Гаяна - Петроний Аматуни

Ло капитулировал — в чем Юль не сомневалась — и подошел к ней первым.

— Давай поговорим, — предложил он, — и пересмотрим твои взгляды на жизнь.

— У меня их нет вовсе, — надула губки Юль.

— Тогда, прощай! На этот раз Ло проявил вполне мужскую выдержку и даже ни разу но посмотрел в ее сторону.

— Разве ты поссорился с Юль? — спросила учительница.

— Не знаю. Ты лучше разберешься…

И мальчик обо всем поведал учительнице.

— Мне думается, ты немного прав, — задумчиво сказала она. — И все же Юль — хорошая девочка. Главное — помни: первую дружбу нельзя разрушать, как ветхую постройку.

4

Юль глубоко задело равнодушие Ло. Она украдкой выразительно поглядывала на него. Ло не замечал. На озере Лей она стала «тонуть», но ее кинулся спасать не Ло, а этот противный Ило; она увернулась от него и стремительно выплыла на берег, к немалому изумлению медлительного маленького толстячка.

А Ло лежал в двух шагах от того места, где из озера вышла Юль, и преспокойно читал какую-то книгу.

Обсохнув, Юль уныло пошла в прибрежные скалы, мечтая о том, как она, по примеру своих дедов и прадедов, станет космонавтом и отыщет обетованную планету, населенную иными, менее жестокосердными мальчиками.

Она забрела далеко и шла теперь по дну узкого темного ущелья среди синевато-зеленых зарослей аэло — гаянских колючих кактусов, самых удивительных растений на планете.

Взрослые экземпляры аэло втрое, а то и вчетверо превышали рост человека. Массивные толстые стволы шириной до метра, усеянные колючками, издали напоминали канделябры. Было удивительно, как они не сгибаются от собственной тяжести. А все объяснялось просто: аэло представляют собой прочную оболочку, наполненную гелием, отчего они, как воздушные шары древних, устремляются вверх и, плавая в воздухе, поддерживают стволы в вертикальном положении Они цветут два раза в год крупными пунцовыми цветами, издающими нежный запах ванили.

Карликовые виды аэло имеются во многих гаянских домах, но только здесь, в естественных условиях, Юль по-настоящему оценила красоту и дикое своеобразие этих «привязных аэростатов» гаянской флоры.

Решив сэкономить силы на обратном пути, Юль выбрала самое высокое аэло и без особого труда поочередно оборвала тонкие корни, выступавшие из земли, — каждый в отдельности они были хрупкими и ломкими.

Когда последние корни стали лопаться сами, Юль ловко обхватила руками и ногами прохладный ствол аэло и поднялась в воздух метров на сто.

Подхваченная струёй ветра, девочка понеслась к озеру. Дух захватывало от радостного торжества и сознания, что она совершает недозволенное.

Внизу показался пляж, она слышит испуганные крики растерявшихся подруг и учителей. Над озером ветер сменил направление, заставив ее сделать небольшой круг, и стремительно понес на север, в сторону островерхих пустынных скал…

Вот тут уже Юль почувствовала страх и крепче прижалась к стволу аэло.

Она не заметила, как Ло вскочил в ближайший вертолет, лишь увидела веревочную лестницу и услышала его успокаивающий голос:

— Хорошо, Юль. Все идет чудесно… Хватайся за лестницу. Отталкивайся от ствола. Быстрее! Держись крепче, Юль!

Освобожденный от тяжести, аэло взвился вверх, а Ло направил вертолет вниз.

— Еще немного, Юль! — уговаривал он. — Потерпи… Берег рядом… Еще чуть-чуть… А теперь — плыви, Юль. Плыви…

5

Прошел последний год пребывания Юль в интернате. По гаянским традициям, на этом по существу заканчивалась ее юность и право жить целиком на иждивении своих сопланетников.

Отныне она — как и все — будет также обеспечена всем необходимым для жизни, но никто не будет ее учить, как учили ее в школе, давать ей знания, не особенно считаясь с тем, хочет она их иметь или нет: общество обязано было дать ей необходимый интеллектуальный минимум.

Отныне она выберет свою дорогу в жизни и сама будет учиться, приобретать все, что сочтет нужным для своей профессии, завоевывать ее — пусть в специальных учебных заведениях, консультироваться у педагогов и ученых, но все-таки самостоятельно.

Пройдет и этот период формирования ее личности — и тогда Юль приступит наконец к исполнению своего долга: заботиться о благе планеты.

Тем временем Ло, окончивший интернат на два года раньше Юль, учился в консерватории и жил в уединенном флигеле вдвоем с машиной «Нао», оставленной Народным Советом у него.

Он часто навещал Юль, и она бывала у него, не подозревая, что «Нао» тщательно исследовала ее характер и отношение к Ло.

«Нао» оценивала девушку так строго, что Ло склонен был заподозрить ее в придирчивости. А дело заключалось совсем не в этом: если Юль огорчала Ломашина сурово ее осуждала, если же радовала — то хвалила с тем же усердием…

Ло наедине с «Нао», часто разъяснял ей, что такое любовь с точки зрения человеческой, а уходя, оставлял ей десятки художественных произведений о любви. «Нао» с завидной быстротой знакомилась с ними, сортировала различные признаки любви по своему, конечно, принципу, но на вопрос Ло отвечала одно и то же:

— В уравнении ваших отношений нет равенства! — И уже не отговаривалась: «мало информации», а добавляла: — Недостает необходимых величин в правой части… — (Левая часть уравнения в этом многолетнем кибернетическом «пасьянсе» принадлежала Ло.)

Зная, что Юль возвратилась после интерната в квартиру своих родителей, Ло первым из друзей навестил ее.

— Что ты скажешь теперь? — весело спросил он.

— Буду астрофизиком, Ло.

— Тем лучше для меня: мы снова будем учиться вместе!

— Почему? — удивилась Юль. — Твоя дорога уже не звучит так музыкально, как прежде?

— Нет, нет, Юль: я ост'ался верен музыке… как и тебе.

— Приятно слышать, Ло.

— Видишь ли, я должен еще знать биохимию, физиологию и физику микромира.

Дня два спустя они съездили в Центр Физических Знаний, запаслись программами, посоветовались с методистами и получили направление в Дом Физики. Как и в других высших учебных заведениях Гаяны, здесь не было ни конкурса, ни определенного начала или конца учебного года: весь курс можно было пройти и за пять лет и за восемь. Не было и переходных экзаменов, по той причине, что процесс учения беспрерывен и учащийся сам выбирал себе «время летных отпусков».

Успеваемость определялась машинами, но по окончании всей программы, включая практику. Ученый Совет, ознакомившись с кибернетической «записью» всего обучения молодого человека, выносил решение о допуске его (или ее) к самостоятельной работе, о чем сообщалось в Учетный Центр планеты.

Зато любой гаянец, когда ему вздумается, мог запросить кибернетику заинтересованного учебного заведения и немедленно получить абсолютно объективную оценку и характеристику любого учащегося…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});