Память льда - Стивен Эриксон

— Какой-то слуга Старшего Бога?

— Нет, у него нет слуг. У него только друзья. Не знаю как ты, но я, когда поняла… осознала, находясь там с громадным волком… что этот бог заводит друзей, а не безмозглых почитателей… черт дери, я его, Грантл, телом и душой. Я буду драться за него, потому что знаю — он будет драться за меня. Ужасные Старшие Боги! Ба! Предпочту его своре бранящихся придурков с их храмами, богатствами, ежедневными обрядами!

Грантл недоверчиво смотрел на нее. — Я все еще брежу, — пробормотал он.

— Не думай обо мне. — Стонни вложила рапиру в ножны. — Грантл, Керули и его Старший Бог спасли тебе жизнь. Потому пойди-ка к нему, извинись… и если ты умен, то поклянешься стоять за него, что бы не случилось…

— Худа тебе. Ох, конечно, я извиняюсь и так далее, но я не желаю иметь дела с богами, старшими или младшими. Это включает и их жрецов…

— Я знала, что ты не умен, но все равно предложила. Пойдем вместе. Куда запропастлся Бьюк?

— Не знаю. Он только что, гмм… доставил меня.

— Старший Бог и его спас. И Манси. Знает Худ, чертовы некроманты медяка бы не дали за них, живых или мертвых. Если он умен, порвет чертов контракт.

— Куда нам до твоего ума, Стонни.

— А то я не знаю.

Они вышли со двора. Грантл все еще ощущал последствия последних дней, но, набив желудок пищей, а не элем и вином, а также испытав краткое, но эффективное внимание жреца Серых Мечей Карнадаса, заметил, что может идти не заплетаясь и головная боль перешла в тупую тяжесть. Ему пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать от скорой на ногу Стонни. Хотя ее красота привлекала внимание, быстрый шаг и мрачное выражение лица расчищали путь впереди. Немногочисленные жители Капустана ускоряли шаг насколько могли, чтобы не столкнуться с ней.

Они прошли по кладбищу — слева возвышались глиняные столбы-могилы. Впереди лежал другой некрополь, в даруджийском стиле, крипты и погребальные урны, хорошо знакомые Грантлу по родному городу. Стонни свернула налево, выбрав узкую неровную тропку между стеной кладбища и валом Стоянки Тура'л. Шагах в двадцати впереди показалась небольшая площадь, приведшая их на восточный край Храмового района.

Грантлу уже надоедало тащиться у Стонни на буксире, словно собачке на привязи. — Послушай, — пророкотал он, — я только что отсюда. Если Керули разместился неподалеку, почему бы просто не прийти ко мне и избавить от такого пути?

— А я приходила. Но от тебя воняло, как от 'очка' в бедняцком трактире. Ты собирался в таком виде явиться Господину Керули? Тебе нужно было почиститься, поесть, и я не собиралась с тобой нянчиться.

Грантл приуныл, что-то пробормотав под нос. Боги, пусть мир наполнится покорными, хнычущими бабами. Он подумал об этом, скривился. Если малость подумать, что будет за кошмар. Доля мужчины — раздувать пламя, а не высекать его…

— Не ухмыляйся как лунатик, — бросила Стонни. — Мы пришли.

Грантл мигнул, вздохнул, уставился на маленький полуразвалившийся домик. Простые, замшелые каменные блоки, там и сям покрытые обвалившейся штукатуркой; плоская крыша с провисшими от старости стропилами; дверь, пройти в которую им придется согнувшись. — Вот это? Дыханье Худа, патетично.

— Он человек скромный, — сердито проговорила Стонни, уперев руки в боки. — Его Старший Бог не ценит помпу и церемонии. К тому же, учитывая его недавнюю историю, он дешево стоил.

— Историю?

Стонни нахмурилась. — Пролитая кровь, чтобы освятить землю для Старшего Бога. В этом доме совершила самоубийство целая семья. Всего неделю назад. Керули…

— Был в восторге?

— В умеренном восторге. Конечно, он скорбел по безвременно ушедшим…

— Конечно.

— Потом предложил цену.

— Естественно.

— По любому, теперь это храм…

Грантл дернулся. — Стой. Если я войду, я не обращусь в эту веру?

Она притворно улыбнулась. — Как сам пожелаешь.

— Я имею в виду — нет. Поняла? И пусть Керули тоже поймет. И его седовласый старый бог! Никаких коленопреклонений, даже кивка в сторону алтаря. Если это неприемлемо, я здесь постою.

— Расслабься, никто ничего от тебя не ждет. Зачем им это?

Он проигнорировал насмешливый вызов, мелькающий в ее глазах. — Отлично. Веди, женщина.

— Как всегда. — Она открыла дверь. — Местные меры безопасности — ты не можешь выдавить дверь внутрь, они все открываются наружу, и они больше, чем рама. Умно, а? Серые Мечи ожидают битву за каждый дом, если падут стены. Вот будет резня для Панниона.

— Защитники Капустана ожидают падения стен? Очень оптимистично. Мы в смертельной ловушке. Когда Тенескоури станут жарить наше мясо на первое, трюки Керули с бегством через сон не особо помогут, а?

— Ты жалок, как бык. Скажешь, нет?

— Стонни, это цена ясного понимания вещей.

Она присела, входя в дверь, поманила Грантла за собой. Он поколебался, потом шагнул вперед с насмешливой улыбкой.

Их приветила маленькая приемная — темные глиняные стены, несколько ламп в нишах и пустые железные крючки для одежды. Напротив другая дверь, завешенная кожаным покрывалом. В воздухе пахло щелочным мылом и немного желчью.

Стонни расстегнула плащ, повесила на крючок. — Жена проползла в главную комнату и умерла там, — сказала она. — За ней волочились кишки. Возникло подозрение, что самоубийство было не добровольным. Или что она успела передумать.

— Может, в дверь постучал молочник, — предположил Грантл, — а она попыталась отказаться от заказа.

Стонни посмотрела на него, словно всерьез раздумывая, и пожала плечами. — Кажется слишком сложным, но кто знает? Могло быть и так. — Она подошла к внутренней двери и с шелестом отодвинула завесу.

Грантл со вздохом последовал за ней.

Главная комната занимала всю длину дома. Вдоль стены располагались закутки — кладовые и крохотные альковы. В дальнем конце виднелась дверь в сад. В одном углу были сложены скамейки и сундуки. В середине дышали жаром очаг и горбатая глинобитная печь. Воздух заполнили ароматы пекущегося хлеба.

Господин Керули скрестив ноги сидел на полу около очага. Голова склонена, лысина блестит от пота.

Стонни подошла, склонила колено. — Хозяин?

Жрец поднял голову, лицо смялось в улыбке. — Я вымыл полы, — сказал он. — Теперь они упокоены. Их души создали достойный сон-мир. Я слышу, как смеются дети.

— Твой бог милосерден, — прошептала Стонни.

Грантл скосил глаза на сундуки. — Спасибо за спасение моей жизни, Керули, — выдавил он. — Простите, что я так пренебрегал. Кажется, ваши пожитки уцелели. Вот хорошо. Ну, я сейчас пойду в…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});