Спецназ ГРУ: Пятьдесят лет истории, двадцать лет войны... - Сергей Козлов

– А это что, почетный караул?

– Нет, Сергей, провожу строевой смотр, хочешь посмотреть?

– Пошли.

Идем вдоль строя. Боевики обалдели от объятий их командира и русского офицера. Понимаю: хочет показать, на какой короткой ноге он с русскими. Это вписывается в нашу схему. Бойцы у него хорошо одеты, выправка армейская, несмотря на различную форму одежды. Замечаю несколько грязных автоматов. Файзали невозмутимо выводит их хозяев из строя, берет их автоматы и бьет ими по головам. Бойцы стоически выносят командирский гнев. Остальные испуганно смотрят на свои автоматы, кое-кто втихаря начинает ногтем очищать ржавчину и грязь. Файзали выводит командиров боевых групп, я так понимаю, ставит задачу на чистку оружия. Через 15 минут чистка оружия организована в лучших армейских традициях.

Прошли в кинозал – спальное расположение. Сплошные ряды по-армейски однообразно заправленных кроватей и тумбочек. Место для дневального, телефон, дежурный. Смотрю столовую. Молодец Файзали, все по науке. Не зря у него самый боевой отряд. Техника: Т-80, БМП-1, БРДМ, автомобили с усиленными металлическими листами бортами. Правда, техника в затрапезном состоянии. Словно почувствовав, Файзали говорит, что ищет толкового зампотеха, вроде уже нашел, бывший капитан Советской Армии, воевал в Афгане.

– А есть у тебя среди бойцов такие, кто воевал в Афгане?

– У меня 5 человек афганцев, они все командиры.

Смотрю на его капитанские звезды на погонах. – А ты давно капитан? – Да, – не стесняясь, отвечает он. Но я уже знаю, что до войны он работал экспедитором на какой-то базе, а в армии служил в стройбате.

Через месяц он уже был в погонах подполковника, а когда мы уехали из Таджикистана, – присвоил себе звание полковника. Но за свое войско он был действительно достоин минимум звания капитан, если быть честным до конца.

С тыльной стороны кинотеатра, там, где служебные помещения, располагался штаб. Заходим в комнату, устланную яркими коврами. Восток! Охрану оставляю у входа в комнату, в коридоре. Дверь прошу держать открытой, а то душно. Посреди комнаты стоит стол, у стены диван и армейская кровать, столик с телевизором и компьютером. Через пять минут на столе появляется чай, через десять – плов, овощи и лепешки, бутылка водки. Тост за дружбу. Жду, когда хозяин выпьет. Следом за ним тоже пью. Файзали улыбается.

– Думаешь, отравлю? Нет, ты же брат, ты нам друг. – Спасибо за доверие. Разговор, как и положено, дальше идет о «вовчиках», о тех операциях, которые Файзали организовывал, о гражданской жизни, работе, о том, как он неоднократно привлекался к ответственности, но, по его словам, ни разу ни сидел. В дверях замечаю высокого, спортивного вида мужчину. Файзали встает, они обнимаются. Знакомимся. Это Якуб, командир аналогичного отряда из Вахша. Это на юг от Калининобада, около 15-20 км. Якуб бывший спортсмен, до войны работал тренером. Спокойный, уравновешенный, рассудительный. Так, во всяком случае, мне показалось. Он полная противоположность неугомонному Файзали. Разговор продолжается, в основном говорит хозяин. Через три часа его помощник заводит какого-то перепуганного мужчину, что-то говорит по-таджикски. Файзали начинает с ним разговаривать, видимо в чем-то обвиняет.

– Видишь, Сергей, как только началась война, этот пидарас убежал в Россию, а сейчас, когда пролиты реки крови в войне с «вовчиками», он прибежал и хочет урвать кусок потолще.

Далее Файзали кричит на мужика, тот падает на колени, о чем-то просит. Файзали достает свой пистолет, я мгновенно достаю свой ПМ и снимаю его с предохранителя.

– Э-э, не волнуйся, – с этими словами Файзали присоединяет насадок для бесшумной стрельбы и стреляет в мужика. Тот падает, тараща глаза и еще не понимая, что с ним произошло.

– Пидарас два раза, уберите его, – кричит Файзали своим нукерам.

Уже неживое тело два человека бодро вытаскивают из комнаты. Моя охрана вопросительно смотрит на меня. Показываю им – спокойно. Я представляю их состояние: они впервые стали свидетелями такого. Якуб сидит молча, судя по выражению его лица, он не очень-то доволен ситуацией. У меня тогда промелькнула мысль, что он не вписывается во всю эту смуту в регионе. Мне показалось, что он занимает и будет занимать более высокое положение по сравнению со всеми деятелями, которых я уже повстречал. Когда Файзали вышел из комнаты, Якуб осторожно высказал свое негодование действиями своего коллеги. Позже прощаемся. Хозяина благодарю за хлеб и соль. Тот просит провести пару занятий с его бойцами.

Таджикская рулетка

В начале ноября Сангак и остальные руководители открывают рынок в Курган-Тюбе, на улицах все больше и больше людей, убирают мусор, открывают магазинчики, работают в поле. Помогаем с разминированием и проверкой на минирование. Когда наш патруль проезжает по дорогам, жители радостно машут нам руками. Какая-то доля в этом мирном параде есть и наша, это радует. Стрельба в городе прекратилась, люди даже вечером могут ходить друг к другу в гости.

В полку появился какой-то таджик. Заводит разговоры с моими солдатами и «миротворцами» о переходе с оружием к «юрчикам» в отряды, обещает большие деньги и блага. Еду к Сангаку. Его «офис» располагается в бывшем городском комитете партии. Воистину, такие метаморфозы – примета нашего времени. С негодованием рассказываю о попытках вербовки солдат, намекаю, что дружбе нашей может прийти конец, если такие факты повторятся. Мало того, у меня есть информация, что одного офицера и солдата уже «охмурили» на угон боевой техники из полка. Сангак мне говорит:

– Я старый, больной человек, никогда не держал пистолет в руках, никого за свою тяжелую жизнь не убил, но, клянусь, я разберусь и виновник будет наказан.

Прощаемся, я замечаю под курткой у «старого, больного человека» в деревянной кобуре «стечкина». «Восток, Петруха, дело тонкое».

Через три дня этого «вербовщика» хоронили с почестями. Сангак у могилы вспоминал о том, какой это был воин и как героически пал он от рук «вовчиков».

Приехал к Файзали обсудить возможность взаимодействия в случае нападения на азотно-туковый комбинат. Он во дворике кинотеатра упражняется в стрельбе из пистолета. Народу человек двадцать. Подхожу. Он только что вставил магазин в пистолет. Оборачивается, улыбаясь, и вдруг поднимает пистолет к моей голове. За долю секунды соображаю, что это такие у них шутки. Он не успевает вывести пистолет на линию стрельбы, выхватываю из его руки пистолет, удерживая левой рукой его правую кисть, трижды стреляю в коробку для гранат от АГС-17 в пяти шагах. Разряжаю пистолет и возвращаю ему. В коробке три дырки. Говорю, что шутки с оружием могут привести к трагическим последствиям. Вижу, это впечатлило не только его, но и его людей. Через мгновение замешательство прошло, и он предлагает пострелять «на пиво». Разозленный, предлагаю сыграть в «русскую рулетку». Вытаскиваю у него из-за пояса наган, высыпаю все патроны, говорю ему, что один в барабане. Кто первый? Улыбка спадает с его лица. Он предлагает мне. Кручу барабан, приставляю к виску, отвожу курок и произвожу спуск. Видели бы вы его глаза. Отдаю ему пистолет. Он осматривает его, хочет увидеть патрон. Патрон на линии ударник – барабан – канал ствола не виден, у остальных закраины гильз, особенно с противоположной стороны барабана, увидеть можно. Он раздумывает считанные секунды, потом смеется и предлагает попить чайку. Все дружно смеются, и мы идем к зданию.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});