Священная тайна Церкви. Введение в историю и проблематику имяславских споров - Митрополит Иларион

которому пытался оказать медицинскую помощь (как кажется, безуспешно). Затем о. Антоний зондировал возможность создания на острове, расположенном на озере Шале, подворья Андреевского скита, в котором он мог бы поселиться с 5–6 другими монахами (очевидно, теми самыми бывшими солдатами его эскадрона, которые вместе с ним ушли на Афон). Однако этим планам не суждено было сбыться. Эфиопское правительство отнеслось к ним неодобрительно, да и начальство Андреевского скита, похоже, не было особенно заинтересовано в их осуществлении. 6 января 1912 года иеросхимонах Антоний был отозван на Афон, «увозя с собою одни надежды и ни одного положительного обещания со стороны власть имущих»[1267].

После своего окончательного возвращения из Эфиопии Булатович, как мы помним, сразу вступает в активную борьбу за почитание имени Божия (период его жизни между 1912 и началом 1913 года освещен нами в Главе VI). Эту борьбу он воспринимает как прямое продолжение своих военных подвигов: «Слава Богу и благодарю Его, что Он, сподобив меня некогда подвизаться в передовых отрядах конницы, которыми мне довелось предводительствовать на войне[1268], ныне сподобил меня еще безмерно большей милости подвизаться в передовом отряде защитников Имени Господня»[1269].

Иеросхимонах Антоний (Булатович)

Необходимо помнить об этой мотивации, двигавшей иеросхимонахом Антонием (Булатовичем) в деле защиты имяславия, при чтении его полемических трудов, посвященных почитанию имени Божия. Главным из них является «Апология веры во Имя Божие и во Имя Иисус». Поскольку именно этот труд стал основной причиной осуждения имяславия как ереси в Послании Святейшего Синода от 18 мая 1913 года, представляется необходимым подробно рассмотреть его в настоящей книге[1270].

«Апология»: основные богословские темы

Написанная между серединой мая и серединой июля 1912 года и опубликованная Великим постом 1913 года, «Апология» была первой серьезной попыткой богословского обоснования учения имяславцев. Книга состоит из 12 глав и заключения, содержащего краткие тезисы о почитании имени Божия (они будут приведены нами полностью в Главе VIII вместе с «антитезисами» С. В. Троицкого).

Безусловным достоинством книги является то, что впервые столь многие высказывания столь разных авторов об имени Божием сведены в одну подборку, которая служит своего рода хрестоматией текстов по данной теме. Учение о том, что «имя Божие есть Сам Бог», автор на протяжении всей книги подкрепляет многочисленными цитатами из Священного Писания Ветхого и Нового Заветов, творений Святых Отцов и богослужебных текстов Православной Церкви. Иеросхимонах Антоний, как мы помним, не скрывал того, что подборка текстов из Священного Писания и из творений Отцов Церкви для «Апологии» составлялась не им одним: ему помогали несколько других иноков, поставивших перед собой задачу просмотреть все доступные на русском языке творения Отцов на предмет изыскания текстов, посвященных имени Божию. «Ревность о Имени Божием подвигла подвижников изыскать писания Святых Отцов, дабы при свете святоотеческого учения различить истину от лжи, — пишет о. Антоний. — Общими усилиями Святогорцев и были найдены свидетельства Святых Отцов, которые приведены здесь в некую систему»[1271]. Отметим, что термин «святоотеческое учение» трактуется иеросхимонахом Антонием весьма широко: в это понятие включены не только авторы эпохи классической патристики, такие как Афанасий Великий, Григорий Нисский или Иоанн Златоуст, но и поздневизантийские авторы — Симеон Новый Богослов, Григорий Синаит, Григорий Палама, Симеон Солунский; включены также русские духовные писатели XVIII–XIX столетий, такие как Паисий Величковский, Димитрий Ростовский, Тихон Задонский, Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник, Иоанн Кронштадтский. Писаниям святого Иоанна Кронштадтского автор уделяет особое внимание.

Другим достоинством «Апологии» является то, что в ней сделана попытка обосновать имяславское учение о Божестве имени Божия на основе паламитского различения между сущностью и энергией Бога. В начале XX века, когда писалась «Апология», учение святителя Григория Паламы было в России мало кому известно, поскольку творения этого автора (за исключением нескольких аскетических произведений, вошедших в «Добротолюбие») были недоступны русскому читателю[1272]. В афонской же монашеской традиции паламизм продолжал оставаться той основой, на которой строились и богословие, и молитвенная практика.

Еще одним достоинством «Апологии» является то, что в ней приведено множество ссылок на богослужебные тексты и богослужебную практику Православной Церкви. Последнее, безусловно, следует поставить в заслугу иеросхимонаху Антонию: в его времена богослужебные тексты редко рассматривались в качестве источника догматического предания. Ссылки на богослужебные тексты имелись, как мы помним, и в книге схимонаха Илариона «На горах Кавказа», однако никакого систематического разбора богослужения с точки зрения его догматической значимости там не было. У Булатовича, напротив, делается попытка свести в некую систему свидетельства богослужебных текстов об имени Божием. В эпоху разрыва между богословием и богослужением, между lex credendi и lex orandi, между учением о Боге и жизнью в Боге всякая попытка сблизить одно с другим путем осмысления богословских истин через призму литургического опыта сама по себе заслуживает большого интереса.

К недостаткам «Апологии» следует прежде всего отнести наличие в ней весьма спорных с точки зрения традиционной православной догматики положений, которые, по мнению оппонентов Булатовича, граничили с ересью. Именно вокруг этих положений была после публикации «Апологии» главным образом сосредоточена полемика.

Тенденциозный характер изложения также является недостатком книги: нередко отдельные изречения из Писания и из творений Святых Отцов, вырванные из контекста, подгоняются автором под его собственное богословское видение. Задавшись целью во что бы то ни стало доказать, что «имя Божие есть Сам Бог», автор «Апологии» иногда привлекает для доказательства тексты, в которых эта идея отсутствует; в некоторых случаях автор «дописывает» святоотеческие тексты, вкладывая в них тот смысл, который там не содержится. В результате у читателя остается впечатление, что по временам он имеет дело с подтасовкой или подлогом: именно такое впечатление вынесли из чтения «Апологии» ее многочисленные критики[1273].

Другим существенным изъяном книги Булатовича является отсутствие в ней систематического исследования о святоотеческом понимании имени Божия и имени вообще. Хотя автор и заявляет о своем намерении свести свидетельства Отцов в «некую систему», но системы как таковой в учении Булатовича нет: есть только то, что игумен Андреевского скита Иероним назвал «салатом», — подборка цитат из разных авторов без подробного рассмотрения учения самих этих авторов. В книге, например, имеются цитаты из творений святителя Григория Нисского, но его учение об именах Божиих систематически не излагается. Ареопагитский трактат «О Божественных именах» вообще оставлен без внимания. Все это заставляет рассматривать «Апологию» не как богословское исследование, посвященное обоснованию доктрины имяславцев, а скорее как научно-популярный труд, целью которого является пропаганда имяславских идей.

Книга, кроме того, производит впечатление написанной наспех, без