Антология научно-фантастических рассказов - Роберт Хайнлайн

— Хватит, — сказал Херб.

Следующая девушка тоже оказалась брюнеткой. Шикарные длинные ноги. Полное спокойствие. Настоящая профессионалка. Когда развернулось уже знакомое зрителям действие, на ее подвижном лице отразилась целая гамма соответствующих эмоций, но внутри ничто не дрогнуло, словно она находилась в сотне миль от происходящего.

Вошла еще одна девушка, и Джон вздрогнул. Она вошла в комнату медленно, с любопытством оглядывая все вокруг и нервничая, как все они. Моложе других и менее уверена в себе. Бледно-золотистые волосы, старательно уложенные волнами и собранные кверху, карие глаза, хороший загар. Когда вошел мужчина, ее эмоции быстро сменились испугом, потом просто ужасом. Джон не заметил, когда он закрыл глаза. Он чувствовал себя этой девушкой, чувствовал наполняющий ее ужас. Сердце его забилось, кровеносная система заполнилась адреналином — он хотел закричать и не мог. Из темных бездонных глубин его психики волнами всплыло что-то еще, перемешанное с ужасом. Эмоции слились и стали одной, пульсирующей и требовательной. Он резко открыл глаза и увидел, что девушка лежит на диване, а мужчина обнимает ее, стоя на коленях рядом с ней на полу.

— Все! — закричал Херб дрожащим голосом — Мы ее берем!

Мужчина поднялся с колен, взглянул на всхлипывающую девушку, потом быстро наклонился и поцеловал ее в щеку. Она заплакала еще сильнее. Ее волосы рассыпались, обрамляя лицо золотом, и теперь она выглядела совсем ребенком Джон сорвал шлем, чувствуя, что весь вспотел.

Херб поднялся, включил в комнате свет, и экран потускнел, сливаясь цветом со стеной. Не глядя на Джона, он вытер лицо. Рука его тряслась, и он сунул ее в карман.

— Когда ты начал подобные просмотры? — спросил Джон, помолчав несколько секунд.

— Пару месяцев назад. Я говорил тебе об этом. Черт, мы были вынуждены, Джон! Это шестьсот девятнадцатая девушка! Мы проверили шестьсот девятнадцать человек. И все липа, кроме одной! Полный ноль в голове. Ты хоть представляешь себе, сколько нам требовалось раньше времени, чтобы выяснить это? По нескольку часов на каждую! А теперь это занимает считанные минуты!

Джон Льюисон вздохнул. Он знал. Собственно, он сам и предложил это, сказав Хербу: “Выберите для теста какую-нибудь одну основную волнующую ситуацию, чтобы человек испытывал сильные эмоции”. Но он не хотел знать, на какой ситуации остановил свой выбор Херб.

— О’кей, но она еще ребенок. Как насчет ее родителей, ее прав и прочего?

— Это мы все уладим. Не беспокойся. Что с Анной?

— Со вчерашнего дня она звонила мне уже раз пять. Акулы ее добили. Она хочет нас видеть, обоих, сегодня во второй половине дня.

— Шутишь? Я не могу сейчас все бросить!

— Не шучу. Она сказала, что не будет транслировать, если мы не появимся. Примет снотворное и будет спать, пока мы не прилетим.

— Боже! Она не осмелится!

— Я уже заказал билеты. Вылет в двенадцать тридцать пять.

Они молча поглядели друг на друга, и Херб пожал плечами. Небольшого роста, крепкий, но не тяжелый, он не стал спорить со своим мускулистым, шести футов ростом партнером. Джон обладал нелегким характером, и ему приходилось постоянно себя контролировать. Многие говорили, что если он когда-нибудь сорвется, для тех, кто выведет его из себя, это может плохо кончиться. Но до сих пор Джон всегда держал себя в руках.

Раньше для того, чтобы справляться со своим характером, ему требовалось колоссальное напряжение воли, чуть ли не физические усилия: теперь же это происходило совершенно автоматически, и он не мог припомнить, когда ему случалось хотя бы вспылить.

— Послушай, Джонни, когда мы встретимся с Анной, давай говорить буду я. О’кей? Много времени мне не понадобится.

— Что ты собираешься делать?

— Уговорю. А если она начнет проявлять характер, так ей двину, что она у меня еще неделю будет подпрыгивать. — Он ухмыльнулся. — До сих пор все выходило, как она хотела. Она знала, что ее некем заменить, даже если она начнет выкаблучиваться. Ну, пусть теперь попробует. Пусть только попробует! — Херб двигался по комнате туда-сюда быстрыми дергаными шажками.

Джон вдруг понял, что ненавидит этого приземистого человека с красным лицом. Чувство было новым: он словно попробовал ненависть на вкус и вкус оказался незнакомым и приятным. Херб вдруг оста-еновился и взглянул на него.

— Почему она позвонила тебе? Почему она хочет, чтобы ты тоже присутствовал? Она же знает, что ты этих дел не касаешься.

— Она во всяком случае знает, что я полноправный партнер, — сказал Джон.

— Да, но здесь дело не в этом, — лицо Херба искривилось в улыбке. — Она думает, что ты к ней еще не остыл, да? Она знает, что ты уже сломался один раз, в самом начале, когда работал над ней, отлаживая аппарат. — Тут улыбка его потеряла мягкость. — Она права, Джонни, детка? Это так?

— Мы, кажется, с тобой договорились? — сказал Джон. — Ты занимаешься своими делами, а я — своими. Меня она хочет видеть, потому что не доверяет тебе и не верит больше ни одному твоему слову. Ей нужен свидетель.

— Ладно, Джонни. Но ты уж тоже не забывай о нашем уговоре. — Херб неожиданно рассмеялся. — Знаешь, что это напоминало, ты и она? Пламя, льнущее к сосульке.

В три тридцать они уже сидели в номере Анны в отеле “Скайлайн” на Багамах. Херб заказал место на рейс обратно до Нью-Йорка на шесть вечера. Анна транслировала до четырех, так что они расположились в ее номере и стали ждать. Херб включил телевизор и предложил шлем Джону. Тот отказался, и они оба уселись в кресла. Джон некоторое время глядел на экран, потом все-таки надел шлем.

Анна смотрела на волны далеко в море, где они катились еще большие, зеленые и медлительные; затем она перевела взгляд ближе — там волны стали уже сине-зеленые и торопливые; и, наконец, повернулась туда, где они, накатываясь на песчаную косу, взбивались пеной такой плотной, что, казалось, по ней можно ходить. Она чувствовала себя совершенно умиротворенной, покачиваясь вместе с яхтой. Солнце поливало горячими лучами ее спину, в руках подрагивало тяжелое удилище. Ощущение возникало такое, словно ты ленивый зверь, живущий в полном согласии с этим миром, словно ты в нем дома, един с ним. Через несколько секунд она положила удилище и обернулась, взглянув на высокого улыбающегося мужчину в купальных трусах. Он протянул ей руку, и она поднялась. Они прошли в каюту, где их ждали приготовленные напитки. И вдруг ее безмятежность и ощущение счастья исчезли, сменившись недоверием, возмущением и зарождающимся страхом.

— Что за черт? — пробормотал Джон, включая звук. Он редко пользовался звуковым каналом, когда транслировала Анна.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});