История Германии в ХХ веке. Том II - Ульрих Херберт

китайской компании, весь завод был демонтирован и заново построен в Шанхае.

Последствия для Дортмунда оказались огромными. В начале 1980‑х годов доля безработных достигла почти двадцати процентов, а в северных районах, где проживал рабочий класс, вдвое больше. Налоговые поступления сократились, население уменьшилось почти на 100 тысяч человек. Обширные территории в центре и в северных районах города превратились в промышленные пустыри, на которых только в некоторых случаях можно было открыть новые предприятия. Большинство новых рабочих мест было создано в банках и страховых компаниях, а также вокруг университета, который был основан в 1968 году. Доля занятых в производственном секторе к 1995 году снизилась до менее чем 20 процентов. Планирование дорожного движения в Дортмунде также представляет собой впечатляющий пример быстрого перехода от эйфории модернизации к упадку угольной и сталелитейной промышленности: в конце 1960‑х годов город решил, в связи с продолжающимся сталелитейным бумом, построить отдельную автомобильную развязку у каждых ворот завода «Хеш АГ». Строительство было завершено в 2001 году – в тот год, когда компания закрыла последние действующие заводы[18].

Политики и население отреагировали на кризис с удивлением и неуверенностью – ведь экономическое развитие с середины 1950‑х годов сначала вызвало ожидания постоянного подъема, основанного на промышленности, затем подтвердило их в ходе «экономического чуда» и наконец, после быстрого преодоления рецессии в 1966–1967 годах, закрепило их. Прошло немало времени, прежде чем пришло осознание того, что на этот раз речь идет не о циклическом спаде, который вскоре сменится подъемом, а о фундаментальных структурных изменениях, о начале «эрозии существующих экономических структур классического индустриального общества труда, которое формировало Германию в экономическом и социальном плане на протяжении более ста лет»[19].

Таким образом, с началом конца индустриального массового производства пошатнулись и начали ослабевать политические, социальные и культурные основы этого типа индустриального общества, которое возникло до начала ХX века и на порядке и организации которого были сосредоточены политические споры в течение последних восьми десятилетий. Социал-демократический профсоюзный вариант, который был направлен на рост, прогресс и кейнсианское управление экономикой и был крайне успешен в предыдущие годы, теперь явно исчерпал свои возможности. Консервативная альтернатива, ведущая назад к модели порядка 1950‑х годов, была нереалистичной с учетом социальных и политических изменений и культурной динамики последних десятилетий. Американский вариант западной социальной системы пережил один из величайших кризисов в своей истории в середине 1970‑х годов в связи с поражением во Вьетнаме, бесславной отставкой президента Никсона и социальными потрясениями, связанными с упадком классической индустриальной экономики; в еще большей степени это относилось к Великобритании. И как будет показано ниже, государственная социалистическая система стран Восточного блока пострадала от структурного кризиса в гораздо большей степени, чем капиталистические государства, и с большим трудом удерживала на плаву свою экономику.

В этот момент ни в одной из перечисленных социальных систем не существовало модели или понимания, как решить стоящие перед ними задачи. Упадок тяжелой промышленности лишил рабочих индустриального массового производства как доминирующей социальной фигуры эпохи точки опоры и каких-либо перспектив. Новые проблемы были более разнообразными, более неоднозначными и уже не могли быть решены с помощью старых рецептов: национализация обанкротившихся предприятий не сделала их более конкурентоспособными. Национализм не был средством против интернационализации мировой экономики. Досрочный выход на пенсию не создал новых рабочих мест, а государственное планирование экономики постоянно давало сбои. С этого момента политика, очевидно, больше не могла концентрироваться только на увеличении, улучшении и ускорении того, что уже существовало. Значительная часть проблем уже не являлась продолжением вызовов, возникших на рубеже веков в ходе становления индустриального общества, а было, скорее, следствием или побочным эффектом тех решений, которые были предприняты для их устранения. Если под «новейшей» подразумевать начавшуюся за тридцать лет до Первой мировой войны фазу довлеющей над всем борьбы с вызовами классического индустриального общества в поисках соответствующей политической и социальной системы порядка, то теперь она явно подходила к концу.

СОЦИАЛЬНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ И ИХ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ СОВРЕМЕННИКАМИ

Как эти события повлияли на структуру западногерманского общества? Если рассматривать долгосрочные данные о социальной структуре, то здесь выделяются три аспекта: во-первых, средний возраст западных немцев значительно увеличился; в середине 1970‑х годов в Западной Германии впервые было зарегистрировано больше смертей, чем рождений. Если в начале 1960‑х годов почти 40 процентов населения составляли люди моложе 20 лет, то к 1990 году доля юношей сократилась всего до 20 процентов, а число людей старше 65 лет выросло с 8,4 миллиона (1960) до 12,3 миллиона (1985). Число новорожденных неуклонно снижалось с 1,04 миллиона в 1965 году до 586 155 в 1985 году. Это, в свою очередь, было связано и с изменением структуры браков: в 1960 году было заключено 521 445 браков, в 1980 году – только 362 408; в 1965 году женщина рожала в среднем 2,5 ребенка, в 1985 году – только 1,28. В то же время средняя продолжительность жизни продолжала расти, в то время как продолжительность трудовой жизни продолжала сокращаться из‑за более длительного периода обучения и подготовки, а также более раннего выхода на пенсию – в 1980 году менее 20 процентов всех работников работали до 65 лет[20].

Во-вторых, впервые за эти годы в секторе услуг было занято больше людей, чем в производстве, и эта тенденция, как и процесс демографического старения, проявилась во всей Европе: в 1970 году в Европе в целом в промышленности было занято 83 миллиона человек, а в секторе услуг – около 80 миллионов. В 1980 году в промышленности было 85 миллионов, а в сфере услуг – 102 миллиона. ФРГ по-прежнему оставалась страной Западной Европы с самой высокой долей промышленности, но и здесь сектор услуг опережал промышленный сектор с середины 1970‑х годов – хотя такая статистическая дифференциация становится все более проблематичной, поскольку доля услуг, связанных с промышленностью, например в микроэлектронике или управленческом консалтинге, значительно возрастает[21].

В-третьих, структура социального неравенства оставалась удивительно стабильной. В самом крупном, среднем сегменте общества благосостояние росло медленнее, но все же заметно – чистый доход на душу населения с 1970 по 1990 год вырос еще на 50 процентов (с 16 169 до 25 121 марки)[22]. В результате экспансивной социальной политики социал-либеральной коалиции в течение нескольких лет доля заработной платы в совокупном доходе увеличивалась по сравнению с доходами самозанятых. В 1970 году соотношение было 68:32, в 1980 году – 76:24. Однако через десять лет прежняя ситуация была восстановлена (1990 – 70:30). В распределении доходов и богатства также