Ричард Длинные Руки – барон - Гай Орловский

Дилан обернулся на стук подошв.

– Уже все вспомнил, – сообщил он довольно. – Ну, тварь, говори!

Человек вздрогнул, заговорил быстро-быстро разбитым ртом:

– Нам велели только проследить за вами!.. Ничего больше! Только смотреть и докладывать…

Эбергард спросил резко:

– Кто велел?

– Человек в темном плаще, – пролепетал пойманный. – Лицо под капюшоном…

– Где он?

– Не знаю! Он сам появился прямо вдруг…

– А как ты должен был сообщать?

– Он сказал, что сам нас найдет…

Я спросил:

– А сколько было вас?

Он прошепелявил:

– Четверо…

Эбергард мрачно выругался. Трое ускользнули, это во-первых, а второе – противник не скупится, раскидывает сети пошире, подстраховывается, дублирует. Сейчас, когда мы уже близко к Пуатье, нас будут встречать не только в каждом городе и селе, но и за каждым завалом, в оврагах, за каждым деревом…

– Уходим, – сказал он желчно. – Дилан, займись этим…

Я прервал:

– Убивать не обязательно. Шарахни по башке и свяжи. Все равно скоро обнаружат, что мы ушли. Оставшиеся трое наверняка следят…

Из города выступили совсем налегке, оставив на этот раз не лишних коней, а молодоженов: леди Дорис и Брайана. Я надолго запомню ее настолько обвиняющий взгляд, что чуть не стал оправдываться, еще не успев сообразить, в чем виноват.

Мелкие звезды становятся крупнее и ярче, по мере того, как глаза привыкают, ночь кажется особенно таинственной, а яркая луна глядит из-за темных крыш, как неведомый зверь, подстерегающий добычу. Особенно красиво и величественно смотрится на звездном небе гигантское дерево. Даже луна так запуталась в ветвях, что уже вовек не выберется.

Мимо поплыло кладбище, сэр Смит углядел несколько рассыпавшихся склепов, упокоились знатные и богатые горожане, но прочесть полустертые имена не сумел. Кладбищенские плиты поскрипывали, двигались, одна даже приподнялась настолько, что я успел увидеть горящие мрачной злобой глаза.

Граф Эбергард взглянул на затянутое низкими тучами небо.

– Плохое время для езды в таком месте.

– Намекаете на случай с королем Фрекасом, граф Эбергард? – поинтересовался Мемель.

Граф Эбергард отмахнулся.

– Да разве только он? Это в солнечный день здесь мертво, а ночью в деревнях окрест запирают окна на ставни, на всех дверях кресты, крылечки поливают святой водой… Нам повезло, что проскочили здесь чуть раньше, чем сюда успели темные монахи.

Я зябко передернул плечами. Еще недоставало, чтобы дорогу перегородили эти вылезшие из могил. Мои стрелы, понятно, ничего с ними не сделают, мертвого так не убьешь, к тому же испугать тоже не удастся, придется долго дробить молотом, а это что из пушки по улиткам. Мечом с мертвецами тоже не очень…

Дилан впереди вскрикнул, быстро прикрылся щитом сверху, словно копьем нацелились из туч. Я вскинул голову, начинают снижаться уродливые птицы, никогда таких не видел, а за деревьями раздался вой. Какие-то звери идут по свежему следу, чуют наш страх и усталость, по запаху знают, что нас мало, мы измучены, избегаем и боимся схватки.

Впереди снова раздался тревожный крик, мы начали придерживать коней, но все-таки едва не напоролись на жуткий завал, перегородивший дорогу: острые сучья торчат, как копья. Если бы Дилан не предупредил, то на полном скаку…

Вой раздался громче, мы рассыпались, стараясь найти обход, но деревья стоят тесно, толстые, даже ветви толщиной с бедро человека, опустились почти до земли, упавшие деревья зависли с торчащими вверх сучьями. Любая лошадь пропорет себе живот, а чтобы объехать завал, нужно вернуться…

Сэр Смит выхватил меч. Усы воинственно топорщатся, глаза стали круглыми, как у орла.

– Мы хорошо сражались раньше! Так неужто сейчас посрамим?.. Умрем же доблестно…

– Не фига, – нервно возразил я. – Пусть лучше они умрут! Хоть доблестно, хоть еще как.

Граф Мемель, вытащивший меч вслед за Смитом, посмотрел на меня как-то задумчиво, вдвинул меч до половины обратно, тряхнул головой и все-таки вытащил. Брат Кадфаэль бормотал молитвы, рыцари с обнаженными мечами готовились принять последний бой.

Над головами раздалось хлопанье крыльев, я порадовался, что это не совы или гигантские летучие мыши, те и другие летают бесшумно, наложил стрелу и вскинул лук, одновременно оттягивая тетиву. На меня падает, выставив когтистые лапы, огромная, как птеродактиль, птица с раскрытым клювом… в котором жутко блестят в лунном свете зубы.

Стрела пронзила пасть, я едва успел отшатнуться, и нацеленные в лицо когти рванули ухо. Птица тяжело ударилась о землю. Я стрелял и стрелял, птицы атаковали рыцарей, брат Кадфаэль громко и ясно читал молитву, лицо его было смертельно-бледным и напряженным, я не сразу заметил, что за деревьями замерли бесформенные темные фигуры, остановленные молитвой.

Над головами ад, птицы орали, кричали, мои стрелы поражают их в воздухе, но несколько успели наброситься на рыцарей, двоих сумели сбить с коней, Эбергард, Мемель и Смит отмахивались мечами, я страшился в них попасть и бил стрелами только тех, кто оставался в воздухе.

Сэр Смит вдруг заорал дико:

– Копья!.. Товсь…

Граф Эбергард сказал зло:

– Сэр Смит, здесь я командую!

– Простите, – ответил Смит без тени раскаяния.

Копья опустились как раз, когда на поляну вырвались чужие конники в легких доспехах. Передние тут же пали, пронзенные копьями наших рыцарей, остальные рубили древки копий, рыцари едва успели выронить остатки копий и выхватить мечи, топоры, шестоперы. Над головой почти очистилось, я повернулся к чужим всадникам и всаживал в них стрелу за стрелой. Их силы таяли, но все равно их втрое больше, сумели прорвать защиту вокруг меня, свалили вместе с конем отважного Дилана, защищавшего меня до последнего, я едва успел схватить молот.

Бросок в упор смел ближайшего всадника, как если бы я отбросил куснувшего меня жука. Его отшвырнуло с такой силой, что обрушил еще троих, вызвав сумятицу, кони бились на земле и остервенело молотили по воздуху копытами, не давая другим пробраться по узкой дороге. Я поймал молот и швырнул чуть левее, там тоже снес несколько человек. На дороге выросла живая шевелящаяся гора из коней и человечьих тел. Все кричали и пытались выползти.

Граф Эбергард умело рубился и направлял рыцарей, все время самым отважным и дисциплинированным приказывая закрывать меня любой ценой. Я поспешно схватил лук и снова выпустил несколько стрел.

Свет от рук Кадфаэля освещал наш участок дороги, словно маленькое солнце, но там, куда не достигал, а это всего за пару десятков шагов, тени внезапно зашевелились, будто святое заклятие потеряло силу, начали уплотняться, выдвигаться в зону света, словно сзади их толкают неисчислимые толпы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});