Поле битвы - Берлин. ЦРУ против КГБ в холодной войне - Джордж Бейли

Приложение 3. ЗАГАДОЧНОЕ ДЕЛО ЛЕОНИДА МАЛИНИНА, ИЛИ ГЕОРГИЕВА

Возможно, самым странным и самым удивительным делом контрразведки было дело генерал-майора госбезопасности Леонида Малинина. Собирая материал для этой книги, мы наткнулись на интригующее упоминание о нем в мемуарах «Secret Servant» (1987) бывшего офицера КГБ Ильи Джирк-велова: «Примерно тридцать генералов были понижены в звании, включая генерал-майора КГБ Малинина. Я принимал участие в работе офицерского суда, обвинившего его в превышении служебных полномочий, когда он находился в Германии после окончания войны»[1016]. Роберт Конквест («Inside Stalin’s Secret Police») пишет, что 11 июля 1945 года Л. А. Малинин получил звание генерал-майора вместе с другими сотрудниками НКВД и НКГБ[1017]. Интервьюируя Тома Полгара в октябре 1993 года, мы услышали, что Генри Хекшер контактировал с «генерал-лейтенантом Малининым, которого встречал на обедах в доме Джеймса Риддл-бергера, заместителя политического советника». Судя по воспоминаниям Полгара, Малинин часто и откровенно высказывался об условиях жизни в России. Когда его спросили, почему он позволяет себе так свободно говорить об очевидно секретных вещах, тот ответил: «Не все, что не знаешь, является секретом»[1018]. В очередном интервью Питер Си-чел вспомнил о таком контакте, однако сказал, что руководитель базы Дана Дюранд держал его в тайне ото всех[1019].

Когда мы спросили о нем Кондрашева, он достал архивный материал, весьма удививший его соавторов. Малинин был резидентом КИ в Восточном Берлине и, действительно, имел контакты с американцами, за что в конце концов и пострадал.

Несмотря на то, что БОБ имела дело с Малининым и даже дала ему кодовую кличку Десото, никто из офицеров понятия не имел, что он был резидентом КИ. Джордж Белик познакомился с ним 9 декабря 1947 года на обеде, который был дан «членом отдела по работе с прессой Управления Военного правительства (OMGUS)». Малинин как будто был готов обсуждать широкий круг политических вопросов, и Белик сделал так, что его пригласили на обед к послу Роберту Мерфи 16 января 1948 года. Там присутствовали Дюранд и другие офицеры, а Белик выполнял обязанности переводчика[1020]. Дальнейшие встречи с Малининым происходили за обедами у Джеймса Риддлбергера с присутствием, помимо других офицеров, Хекшера.

В то время Малинин контактировал с американскими официальными Лицами в Западном Берлине и встречался с восточногерманскими политиками под фамилией Георгиев, или Георгиев-Малинин. В западной прессе его активность именно под этими фамилиями упоминалась вплоть до весны 1949 года, хотя уже в июне 1948 года его как будто уже не было в Берлине[1021]. В утверждении Дюранда есть намек на это дело, когда он пишет, что проводимая им операция, «если будет продолжена, то сможет вывести нас в высшие эшелоны, где в одном (двойственном) человеке сосуществуют разведка, дезинформация и политика». В записке, отправленной в Вашингтон, Хекшер замечает, что дело Малинина «кажется мне очень важным, так как он вовлечен в политику на самом высшем уровне. Конспиративный характер его работы не давал эффекта потому, что он тщетно пытался действовать под псевдонимом»[1022].

Советская версия контактов генерала Малинина с американцами, суда и смещения с должности может быть реконструирована на основании архивных материалов, включая личное дело Малинина, секретной монографии, хранящейся в Институте Андропова, а также интервью с бывшими офицерами КГБ, знакомыми с Малининым. Мы были удивлены, когда узнали, что Малинин был не только заместителем политического советника, но и резидентом внешней разведки, заменившим Александра Короткова в 1946 году. Это было его первое заграничное назначение, хотя он служил в госбезопасности с конца 20-х годов[1023].

Как сказано в докладе, хранящемся в советском архиве, во второй половине 1947 года неуказанный советский сотрудник встретился с Робертом Греем, работавшим в «Американском информационном бюро», и его женой Галиной, русской, выехавшей из СССР в 30-х годах. Супруги Грей рассказывали, что после знакомства чета Греев выразила желание пригласить Малинина на «русский» обед. Грей послал Малинину приглашение, и тот его принял. Во время обеда «Малинин был представлен американцу Джорджу Беллу», с которым у него завязалась оживленная беседа один на один. Обед затянулся до полуночи». Советский сотрудник, присутствовавший на обеде и провожавший Малинина в Восточный Берлин, сообщил, что Белл пытался установить, не один ли это человек — Малинин и Георгиев. Малинин отверг это предположение, ответив, что «генерал Георгиев» реально существует, но в Берлин из Москвы приезжает лишь изредка. В докладе выражается предположение, что Белл — офицер американской разведки, а Грей — его подчиненный[1024].

В январе 1948 года генерал Малинин передал советскому сотруднику содержание телефонного звонка Белла: тот сообщил, что посол Роберт Мерфи хотел бы с ним, Малининым, встретиться. Малинин сказал, что «он попытается избежать встречи, поскольку вероятно, что Белл пригласит людей, знающих его как Георгиева, а это нарушит конспирацию». Две недели спустя Малинин сказал советскому сотруднику, что если Грей спросит о нем, ему надо сказать, будто «генерал в Потсдаме и почти не бывает в Берлине». 17 марта 1948 года тот же советский сотрудник доложил, что «он был приглашен к Греям и, как ожидал, встретился там с Джорджем Беллом, который во что бы то ни стало хотел выяснить местонахождение генерала Малинина». В деле сказано, что резидентуре было приказано прервать контакт с Беллом и Греем[1025].

Заместитель резидента Борис Яковлевич Наливайко продолжает эту историю в своих мемуарах, изданных Институтом Андропова. Оказалось, что он разрабатывал Грея, но безрезультатно, так как не знал английского, а Грей плохо говорил по-русски. Наливайко сказал Малинину о своем намерении прервать контакт, но тот предложил, чтобы кто-нибудь другой встретился с Греем для второй попытки. Поэтому, когда Грей пригласил его с другом, Малинин неожиданно вызвался пойти сам. Вот тогда-то Грей и познакомил его с Беллом. Наливайко полагал, что Малинин хочет выяснить позицию Запада по германскому вопросу. К несчастью для генерала, на другой день в американских газетах появилась статья, где было сказано, что советский высокопоставленный чиновник не исключает возможность встречи Сталина и Трумэна. Так как донесение Малинина о встрече (посланное в Москву резидентским каналом связи) попало в центр той же ночью, то вычислить источник цитаты было делом нетрудным. Другие офицеры сказали, что Малинин как будто говорил о плане Сталина проводить в Германии более жесткую линию. В любом случае, Малинин был отозван и заменен на посту резидента[1026].

Однако одним лишь смещением с должности Сталин, прослышавший об этом деле, не ограничился. Он приказал Молотову, главе КИ, куда входила внешняя разведка, наказать Малинина. В результате тот был судим офицерским судом за:

личный, без разрешения центра, контакт с известным американским разведчиком [Робертом]Мерфи и политические дискуссии, которые дали неправильное представление о советской внешней политике, особенно о возможности подписания сепаратного мирного договора между СССР и Германией. Он также дал американцам основание для распространения ложной информации в иностранной печати в отношении секретных встреч представителей СССР в Соединенных Штатах и Берлине и приготовлений к встречам глав этих государств.

Малинин был также обвинен в том, что не смог должным образом наладить работу в резидентуре Комитета информации в Германии, не завербовал ценных агентов, способных прояснить англо-американскую политику в Германии, и не предпринял никаких действий, чтобы обезопасить агентурную сеть от шпионов и провокаторов, насаждаемых иностранной разведкой. Он позволил себе неоправданные нарушения оперативной безопасности в агентурной работе и скомпрометировал себя и некоторых других оперативных сотрудников резидентуры. Весь период его руководства резидентурой был потерян для разведывательной деятельности Комитета информации в Германии[1027].

Так как обвинения были основаны на газетных статьях, то организаторы суда решили обвинить Малинина в превышении служебных полномочий. Наливайко сказал, что в своих показаниях «особое внимание уделил неопытности резидента [Малинина], позволившего себе такие встречи, несмотря на намерение суда обвинить его в политической близорукости, граничащей с преступлением». Тем не менее в сообщении о суде сказано: «Нет оснований для пересмотра приговора в деле товарища Малинина». Он был понижен в звании до полковника[1028].