Королевская кровь - Ирина Котова

   Он снова смотрел на нее, и взгляд этот совершенно точно был не ледяным.

   - Делало бы честь, если бы я делал что-то необычное, - наконец сказал он. - Служить вам и есть моя жизнь... моя госпожа.

   Люк, наши дни.

   За всю свою жизнь лорд Кембритч никогда серьезно не болел. Были переломы, ушибы, сотрясения, ожоги, порезы - короче ,полный набор, который собирает к 12 годам почти каждый мальчишка, вне зависимости от его происхождения. Но банальные простуды и вирусы обходили его стороной.

   Но в этот, воистину знаменательный первый раз, вирусы, видимо, решили отомстить ему за долгое уклонение, и вдарили по полной. С температурой сорок сильно не побегаешь, особенно если ломит все тело, голова кружится, а сигаретный дым не имеет вкуса. И как же отвратительно валяться в постели, пялится в телевизор с больной головой, и быть совершенно беспомощным! Люк бы сбежал на работу, невзирая на болезнь и тем более на возможность заразить сослуживцев, но организм, словно подозревая, что хозяина обычным набором не возьмешь, удумал укладывать его в предобморочное состояние еще до того, как тот доходил до двери дома.

   Безобразие прекратил семейный врач, который доходчиво объяснил неугомонному мальчишке, что чем больше он дергается, тем дольше продлится болезнь, а если будет смирно лежать, и, желательно, не выплескивать разведенные порошки, а пить их, то на ноги встанет через дней пять. А если нет - заработает себе осложнения. "Неугомонного мальчишку" Люк врачу простил - все-таки дядьке было уже сильно за шестьдесят. И, скрипнув зубами, перестал бегать, смирно лежал в постели, маялся от жара и бесился от собственной беспомощности.

   Приглашенный виталист развел руками и сказал, что болезнь уже запущена, что, скорее всего, первые симптомы Люк перенес на ногах, и проще подождать выздоровления, чем тратить огромный магический резерв на выжигание заразы, без гарантии, что в ослабевший, но не получивший иммунитета организм не залетит еще какая-нибудь бацилла. Этот план тоже провалился, и Люку ничего не оставалось, как переболеть.

   Через пять дней он действительно встал на ноги, ослабевший, но злой на задержку расследования до безумия. И вот в этом веселом состоянии ему пришлось встречать отца. Папенька и так планировал зайти еще неделю назад, поэтому дальше тянуть Люк не стал.

   Старший лорд Кембритч был мужчиной холеным, высоким, с благородной сединой в висках. Этакий вызывающий всеобщее доверие политик и дипломат. Он мог часами разглагольствовать о политике, заложив правую руку за отворот пиджака, но Люк помнил другое - многочасовые нотации о том, как должен вести себя настоящий аристократ, в редкие приезды отца в Инляндию. Его уничижительные реплики в адрес матери, которая была слишком робка, чтобы настоять на своем. Его постоянный шантаж всех всеми - мамы тем, что он заберет себе детей, Люка тем, что увезет его от матери. Удовольствие от доминирования в мелочах - кресло должно было стоять там, где он его поставил, даже если оно всем мешалось, дети должны носить одежду только определенных цветов, жена не подает голос, пока ее не спросят. О нет, он не бил ее - для этого он был слишком хорошо воспитан. Он просто любил уничтожать ее словами, без ругани.

   Отца Люк ненавидел.

   Поэтому, когда Джон Кембритч вошел в кабинет, Люк нагло дымил уже третьей сигаретой, зная, что сигаретный дым тот не переносит. На столе стояла бутылка конъяка, уже ополовиненная, закуска, неряшливо сваливающаяся с тарелки. И вообще бардак был такой, будто тут сутки гуляла рота солдат. Надо будет потом извиниться перед экономкой, кстати.

   Да и сам Люк вполне вписывался в концепцию кабинета богатого бездельника - небритый, исхудавший после болезни, со стойким запахом алкоголя (пришлось прополоскать рот конъяком) и вселенской скукой во взгляде.

   - Оу, папа, - он приподнялся поприветствовать почтенного родителя, но покачнулся, свалился обратно в кресло. - А что, уже вечер?

   Лорд Кембритч-старший брезгливо сощурился, подошел к окну, распахнул его, и затем только повернулся к сыну.

   - Я же сказал, что ты должен быть трезвым! - зазвенел он хорошо поставленным голосом публичного политика. - Дело, которое я собираюсь с тобой обсудить, требует ясного ума!

   - Я трезв, как стеклышко, - с предельной честностью сознался Люк и, глупо улыбнувшись, отсалютовал отцу стаканом. - Говори, я весь во внимании.

   Лорд-старший скрипнул зубами, но, видимо, дело и правда было архиважным, потому что он не ушел, хлопнув дверью, а с достоинством уселся в кресло с мягкой витой спинкой, стоящее перед столом Люка.

   - Сын, - торжественно начал он, - в нашей жизни рано или поздно приходит время, когда мы должны принимать важные решения, способные изменить все. Менее сильные люди могут побояться ответственности, но ты-Кембритч, а, значит, понимаешь, что такое долг, смелость и достоинство.

   "Эк папенька соловьем разливается, - с нехорошим таким предчувствием подумал Люк, - и угораздило же дать обещание принять его предложение..."

   - И ты должен понимать, какая ответственность на тебе лежит. Ты - старший сын, наследник Кембритчей. В тебе течет кровь, по древности не уступающая монархической, и ты должен быть достоин своих предков, преумножая наше семейное благосостояние и статус.

   Нехорошее предчувствие превратилось в аварийный ор чувства самосохранения, и Кембритч-младший уже совершенно искренне отхлебнул из бокала. Он очень надеялся, что вся эта словесная умасливающая прелюдия предназначена только для того, чтобы затащить его в парламент.

   А граф продолжал разглагольствовать:

   - К сожалению, я не смог улучшить нашу кровь, женившись на твоей матери.

   "Зато ты получил ее деньги и связи, старый козел".

   - Но у тебя есть уникальная возможность вписать Кембридчей в элиту страны навсегда, - с пафосом заявил старший Кембритч. - Тогда все забудут про твой образ жизни, и, - лорд-старший высокомерно оглядел сына, - твой моральный облик, а твоя семья получит не только почет и уважение, но и огромный политический вес.

   "Да не томи же ты уже, договаривай".

   - Конечно, - произнес Люк, звучно отхлебывая из стакана, - что нужно сделать? Я мигом!

   - Вот и отлично, - с облегчением произнес лорд, вытирая лоб вышитым платком с анаграммой его инициалов. - Тогда как только найдут наследницу Рудлог, ты женишься на ней.

   Люк хорошо умел держать удар, но в этот момент не мог не уловить издевательскую иронию судьбы. Майло обхохочется. Виду не покажет, конечно, но обхохочется.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});