Безымянный. Антимаг-1 - Владимир Подорога

вообще, убирайся. Этот разговор не вернёт мне жену, а тебе внука, – сказал я.

– Скажи, за что ты его убил, и я уйду, – сказал Император.

– Хорошо. Он заказал Серому Братству расправу над бандой наркоторговцев с Высоких Холмов. В одном из особняков, на которые напало Братство, была моя жена. Всё просто. Я посчитал твоего внука главным виновником её смерти и убил его, – ответил я.

Император посмотрел на меня с удивлением и спросил:

– И ты решил, что это он отдал приказ? А ты знаешь, что Братство это моё детище? Что они ни шагу не делают без моего распоряжения, хотя сами и не подозревают об этом?

– Знаю, – ответил я прежде, чем успел подумать.

Брови Императора поднялись ещё выше, и он сказал:

– Знаешь? Тогда почему решил, что всё это произошло без моего ведома? Я расскажу тебе, как всё было. Недавно, с помощью всё того же Братства, я узнал, что Фландрий замешан в наркоторговле на Холмах. Точнее, не просто замешан, а являлся её организатором. Все остальные были лишь исполнителями и подставными лицами. Не знаю, зачем ему это понадобилось, он мямлил и так ничего вразумительного мне и не сказал. Это привело меня в бешенство. Я решил его проучить и заставил уничтожить собственными руками своё детище. А Серому Братству через своих агентов я приказал поспособствовать ему. Мальчик же думал, что это исключительно его заслуга. Понял, идиот? Это я отдал приказ.

Я в оцепенении смотрел на Гоуса. Ну да, Серое Братство теперь, после чистки, даже чихнуть без него не может. Всё очевидно, почему мне раньше это не пришло в голову? Почему я понёсся как баран, опустив к земле налитые кровью глаза? Я был слишком ослеплён жаждой мести.

– Если бы ты не блокировал меня, и хоть на секунду дал мне… – забубнил Умник у меня в голове.

– Заткнись, – оборвал его я.

Гоус продолжал смотреть на меня, но теперь на его лице расцветала улыбка. Я рванулся к нему, мои мышцы протестующе взвыли от боли, а цепи звякнули и отбросили назад. Теперь пришёл его черёд хохотать. Его мерзкий смех довёл меня до безумия, и я раз за разом бросался на него, калеча оковами свои руки. Наконец он замолчал, и я перестал кидаться на него.

– Вот, что для тебя будет самой лучшей пыткой. Ты отправишься на Большую Прогулку. Долгие годы в тебя будут швырять нечистотами и плевать каждый день, а ты будешь знать, что всё это зря. Да, – Император удовлетворённо кивнул головой и пошёл к выходу.

– Я вернусь! – заорал я.

– Конечно. Тебя покатают по всей стране, а потом привезут ко мне, чтобы я собственноручно мог отрубить тебе голову, – сказал он и вышел.

В моих ушах продолжал стоять его хохот. В голове билась лишь одна мысль: я вернусь.

– Нико, – зазвучал осторожный голос Умника, – ты передумал умирать?

– Заткнись!

***

Тёплые лучи ласкали кожу моего лица. Я нежился, прикрыв глаза. Весеннее солнышко, как долго я ждал его. Спасибо судьбе за этот подарок. Двое суток в тёмной камере, да и сюда везли с мешком на голове. Меня охраняли Стражи, забраться к ним в головы я не мог, а больше никого поблизости не было. Всё что я смог сделать за это время – подготовиться к предстоящему морально и физически.

– Народ Крайканы, – начал вещать звучным голосом кто-то слева от меня.

Я открыл глаза. Огромная толпа этого самого народа собралась на Центральной площади. Целое море голов, сонмище глаз, уставившихся на меня.

– Сегодня вы собрались здесь, чтобы стать свидетелями наказания, назначенного нашим справедливым Императором, – продолжил человек.

Увидеть его я не мог, так как моя голова была привязана к деревянной стойке, вместе со всем телом. Верёвки держали крепко, хотя я их и не чувствовал. Шевелить я мог только пальцами.

– Преступления этого нефари…

Этот дурак продолжал размеренно сотрясать воздух своим зычным голосом. Я рыскал глазами по толпе. Успел он приехать или нет?

– …но в этот раз злодеяния столь велики и ужасны, что сердце нашего милостивого Императора…

Наконец я нашёл его. Огромный рост выделял его на фоне толпы. Флав. Он смотрел на меня хмурым взглядом, на лбу, между его тонких бровей, пролегла глубокая складка. Я улыбнулся ему, он в ответ покачал головой. Да, брат, подвёл я тебя. Прости.

– …минуя суд и учитывая очевидность преступлений, специальным указом Император постановляет: лишить преступника имени…

Рядом с Флавом стояли Ром и чернокожие близнецы. На лицах Латанги и Каранжи не было их вечных ухмылок. Я подмигнул им. Латанги поднял руку в салюте, а Каранжи улыбнулся в ответ.

– …вычеркнуть его имя из всех записей. Упоминать его в устной речи также запрещено под страхом…

Чуть левее стояли Бо, Лотар и Торичи. Толстое лицо Бонифация было залито слезами. Тяжёлые мешки под глазами и общий осунувшийся вид Лотара говорили сами за себя: старый желчный пройдоха тоже сильно переживает. Торичи нервно дёргался и крутил головой в разные стороны, ему было явно не по себе.

– …обездвижить тело, повредив спинной мозг у основания шеи, выжечь глаза…

Я поднял свои глаза к солнцу, не обращая внимания на слепящий свет. Не скоро я теперь его увижу, если вообще увижу. Я отогнал от себя эту мысль. У меня всё получится. Гоус, в своём высокомерии и желании отомстить, даёт мне второй шанс. И я им воспользуюсь.

– … да свершится воля Императора Иллия Гоуса, владыки нашего, – закончил глашатай.

Толпа, гудевшая до этого как улей с пчёлами, взорвалась криками и проклятиями. Каждый старался превзойти соседа, придумывая для меня оскорбления. Жалкое стадо.

На помосте, в поле моего зрения, появился палач – здоровенный детина в чёрной маске и чёрном плаще. Рядом с ним выскочил маленький старичок с венчиком седых волос на розовой, почти облысевшей голове. В руке старичок держал большой кожаный саквояж.

Палач театральным жестом поприветствовал толпу и кивнул старичку. Тот открыл саквояж, вытащил из него какой-то уродливый инструмент, хищно поблескивающий двумя стальными иглами. Палач выхватил его из рук старичка и скрылся за моей спиной.

Я спокойно наблюдал за всем этим действом. Видимо, это и было то самое приспособление, с помощью которого меня парализуют, повредив спинной мозг. Последний раз подобное проделывали полвека назад, когда казнили предводителя дворянского восстания. Интересно, откуда палач знает, как им пользоваться?

Ещё в камере я отключил почти все свои нервные окончания и ничего не чувствовал. Сейчас палач вводил мне в основание шеи довольно сильный яд. Я, как мог, защитил свой организм от него, посмотрим, что из этого выйдет.

Наконец, палач появился передо мной, развернулся к толпе и торжествующе поднял руку с инструментом. С игл капала зеленоватая жидкость. Я попробовал пошевелить пальцами ног и не смог. Яд начал