Фартовые ребята - Леонид Влодавец

— Почему?

— Да потому, что им нужно было прикрыть Вадима Андрюшей. Тот, настоящий жулик, — чистенький, просто исполнял распоряжения начальника, а Андрей — вор, украл деньги, перевел на Кипр своей же подставной фирме, а потом закрыл счет, ликвидировал фирму и удрал неизвестно куда с тремя миллионами долларов в чемоданах. Понятно? Его будут искать через Интерпол, ФБР и так далее, но никогда не найдут. Как и доллары, конечно.

— Уловила… Значит, вам и так, и так была могила? — ужаснулась Юлька.

— Андрюша утверждал, что, если не подписывать, то шансов выжить было больше. Дело в том, что этим бандитам надо было очень торопиться. Сегодня должно было состояться заседание правления банка, и на нем мог этот самый «кипрский вопрос» всплыть. Если бы документы были готовы, то Вадим мог спокойно идти в банк и валить все на Андрюшу. А если нет, то бандитам надо было бы убирать самого Вадима, потому что, если б его арестовали, он мог бы дать зацепку, по которой и до них бы добрались. Но если б они Вадима убрали, то у них этот банк выключался из игры, надо было бы вербовать нового «казачка». В общем, Андрюша хотел потянуть время, а потом, когда его будет в обрез, предложить банде свои услуги вместо Вадима. Он почему-то был убежден, что они на это клюнут. Иметь своего члена правления в банке! Это для любой банды очень заманчиво. И к тому же Андрюша им мог предложить куда более выгодные условия, возможностей-то у него было куда больше, чем у Вадима.

— Так он что же, по правде воровать решил? А друга чтоб убили? — поморщилась Юлька.

— Ну, Вадим, гаденыш, это вполне заслужил. А воровать Андрей не собирался. Он на самом деле хотел их подставить РУОПу или УЭПу.

— Не так-то это просто — бандитов кинуть! — хмыкнула Юлька. — Они б его все равно раскололи…

— Да что об этом думать! — в очередной раз вздохнула Анюта. — Все равно все по-другому вышло. В общем, через три часа — это уже после полуночи было — они действительно пришли с бумагами. Андрюша сказал, что не подпишет. Тогда они нас вытащили из подвала и посадили в старую «Волгу», а потом повезли куда-то в лес. Очень долго везли и все говорили, какие они добрые люди и даже пальцем нас не трогают, все уговаривают и уговаривают, но терпение у них кончается, и если мы приедем на место, то тут уж пощады не будет… В общем, они уже на рассвете привезли нас в брошенный карьер. Еще раз попробовали уговорить, начали грозить, что меня изнасилуют, я психанула, крикнула, что, когда Андрей подпишет, нас убьют… Меня ударили, а потом появился один парень, Никита, Ерема говорил, что он из Булкиной банды, начал стрелять, убил их главного, а они убили Андрюшу… Меня тоже убить хотели, но Никита меня спас. А потом Ерема этого Никиту хотел убить, потому что он когда-то их предал, уж не знаю как… Короче, я опять истерику закатила, Ерема с Никитой мирно разошлись, после откуда-то вертолет взялся, Никиту увез… Дурдом, верно? Думала, что сойду с ума, только сейчас отошла немного.

— Точно, — согласилась Юлька. Потом еще раз полюбопытствовала:

— Так у тебя с Андрюшей, выходит, совсем ничего не было? И ты так убиваешься?

— Человек же… — произнесла Анюта и снова горько заплакала.

СТРАННОЕ НОВОСЕЛЬЕ

В вертолете Никита попросту заснул. Все нервное напряжение тех многих часов, прошедших с момента похищения, навалилось на него многопудовой тяжестью, и едва спасатели отцепили его от подвески и, поддерживая под руки, усадили в кресло, как он мгновенно вырубился и проспал до того момента, когда вертолет совершил посадку. Впрочем, если считать, что Никита проснулся после того, как спасатель крепко потряс его за плечо, это будет неверно. Просто он открыл глаза, а потом перемещался при поддержке других людей, от вертолета к автомобилю, кое-что видел, даже запоминал, но при этом продолжал спать.

Окончательно проснулся Никита только через несколько часов, когда уже далеко за полдень перевалило. Причем проснулся среди знакомых вещей, но в совершенно незнакомой комнате.

Вся обстановка — письменный стол, стулья, книжные шкафы, диван, купленные на Булочкины деньги телевизор с видиком, учебники, тетради с конспектами — все было из той самой квартиры, в которой он уже немало лет прожил с родителями. Однако ни обои на стенах, ни люстра на потолке, ни паркет, ни окно — все это никоим образом не относилось к родной квартире и было явно из другого дома.

Поначалу Никита подумал, будто это у него продолжается сон, протер глаза, ущипнул себя за ухо… Черта с два! Все оставалось прежним — старые вещи в новом интерьере.

Встав с постели и одевшись — как раздевался, не запомнил совершенно! — Никита подошел к окну и обнаружил за ним просторный участок с зеленой травкой и пока еще безлистыми деревьями. Совсем не похожий на родной двор, вытоптанный и захламленный до невозможности. Ветрову не потребовалось много времени на то, чтоб сообразить — он находится в одном из коттеджей загородного поселка ЦТМО.

Само по себе то, что он угодил в ЦТМО, Никиту не удивило — как-никак он помнил, что летел на вертолете, принадлежавшем этой организации. Однако как сюда попали вещи из его комнаты? И не только книжки-тетрадки, но и мебель, которую в портфеле не унесешь…

В это время послышались шаги, и на пороге комнаты появилась мама. Сказать, что это сильно удивило Ветрова, пожалуй, нельзя. Он уже начал соображать, что Сергей Сергеевич Баринов слов на ветер не бросает. Раз сказал, что примет меры, значит, так оно и будет. И для защиты Никитиных родителей от банды Ворона попросту перевез их в свой охраняемый поселок, выделив соответствующую жилплощадь. Однако, по идее, это должно было произвести на родителей Никиты весьма неоднозначное впечатление. Потому что далеко не каждый гражданин России сохранит здравый ум или хотя бы спокойствие, если к нему заявятся поутру и предложат переселиться из стандартной квартирки в благоустроенный коттедж, да еще и забесплатно. Наиболее нервные, наверно, милицию вызовут или отстреливаться начнут.

Родители Ветрова огнестрельного оружия не имели, но в милицию наверняка позвонили бы. И уж если бы выехали, подчиняясь силе, то не выглядели бы так спокойно, как выглядела сейчас мама. Во всяком случае, та мама, которую знал Никита, наверняка задала бы массу вопросов. Начиная с сакраментального: «Что все это значит?» и кончая тривиальным: «С кем ты пил?» Последний вопрос Никите казался совершенно неизбежным, ибо, как ему представилось, его должны были занести в этот дом на руках, раздеть и уложить, ибо сам он все это время спал. А что может подумать стандартная мама в такой ситуации?

Однако мама смотрела на Никиту без какого-либо негодования, презрения или хотя бы удивления во взгляде. Скорее, с нежностью и даже гордостью. Мол, надо же, какого же славного сына я родила и воспитала!

— Проснулся? — порадовалась мама. — Кушать будешь?

Было такое ощущение, что Ветров накануне самым обычным образом, часиков в семь вечера, пришел домой в родную квартиру, поужинал, посмотрел телевизор и в десять часов лег спать сном праведника. Иными словами, в течение ночи и утра с ним ничего существенного не происходило. Во всяком случае, такого, что могло бы взволновать родителей.

Но на часах было 13.34. Мама могла хотя бы спросить, отчего Никита до сих пор не в университете. А у него не было в обычае прогуливать лекции. Кстати, наличие мамы в этот час дома тоже показалось удивительным. Несмотря на то что зарплату по-прежнему регулярно не платили, она усердно ходила на работу. Как и папа. Чем они там занимались, Никита почти не интересовался, но догадывался, что, главным образом, общались с сослуживцами.

— А ты что, сегодня не работаешь? — осторожно поинтересовался Никита.

— Сергей Сергеевич дал нам два дня на обустройство, — улыбнулась мама. — Послезавтра мы с папой выходим на работу в ЦТМО.

Она сказала об этом так, будто знала профессора Баринова со школьной скамьи, а в ЦТМО мечтала работать с детства. Никита, конечно, этому жутко удивился. Он ведь ни о Баринове, ни о ЦТМО ничего родителям не говорил. Только обмолвился, что ходит по вечерам на курсы иностранных языков.

— Так ты будешь обедать? — спросила мама.

— Конечно, — кивнул Никита.

— Тогда пошли на кухню.

Кухня оказалась на первом этаже коттеджа, и пока они с мамой туда дошли, Никита смог полюбоваться на планировку этого скромного домика площадью аж в 250 квадратных метров. Мебели, привезенной сюда из московской квартиры, хватило лишь на то, чтоб заполнить максимум десятую часть помещений. А для того, чтоб остальные комнаты выглядели жилыми, по самым скромным прикидкам Никиты нужно было закупить барахла тыщ на двадцать долларов.

Спрашивать о чем-либо Никита опасался. Он подозревал, что Сергей Сергеевич или его люди изложили старшим Ветровым какую-то свою версию событий, а потому мог задать какой-либо неудачный вопрос, который заставит папу с мамой усомниться в откровенности профессора. Вряд ли это могло вызвать какие-то фатальные последствия, но неприятности — наверняка.