Брат Посвященный - Шон Рассел

Яку поерзал в воде, запрокинул голову и закрыл глаза. Да, именно так он и поступит. Представ перед императором, он сумеет повлиять на Сына Неба. Кто бы ни строил заговоры против Черного Тигра — а Яку не сомневался, что кто-то это делает, — он не знает ключа к сердцу императора, а Яку знает. В душе император был солдатом и уважал лишь тех, кто походил на него. Яку — живое воплощение идеального бойца, сырой материал, который так долго подвергался обработке, что стал прозрачным и чистым, словно дух ветра. Яку — воин из воинов, и Аканцу Второй это понимал.

Мысли генерала необъяснимым образом перескочили на письмо, полученное от княжны Нисимы всего час назад. Наверняка ее сдержанность — не более чем притворство. Он уже сталкивался с этим — другие барышни из благородных семей вели себя точно так же. Взгляд княжны сказал ему правду: девушка страстно влюблена в него. В ее чувствах Яку не сомневался, эту кампанию генерал блестяще выиграл, и даже без особого труда.

Все шло прекрасно, покуда Сёнто не добрался до Итцы. Что же такое там случилось? Яку вытянул над головой мускулистые руки, и струи воды потекли ему на лицо. План был безукоризнен, хотя, надо признать, Хадзивара никогда не отличался большим умом… Ладно, еще не все потеряно. Яку поднимется на ноги, как боец во время поединка, и обернет выпады врагов против них же самих. Он еще силен. Княжна Нисима очень скоро сыграет свою роль в его планах, и тогда император, который отказался принять его, поймет, что Яку Катта — фигура гораздо более серьезная, чем он предполагал.

Яку встал и ступил из ванны на пол. Вода стекала с него ручьями. Слуги принесли полотенца и вытерли его.

— Подай мне доспехи и шлем, — приказал он адъютанту. Пришло время повидаться с неразговорчивым императором. Пора нанести решительный удар. Яку медленно оделся, наслаждаясь прикосновением к телу легких доспехов и восхищаясь искусством мастера, который их изготовил.

— Генерал Яку, — обратился к нему адъютант. — Генерал, там, снаружи, собрались стражники и слуги. Они ждут ваших приказаний.

— Что? — переспросил Яку.

Он взял свой шлем и двинулся к дверям. Адъютант принялся мелко кланяться и засеменил рядом с командиром.

— Они ничего не понимают. Их прислали. Вам лучше посмотреть самому.

У выхода Яку обогнал адъютанта. Он раздвинул ширму и увидел множество людей. Он знал их всех. Слуги императора. Яку молча стоял в дверях. Взгляды этих несчастных были обращены на него; на их лицах застыл такой страх, что Яку невольно отступил на шаг назад, под защиту своих стен.

Церемония Серых Коней проводилась на главном дворе Островного Дворца — это место славилось красотой вида на заходящее солнце. Гирлянды поздних цветов украшали колонны примыкающих галерей; на поверхности прудов и ручьев были разбросаны палые листья и лепестки цветов. Большинство деревьев, убранных осенним золотом и багрянцем, не нуждались в искусственном украшении, и остальные цвета, включая костюмы всех собравшихся на этой древней церемонии, были подобраны сообразно палитре природных красок.

Прямо напротив Ворот Внутреннего Духа на возвышении стоял трон, на котором сидел Высокочтимый Сын Неба. Его окружали члены монаршей семьи, в том числе хмурая императрица. Главный Советник и Министры Правой и Левой Руки занимали соответствующие места, а с обеих сторон по старшинству расположились чиновники первого, второго и третьего ранга. Третий был самым низким рангом, представителям которого разрешалось присутствовать на церемонии. Даже с учетом этого на главном дворе собралось несколько тысяч мужчин и женщин. Наряды всех без исключения гостей отвечали положенной цветовой гамме и степени официальности церемонии, поэтому ни одно пятно не портило общей гармонии композиции.

Сидя среди чиновников третьего ранга по левую руку от императора, Яку Катта изобразил на лице то же, что и остальные придворные — почтительное ожидание, — а сам неотступно следил за каждым движением Сына Неба, пытаясь угадать его намерения. Тем не менее ничего особенного он не разглядел и, как и многие другие, не удостоился даже кивка императора.

«Словно меня и нет вовсе, — думал Яку, — словно я уже умер». Он поймал на себе взгляд молодой дамы, которая с наигранной скромностью улыбнулась ему и спрятала лицо за веером, но даже не обратил на это внимания. «Что мне делать? — спрашивал себя генерал. — Все, что я задумал, рушится у меня на глазах».

Приглушенное возбуждение толпы ощущалось чуть ли не физически — словно поток энергии ши, оно струилось вдоль центральной оси всего сущего. Болезненная страсть к церемониям всегда была отличительной чертой вайянской придворной жизни. Все ждали знака со стороны Аканцу.

Предполагалось, что император — наполовину человек, наполовину божество — от имени народа Ва общается с духами предков и богами. Даже пришествие Ботахары тысячу лет назад почти не повлияло на этот старинный обряд — учение ботаистов наложило едва заметный отпечаток на ритуалы древнего пантеизма.

История о Серых Конях восходила ко времени основания Семи Королевств, которые позже стали центральными провинциями империи Ва. Легенда гласила, что По Ву, Отец Богов, подарил Серых Коней своим сыновьям, Семи Принцам, которые изгнали варваров с земли Чо-Ва и посеяли семена цивилизации.

По Ву наделил Серых Коней магической силой, так что их нельзя было ранить или сразить в бою. От грохота их копыт сотрясалась земля и раскалывались горы, а враги в ужасе разбегались перед ними, как чайки разлетаются перед бурей.

Серые Кони, принимавшие участие в церемонии, считались потомками коней По Ву — поколение за поколением их под строгой охраной выращивали в императорской конюшне.

Сын Неба подал знак, и церемония началась с барабанного боя, похожего на раскаты грома, и протяжных звуков тринадцатитрубной флейты. Стук неподкованных копыт о каменные плиты, доносившийся из Ворот Внутреннего Духа, слился с ритмом музыки, и вот появились кони — семь бледно-серых жеребцов с вычищенными до блеска шкурами. На них ехали лучшие в провинции всадники: двое императорских гвардейцев, трое княжичей, младший советник и придворный ловчий. Все они были облачены в костюмы императорского малинового цвета и сидели в темно-зеленых с золотом седлах. Головы коней украшал черно-золотой плюмаж, и контраст этих резких цветов с неяркими нарядами придворных создавал поразительное впечатление.

Кони слаженно выполнили серию чрезвычайно сложных фигур, повинуясь командам наездников — столь незаметным, что никто среди публики их не разглядел. В этих фигурах рассказывалась история Семи Принцев и их волшебных скакунов. К церемонии присоединились танцоры, одетые солдатами и варварами, но движения благородных животных по-прежнему оставались четкими и выверенными.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});