Демон пробуждается - Роберт Сальваторе

— «Красные шапки», — высказал кто-то предположение, и остальные закивали, хотя никто из жителей Элкенбрука до сих пор не видел знаменитых поври.

Ряды нападающих снова сомкнулись. Один из поври сделал знак великану, и тот, злобно ухмыляясь, поднял его высоко в воздух. Карлик сдернул свой берет и замахал им над головой.

Люди расценили это как сигнал к атаке и приготовились отражать ее; уже понимая, каким, скорее всего, будет исход сражения, они тем не менее были полны решимости уничтожить как можно больше мерзких тварей. Однако они не услышали ни стука копыт, ни боевого клича наступающих гоблинов. Вместо этого их ушей коснулись странные звуки — сначала скрип, а потом шипение и свист; это заработали боевые машины поври. Огромные камни, копья двадцати футов длиной и пылающие смоляные шары взмыли в воздух и обрушились на ошеломленных, оцепеневших людей, на окружающую деревню ограду и дома.

Когда грянул второй залп, на стене уже практически никого не осталось; одни пытались помочь раненым, другие сражались с огнем, третьи бросились к баррикадам. Большинство защитников не видели самого штурма — отлично организованного, кстати сказать, — а только слышали грохот и вой пламени, ощущали, как под ногами вздрагивает сама земля.

Когда из плотного кольца гоблинов в сторону деревни полетели копья, а вслед за ними сквозь проломы в стене ринулась внутрь и кавалерия, в деревне осталась всего горстка уцелевших защитников; но и эти несчастные вскоре разделили судьбу своих погибших товарищей.

Не успело солнце опуститься за горизонт, как с Элкенбруком было покончено. Генералы армий — великан Мейер Дек, гоблин Готра, поври Убба Банрок и Улг Тик’нарн — стояли в центре кровавого побоища, воздев руки и криками приветствуя своего вождя.

Далеко отсюда, на своем обсидиановом троне в Аиде, демон услышал их победные крики; это была первая атака его сторонников после того, как закончилось их обучение. Демон чувствовал вкус и запах крови, наслаждаясь бойней с не меньшим удовольствием, чем если бы сам участвовал в ней.

И это было лишь начало. Его армия продолжала расти, и одинокие деревни Альпинадора стали лишь пробой сил. Реальная схватка — и полноценный «обед» вместо сегодняшней легкой «закуски» — ждет его на юге, в Хонсе-Бире, самом процветающем и густонаселенном королевстве.

Его армии будут готовы к решительному броску, когда зима выпустит землю из своей ледяной хватки и горные перевалы очистятся от снега.

Да, к этому времени его армии будут окончательно готовы.

Джилл бесцельно бродила по склону холма к северу от Дундалиса. Первый снег уже выпал, легкий и нежный; было прохладно, над головой раскинулось бездонное голубое небо. В воздухе ощущалось нечто знакомое. Эта его свежесть… Ничего подобного не было ни в Палмарисе, ни в Пирет Талме, где казалось, что сырость и хмурое небо над головой будут всегда. Джилл знала, что уже дышала этим воздухом, таким свежим, таким чистым; в сознании замелькали образы ее прошлой жизни.

Она вспомнила, что ее детство протекало счастливо; ничто не давило на нее, она много бегала и играла. Еще у нее было много друзей, с которыми они то и дело затевали разные шалости. Жизнь казалась проще и яснее — труд, игры, честно заработанная еда; и веселье, идущее от души, а не ради приличия.

Однако огорчало то, что отдельные детали ускользали из памяти, в том числе и имена, хотя лица постепенно вспоминались. Она поднялась на гребень холма, где стояли две сросшиеся вместе сосны и откуда открывался вид на просторную долину, густо заросшую приземистыми соснами, на ветках которых уже начал скапливаться снег.

Джилл уселась в развилке сросшихся сосен, и тут образы прошлого с необыкновенной силой нахлынули на нее. Она словно воочию увидела цепочку охотников, мелькающих среди деревьев в долине. Они… Да, они по двое несли на плечах шесты, с которых свешивалась добыча; охота оказалась успешной. Джилл вспомнила радостное возбуждение, охватившее ее, когда она это увидела.

Потом вместе со своим другом она побежала вниз, в долину, и, выскочив из кустов, лицом к лицу столкнулась с охотниками. Своим внутренним взором она почти различала их лица, и среди них бы ее отец!

С одного шеста свешивался убитый олень, а с другого… что-то еще.

Джилл широко распахнула глаза и тяжело задышала. Она вспомнила! С другого шеста свешивалось безобразное мертвое тело…

— Гоблин… — прошептала она.

Именно с этим названием была связана последующая ужасная судьба Дундалиса, ее дома, семьи и друзей.

Руки у Джилл дрожали, дыхание вырывалось тяжело, со всхлипом…

— С тобой все в порядке, моя леди?

Она подскочила, круто развернулась и оказалась лицом к лицу с тем, кто задал этот вопрос: монах церкви Абеля, точно в такой же коричневой рясе, как у Эвелина, с откинутым на спину капюшоном, обнажающим гладко выбритую голову. Он был гораздо ниже Эвелина, но широк в плечах и, очевидно, очень силен.

— С тобой все в порядке?

Он спрашивал мягко, даже заботливо, но Джилл чувствовала, что это показное. Он пристально и как-то оценивающе рассматривал ее, обежав взглядом волосы, глаза, губы…

Карающему Брату не раз описывали женщину, путешествующую вместе с «безумным монахом». Сейчас, внимательно разглядев ее — полные губы, удивленные голубые глаза, густые золотистые волосы, — он не сомневался, кто перед ним.

— Тебе не следует гулять тут одной.

Джилл фыркнула и положила руку на эфес короткого меча.

— Я служила в королевской армии, — сказала она, — в Береговой Охране.

Незнакомец прищурился, в его глазах мелькнуло выражение узнавания, и Джилл подумала, что, наверно, не стоило рассказывать ему о себе такие подробности.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— А тебя как зовут?

Внезапно до нее дошла вся странность такого совпадения — вот и еще один монах церкви Абеля объявился в этой далекой северной деревушке. А что, если это не случайно? Что ни говори, Эвелин сбежал из аббатства; может, они разыскивают его? Что, если шумные выступления «безумного монаха» навели их на след?

— Мое имя не имеет значения ни для кого, за исключением одного человека, — ответил монах. — Того, который принадлежал к нашему ордену, а потом сбежал, обокрав аббатство. Да, — добавил он, поняв по лицу Джилл, что она догадывается, куда он гнет, — для брата Эвелина Десбриса. Для него я — Карающий Брат. Для твоего приятеля, девочка моя, я — воплощенный рок, посланный Церковью, чтобы вернуть то, что было у нее украдено. — Джилл вскочила и выхватила меч. — Собираешься напасть на посланца Церкви? На того, кто уполномочен ею свершить правосудие над преступным монахом?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});