Верность Отчизне. Ищущий боя - Иван Кожедуб

Мы стали вылетать на охоту по нескольку раз в день. На большой высоте пересекали линию фронта. Через дымку видны были разрывы на земле.

Мы усиленно искали воздушного противника. Бывали и над Ригой. Летая над ней, я всегда вспоминал Давида.

Как-то днем Титаренко и я парой на большой высоте направлялись к переправам. Вдруг в наушниках раздался голос Зимина – ведущего восьмерки «ЯКов». На группу над переправой напало три пары фашистских охотников – «фокке-вульфы». На высоте 3500 метров идет бой. Быстрее на выручку!

На предельной скорости приближаемся к району боя. У восьмерки «ЯКов» – преимущество в количестве, а у фашистов – в высоте. Враг старается оттянуть наших летчиков от переправ, нанести им поражение.

С ходу сверху со стороны солнца атакую ведущего верхней пары охотников. Титаренко стремительно атакует ведомого. Молниеносная атака нашей пары, очевидно, ошеломила гитлеровских асов. С ходу сбить не удалось, но противник сразу покинул поле боя. Основная задача выполнена: отогнали охотников. И «ЯКи» нанесли удар по бомбардировщикам.

Как-то Титаренко прихворнул. И я взял в напарники молодого способного летчика Шарапова: он прекрасно держался в паре.

Мы над территорией, занятой противником южнее озера Буртниеки. Восемь «фокке-вульфов» с бомбами направляются к переправам через реку Седа, в районе Даксты. Больше самолетов не видно. Захожу в хвост вражеской группы. Немцы держатся самоуверенно и, словно не замечая нас, спокойно продолжают полет.

По нас открыли огонь зенитчики. Проскакиваю. Вплотную пристраиваюсь к крайнему самолету. Открываю огонь. «Фокке-вульф» перевернулся через крыло и рухнул на землю, прямо в лес. Летчик выбросился с парашютом. Остальные разворачиваются. Тут же беспорядочно бросают бомбы в расположение своих войск, пикируют и на малой высоте, маскируясь на фоне местности, скрываются. Гнаться за ними не стоит – внизу много зениток, да и надо оценить воздушную обстановку. Увлекаться нельзя.

Набираю высоту. Где же мой ведомый? Сзади разрывы зенитных снарядов. Неужели Шарапова сбили? Вызываю его по радио. Ответа нет. В это время в воздухе появляется еще шестерка «фокке-вульфов», тоже с бомбами. Она держит направление к переправам.

Без боя не уйду. Захожу сзади сверху со стороны солнца. Ведущий, очевидно, заметил меня. Бросает бомбу и пытается набрать высоту. Настигаю его, открываю огонь, и вражеский самолет падает вниз. Летчик прыгает с парашютом. Немецкая пятерка, тоже пикированием, уходит на запад. Пытаюсь связаться с Шараповым по радио. Ответа нет. Ищу его и вижу еще две пары «фокке-вульфов» без бомб. Летят на повышенной скорости. Ясно – это охотники, вызванные по радио.

У меня преимущество в высоте. Решаю вступить с ними в бой.

Один охотник – наверное, ведущий – особенно напорист. Пока я вел бой с тройкой, он отошел в сторону и начал набирать высоту. Хочется ему ударить сверху. Я заметил уловку фашиста, ринулся на него и открыл огонь. Сбить его не удалось, но, очевидно, ему крепко досталось. Он со снижением ушел в направлении к Риге. Вражеская тройка заметалась. Но вот самолеты построились в оборонительный круг и начали оттягиваться к Валмиера – тоже в направлении к Риге.

Преследовать врага не было смысла. В последний раз запросив Шарапова по радио и снова не получив ответа, я направился на аэродром, с тревогой думая о ведомом и все же надеясь, что он вернется.

К вечеру летчики группы доложили об успешном выполнении задания. В тот день было сбито несколько самолетов. До позднего вечера я разбирал и изучал с летчиками группы действия вражеской авиации и зенитной артиллерии на этом участке.

Несколько дней мы ждали сведений о Шарапове, но никаких известий о нем не было. И мы потеряли надежду на его возвращение. К нашей великой радости, он вернулся в полк – вернулся, когда мы были уже под Берлином. Оказалось, его самолет действительно сбили зенитки, и наш боевой товарищ попал в плен, в концлагерь. Много ему пришлось выстрадать.

…Титаренко еще чувствовал себя неважно и вылететь на задание не мог. Командир эскадрильи Баклан, как всегда, вылетел со своим напарником Митей Нечаевым, а я – с заместителем комэска Иваном Щербаковым. На фронте он недавно. До этого, как я, был инструктором авиационного училища, подготовил не один десяток летчиков. Это отличный пилот. Но мне говорили, что в бою он горячится: чуть завидит противника – очертя голову бросается в атаку. Особенно большого значения этим словам я не придал. Как всегда, обо всем договорились на земле. Перед вылетом напомнил об осмотрительности, о соблюдении дисциплины строя.

Пересекаем линию фронта южнее озера Выртсьярв – это характерный ориентир. Устремились на юго-запад, к Риге.

Замечаю впереди ниже нас пару «фоккеров». Летят в направлении Валги. Под углом иду вдоль шоссейной дороги Рига – Валга. Щербаков, находясь в боевом порядке левее меня, оказался ближе к противнику. И не успел я оценить обстановку, как в наушниках шлемофона услышал его голос:

– Прикрой! Я атакую!

Нарушив дисциплину, он ринулся на противника.

Один самолет упал. Но в этот миг Щербакова со стороны солнца атаковала пара, летевшая вслед за первой. Ведущий вот-вот откроет огонь, пристраиваясь к хвосту его самолета.

Передаю по радио:

– Щерба, сзади противник!

Иду наперерез охотникам. С первой очереди сбиваю ведущего. В это время на меня сверху «навалилась» третья пара.

Ее я не заметил. Завязываю с ней бой. Туго нам пришлось – у противника было не только численное преимущество, но и преимущество в высоте.

Одержали мы победу над тремя парами фашистских асов только благодаря хорошей технике пилотирования, самообладанию, отличным качествам наших самолетов.

На аэродроме я по всем правилам отчитал своего напарника, хотя он и сбил самолет. После он держался хорошо и действовал точно.

…В тот день, как всегда, хорошо дрались пары комэска Баклана и Нечаева, Александрюка и Васько. И я не раз ставил в пример другим спаянность и согласованность их действий.

НА ПОВРЕЖДЕННОМ САМОЛЕТЕ

Дмитрий Титаренко и я возвращались с задания. Неудачная у нас выдалась охота. Мы летали к Риге, но ни одного самолета не встретили.

Досадно было возвращаться на аэродром «без добычи». Горючее оставалось, можно было еще поохотиться, и я решил повернуть к озеру Выртсьярв, поискать противника вдоль линии фронта. Летим на высоте 5000–5100 метров. Противника нет. Вокруг – удивительное спокойствие. Видимость отличная.

Сбоку от нас солнце спускается к горизонту, словно вот-вот погрузится в залив. Зрелище так эффектно, что хочется переброситься словом с Титаренко, благо полет подходит к концу:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});