка. Тот гнул свою линию, отстаивал себя и свою честь, а также право любить Марину.

— И чем кончилось?

— Отец убил его.

«ЧТО?!» — расширяю глаза, подавившись воздухом, на что Макс с огромной печалью пожал плечами.

— Конечно, у нас нет доказательств, но Марина в этом уверена. Если честно, думаю, что отец разрешил встречаться твоему дружку и Адель, только потому что после этого Марина на отрез отказалась от любых отношений.

— Это…ужасно.

— Это в порядке вещей для него. Теперь ты понимаешь, почему я хочу тебя оградить от него? И почему сказать о наших отношениях никогда не было вариантом, который я рассмотрел бы?

— Зачем ты объясняешь мне это?

— Потому что мне показалось, что ты оскорбилась, когда я отказался. Чтобы ты там себе не надумала, единственная причина, по которой я так поступил, это попытка тебя защитить.

— Я знаю, — тихо соглашаюсь, не медля, и он улыбается.

— Чудно. Тогда, надеюсь, ты также спокойно воспримешь и другую новость.

— Какую?

— Тебе снова надо переехать.

— Что?! Но почему?! — возмущаюсь оправдано, я ведь здесь почти обжилась, но сталкиваясь с его взглядом, тушуюсь.

Макс не злится из-за моей реакции, а скорее переживает искренне, опускает глаза и даже брови хмурит, что меня совсем не радует. Я аккуратно беру его лицо в свои ладони, как он всегда делает, поднимаю, чтобы смотреть на него.

— Макс? Что случилось?

— Я боюсь, что он узнает, где ты.

Тон его тихий, взволнованный, а взгляд болезненный и немного нервный. Меня греет это ощущение его заботы, но одновременно дико расстраивает. Я хочу как-то облегчить метания, поэтому приближаюсь и легко касаюсь губ, шепчу.

— Со мной все будет нормально.

— Дай мне немного времени… — хрипло отвечает, прикрыв глаза и прижавшись к моему лбу своим, — Знаю, что я прошу о многом. Ты была права, когда говорила о том, что сойдешь с ума, но…просто дай мне время разобраться с ним, хорошо? Я не могу тебя потерять.

— Я не собираюсь тебе мешать, Макс.

— Знаю, но…твою свободу перемещений снова придется урезать. Я бы хотел тебя отпустить, правда, но…я просто не могу без тебя, Амелия. Пожалуйста, останься и дай мне немного времени.

И что мне делать? Наверно, скажи я, что он о многом меня просит, Макс бы меня и отпустил — я почему-то верю в этом не смотря ни на что, — но хочу ли я причинять ему боль? Эта просьба ведь именно ее и принесет.

«Я либо верю в него, как в своего мужчину, либо нет. И что же я решу?»

Я решаю поверить…

— Хорошо, — шепчу в ответ, а потом киваю пару раз и запускаю пальцы в его волосы, — Я согласна подождать. Хорошо…

— Спасибо.

* * *

Согласившись ради него на многое, так я и оказываюсь возле Высотки у Красных ворот. Наверно, это одно из самых знаменитых зданий Москвы, которое так похоже на здание МГУ. Шпиль, необычная архитектура, скорее не свойственная для того времени, в целом