Тигрица - Дженнифер Блейк

В эти секунды он был так близок ей. Джессике вдруг показалось, что он словно маленький ребенок нуждается в ней. И вместе с тем она ощущала его невероятную силу. Его мощная мужская энергия и сила подчиняли ее себе, лишали воли к сопротивлению, но и питали собственное все нарастающее желание. И Джессика сдалась, сдалась без сожалений и дальнейших колебаний. Ее узкая ладонь проникла между пуговицами рубашки, запуталась в упругих и густых волосах на груди и вдруг наткнулась на крошечный твердый сосок.

Рафаэль судорожно вздохнул, и Джессика в испуге отступила, но ее замешательство продлилось всего какие-то доли мгновения. Прижавшись щекой к его груди, она продолжила свое волнующее путешествие, ища среди густой поросли второй крошечный холмик.

Неожиданно Рафаэль с силой сжал Джессику в объятиях, так, что она едва перевела дыхание. Погрузив пальцы в ее густые, вьющиеся волосы, он запрокинул ее голову и прильнул к ее губам долгим и страстным поцелуем. Обдавая ее « влажным теплом своего дыхания, он упивался сладким соком, упругой податливостью и нежностью ее губ, и Джессика вдруг почувствовала себя так, как будто она вдруг очутилась в лодке, которую уносит от берегов тропический ураган. Его язык резко наступал и, задержавшись в глубине ее рта, медленно отступал, словно обещая волшебное действо, которое ждало их впереди. Этот чувственный, дразнящий и соблазнительный танец был уже знаком Джессике, но снова и снова она открывала для себя еще не изведанные эротические ощущения. Через его поцелуи в нее вливалось и его жгучее желание, и зов к еще более пьянящим ласкам, к более полному слиянию.

Нащупав сзади «молнию» на ее платье, Рафаэль расстегнул ее одним стремительным рывком. Освобожденная ткань платья упала с ее плеч, и платье соскользнуло к ногам Джессики и упало на пол тяжелыми складками, и она осталась в атласном маленьком платье, которое надела под свадебный наряд. Руки Рафаэля тотчас легли на его прохладную поверхность и медленно двинулись сверху вниз, словно он получал изысканное наслаждение от прикосновений к тонкому атласу, обволакивавшему ее желанное тело. Его ладони медленно скользили по груди Джессики, задержались на узкой талии и двинулись ниже. Длинные пальцы Рафаэля накрыли собой ее ягодицы и сжались в безудержном порыве желания, как это уже было однажды — в темном патио в Рио.

Джессика негромко застонала, ибо и она уже начинала изнемогать от желания. Его руки напряглись, поднимая ее от земли, и Джессика невольно вскрикнула, почувствовав, как вминается в ее разгоряченное тело пряжка его ремня.

Негромко пробормотав что-то по-португальски, он ослабил объятия и опустил Джессику на пол, но тут же наклонился и, легко подняв ее на руки, шагнул в темную спальню, распахнув дверь пинком ноги. Старинная широкая кровать с ее пышно взбитыми перинами была довольно высокой, и, когда Рафаэль опустил свою драгоценную ношу, Джессика почувствовала себя жертвой, лежащей на алтаре и предназначенной на заклание. Но ее ожидание длилось не дольше минуты. Рафаэль бросил на пол пиджак и, торопливо расстегнув пуговицы на рубашке, швырнул ее в угол. Джессика как зачарованная следила за тем, как он расстегивает пряжку ремня и «молнию» на брюках. Сбросив с ног лакированные туфли, Рафаэль стремительно сорвал с себя оставшуюся одежду и опустился на кровать рядом с Джессикой.

В свете настольной лампы, проникавшем в спальню из гостиной, его тело казалось совершенным, как у большой хищной кошки, бесшумно скользящей в джунглях, — и таким же мощным. Плечи Рафаэля отливали светлой бронзой, и когда он склонился над ней, Джессике показалось, что его глаза светятся в темноте.

Густая тень легла на ее лицо, и Джессика затрепетала в предчувствии, с новой силой жаждя очутиться в его объятиях, но Рафаэль не торопился. Опираясь на руки, он осторожно лег на нее, давая Джессике привыкнуть к тяжести своего тела, потом сдвинулся чуть ниже, стремясь заполнить каждую впадинку ее тела своим. Выпуклость к впадине, твердое к мягкому, мускул к мускулу, губы к губам, плотно, без малейшего просвета, словно вся поверхность его тела была одним огромным органом осязания, Рафаэль прильнул к ней, словно хотел пробить телесную оболочку и устремиться к ее душе, чтобы слитьсй с ней навеки. Дав Джессике привыкнуть к этой близости, он взял ее руки в свои и, сплетя свои пальцы с пальцами Джессики, поднял ее руки над ее головой. И начал снова целовать ее.

После бесконечно долгого, головокружительно сладкого поцелуя он оторвался наконец от ее губ. Его жадный язык заскользил вниз, к шее, к нежной ложбинке между ее грудями. Рафаэль тыкался щекой то в одну, то в другую грудь Джессики; выбрав левую, он начал мучительно медленный подъем по ее крутому склону к остроконечной вершине, покрывая ее кожу мириадами поцелуев, лаская языком и игриво покусывая. Покорив одну высоту, он перешел к другой и стал взбираться по ней с тем же неспешным тщанием.

Джессика не в силах была пошевелиться или уклониться от его ласк, даже если бы она этого хотела. Ее руки были по-прежнему прижаты к подушке за ее головой, а тело Рафаэля припечатало ее к кровати. Джессика чувствовала, как он осторожно сдвигает в сторону мешающий ему шелковый атлас нижнего платья, как мучительно осторожно и медленно мнет и давит ее истекающую влагой горячую плоть, и ее сердце стучало все громче, все сильней.

Восторженное ожидание, наполнявшее Джессику, как горячий воздух наполняет воздушный шар, до звона натягивая его тонкую оболочку, странным образом смешивалось в ней со сладкой беспомощностью и паникой. Предстоящее страшило ее, и она решила вести себя с предельной осторожностью, оставаясь, насколько это возможно, хозяйкой положения, однако глубоко внутри ее зрело инстинктивное знание, что Рафаэль никогда не причинит ей физической боли. Знание превратилось в уверенность, и Джессика даже была тронута тем, каким внимательным он может и хочет быть с нею, но все эти мысли очень скоро исчезли, надежно погребенные под ворохом новых, небывалых ощущений, сквозь которые Рафаэль вел ее к сияющей вершине, к удивительному чуду, которое по-прежнему маячило впереди.

Он слегка пошевелился и, опираясь на одну руку, второй рукой обнажил живот Джессики и принялся покрывать его быстрыми, легкими поцелуями, так что она чувствовала на коже горячую влагу его дыхания. Неожиданно язык Рафаэля нырнул в ямочку на животе и, ненадолго задержавшись на ее дне, снова выбрался оттуда и медленно, словно улитка, оставляющая за собой мокрый след, стал описывать круги по ее животу, опускаясь все ниже и ниже к влажным истокам ее лона.

Это было умопомрачительное ощущение, но Джессика, вдруг испугавшись чего-то, попыталась высвободиться. Рафаэль не позволил ей этого сделать. Сильно надавив ей на колени, он заставил Джессику еще больше раздвинуть ноги, чтобы глубже погрузиться в нее.