Многоцветная Земля - Джулиан Мэй

– Таким трофеем служит лишь Меч, – уточнил вождь Бурке. – Он находится во дворце Ноданна, потому что тану сорок лет подряд одерживают победы. Ясное дело, его нам не добыть. А вот Копье – иное дело.

– Выходит, чтоб вырвать старую пукалку из рук скелета, надо топать тысячи километров, вслепую рыскать по территории, населенной людоедами и гигантскими гиенами? Тьфу! – Ричард даже сплюнул от омерзения.

– А на шее у этого скелета… золотой торквес, – мечтательно проговорила Фелиция.

– Мы найдем могилу Корабля, – заявила мадам. – Будем искать, пока не найдем.

Старый Клод кряхтя поднялся на ноги, подошел к поленнице и набрал охапку сухих дров.

– Думаю, вслепую рыскать вам больше не придется, – сказал он, швыряя поленья в пламя. Большое облако искр взметнулось в черную высь древесного ствола.

Все уставились на Клода.

– Ты знаешь, где может быть этот кратер? – спросил вождь Бурке.

– Я знаю, где он должен быть. В Европе только одно место подходит под такое описание – Рис.

Верзила с трубкой во рту стукнул себя по лбу и воскликнул:

– Der Rieskessel bei Nordlingen! note 17 Это ж надо быть такими идиотами! Ханси! Герт! Ведь нам еще в детском саду об этом рассказывали!

– Да, черт побери, – протянул его сосед.

А третий первобытный добавил:

– Помнишь, Уве, нам объясняли, что туда вроде упал метеорит?

– Могила Корабля! – возбужденно вскричала какая-то женщина. – Так это не миф, так у нас есть шанс?! Значит, мы сможем освободить человечество от проклятых ублюдков?!

– Да потише вы, ради Бога! – Мадам умоляюще сложила руки на груди. Затем обратилась к Клоду: – А ты уверен? Ты положительно уверен, что этот… этот Рис и есть могила Корабля?

Палеонтолог отломил от полена лучинку. Расчистив себе площадку на пыльном полу, он нарисовал вертикальный ряд крестиков.

– Вот Вогезы. Мы на западном склоне, где-то тут. – Он показал место, потом начертил линию, параллельную восточному краю гряды. – Здесь Рейн, он протекает по широкому каменистому плато. Финия вон там, на восточном берегу. – За городом тану появился еще ряд крестиков, – Шварцвальд пролегает с севера на юг, как и Вогезы. За Вогезами на северо-восток тянутся Юра. Вот эта линия, начинающаяся у подножия гор, – река Дунай. Она бежит на восток, вон туда, под поленницу, и впадает в лагуну Паннонии на территории Венгрии. А вот здесь…

Все приподнялись на цыпочки и затаив дыхание следили за направлением лучинки в руках старика.

–… находится Рис. К северу от Дуная, на подступах к будущему городу Нёрдлинген. Отсюда, я думаю, примерно километров триста на восток. Больше ей негде быть, вашей могиле. Она действительно представляет собой котлован двадцатипятикилометрового диаметра, самый значительный в Европе.

Вокруг Клода поднялся жуткий гомон; люди протискивались к нему, пожимали руку, наполняли кружку вином. День, начавшийся паническим бегством, заканчивался веселым пиршеством.

Не обращая внимания на шумное пиршество, мадам пошепталась с вождем Бурке и отозвала в сторонку всех путешественников из Зеленой Группы.

– Еще есть шанс добиться нашей цели в этом году. Но выступать надо немедля. Поведет нас Жаворонок. Я постараюсь локализовать ревунов и обезопасить от них экспедицию. Клод будет указывать дорогу к кратеру, а Фелиция в случае чего обезвредит диких зверей. На обратном пути, если машина и впрямь на ходу, посадим за штурвал Ричарда и полетим. Еще возьмем Марту, она способный инженер и сможет разобраться в приборах гуманоидов. А также радиотехника Штефанко. Он будет вторым пилотом и, может быть, поведет вторую машину, если мы все не уместимся в одной.

– Семеро, – подытожил вождь Бурке. – Из них двое стариков. Марта совсем слаба. С такими силами быстро двигаться мы не сможем. М-да, путешествие будет не из легких.

– По-моему, Амери тоже должна пойти, – сказала Фелиция. – Нам может понадобиться врач.

Монахиня подвигала здоровым плечом.

– Я бы с радостью, да от меня больше хлопот, чем помощи.

– Нет, ma Soeur, это исключено, – отрезала мадам, укоризненно взглянув на Фелицию. – Ты будешь полезнее здесь. Поправишь свое здоровье и людей подлечишь. Нам удалось украсть несколько упаковок с медикаментами, но мы не знаем, как с ними обращаться. У первобытных столько недугов, которые подвластны лишь профессионалу: плохо сросшиеся переломы, грибковые заболевания, различные внутренние инфекции. Когда тану покинут лес, Уве Гульденцопф и Танданори Каваи проводят тебя в Скрытые Ручьи. Поселишься в моем коттедже, там и будешь принимать больных.

– Халидхан подберет себе десяток сильных парней и отправится на рудники, – добавил Бурке. – Клод объяснит им, где искать месторождение, и в случае удачи, когда мы вернемся, у нас уже будет приличный арсенал.

– Если вернемся! – фыркнул Ричард. – Боже мой, ну почему все за меня решают?! Так вот, на меня прошу не рассчитывать. Едва тану уберутся из леса, только вы меня и видели.

– Ты не смеешь! – возмутилась Фелиция – Нам нужен пилот.

– Пускай ваш техник пилотирует машину. Я в чужих войнах не участвую.

Мадам погладила рукав его черного бархатного кафтана.

– Der fliengende Hollander! note 18 Я не раз слышала эту оперу в Лионе… Ох, Ричард! Напрасно ты избрал себе такую участь. Не уходи, не надо! Нам без тебя не справиться. Помоги людям стать свободными, и в твоей душе воцарится мир. У Штефанко нет твоего опыта. Он, правда, водил наши машины, но они были полностью автоматизированы. А ты – другое дело. Сам же говорил, что можешь управлять и орбитальными станциями, и самыми примитивными аэропланами. Если кто из нас и совладает с аппаратом гуманоидов, так это ты.

Ее речи обволакивали недоверчивого пирата, подавляя все возражения, успокаивая все тревоги. Решимость Ричарда странным образом была поколеблена. Он понимал, что эта чертовка подчиняет его волю, заставляет плясать под свою дудку, но чем настойчивее пытался вырваться из ее умственных пут, тем крепче становилась хватка…

Ричард, сынок, мне ли тебя не знать? Мне – матери сотни тысяч неприкаянных путешественников во времени, пришедших ко мне за последней надеждой? Ты слишком долго был один, слишком боялся открыть душу людям, чтобы тебя вновь не отвергли, не унизили. Но мы все обречены на этот риск. Мы не можем жить в одиночестве, ибо одинокий человек никогда не обретет счастья, покоя, любви. Одинокий вечно скитается и, сам того не сознавая, ищет того, кто заполнил бы пустоту в его душе…

Пятясь от ведьмы, Ричард наткнулся на трухлявое дерево и вдруг понял, что ему нет защиты от настоятельного призыва, от искреннего сочувствия, словно живая вода, омывающего его надтреснутое, изгаженное нутро.