Суд времени. Выпуски № 01-11 - Сергей Кургинян

Крушельницкий: Эта статья была написана не для «Правды», а для журнала «Военный вестник» изначально и затем переадресована в «Правды», это 35-й год.

Первоначальный вариант статьи, т. е. машинопись, подписанная самим Тухачевским, хранящаяся в архиве, завершается выводом, основанным на аналитической части статьи и слова звучат очень конкретно: «Таким образом мы видим, что военные приготовления Германии ведут к неизбежной войне». Причем противник фашистской Германии назван совершенно конкретно, это Советский Союз, на который будет совершено нападение. Более того, в первоначальном авторском варианте…

Сванидзе: Он был обозначен в этой статье Тухачевского, этот предполагаемый противник германской армии?

Крушельницкий: Безусловно. Первоначальный авторский вариант статьи был озаглавлен: «Военные планы Гитлера». высочайший цензор, в роли которого выступил лично товарищ Сталин, вычеркнул «Военные планы Гитлера», вписал своей рукой синим карандашом размашисто «Военные планы современной Германии» и максимально смягчил все те авторские пассажи Тухачевского, которые могли как-либо затронуть нервы, взгляды, хорошее настроение его партнера по будущей Второй мировой войне. Гитлер был исключен вообще и последняя фраза тоже была смягчена максимально. Ни о какой войне уже больше не говорилось. Поэтому статья превратилась по сути дела в некоторое жонглирование цифрами, абсолютно безотносительно к тому, что Гитлер готовится к войне против Советского Союза.

Млечин: Если можно, коротко ответьте: эта статья свидетельствует о том, что маршал Тухачевский ясно сознавал военные реальности того времени, отдавал себе отчет в том, что происходило, и понимал, что надо делать, да?

Крушельницкий: Безусловно, как блестящий военный аналитик, располагавший всей полнотой информации относительно Германии, лично знавший ситуацию в Германии, потому что бывал там неоднократно. Он прекрасно видел, будучи патриотом России, к чему готовится Германия.

Сванидзе: Спасибо. Сторона обвинения имеет возможность задать вопрос свидетелю защиты.

Кургинян: Простите, пожалуйста, скажите мне, правильно ли я Вас понял, что тут Тухачевский в 35-м году понимал, что Германия — потенциальный противник СССР, означает, что он великий военный теоретик?

Крушельницкий: Нет, я этого не говорил.

Кургинян: А что Вы говорили? Если можно…

Крушельницкий: Я говорил о том, что он блестящий военный аналитик.

Кургинян: На основе чего?

Крушельницкий: На основе всей совокупности сведений, которые имеются у меня сейчас, но не имеют прямого отношения к статье, о которой я говорил.

Кургинян: Я хотел уточнить, спасибо. Вот если я скажу, что Вовочка знает, что дважды два — четыре, то значит ли это, что он — лучший специалист по дифференциальным…

Млечин: Протестую, обвинитель уклоняется…

Кургинян: Обращаю внимание, как меня перебивают!

Сванидзе: Я не поддерживаю протест. Прошу, Сергей Ервандович.

Кургинян: Если я скажу, повторяю, что Вовочка знает, и восхищусь тем, что Вовочка во втором классе знает, что дважды два — четыре, значит ли это, что он — главный профессор по дифференциальным уравнениям?

Млечин: Обвинитель задает вопрос в предположительной форме.

Кургинян: Да или нет? Или Вы отказываетесь отвечать? Тогда я Вас спрашиваю: если последний баран в 35-м году понимал, что Германия — это потенциальный противник, то почему это означает, что Тухачевский являлся великим военным аналитиком?

Крушельницкий: Видимо, последним бараном Вы считаете Сталина, который…

Кургинян: Если Вы считаете, что я великий патриот Сталина, то Вы меня спутали с кем-то другим!

Сванидзе: Сергей Ервандович, дайте возможность ответить на Ваш вопрос.

Крушельницкий: Речь идет о том, что помимо этой статьи, у Тухачевского был весьма значительный объем военно-теоретических трудов, и на основе его командных указаний разрабатывались директивы о подготовке Красной армии. Я говорил о Тухачевской как о блестящем аналитике.

Кургинян: Спасибо. Значит, не эта статья, а огромное количество трудов, которые мы не можем разобрать, являются аргументом, правильно?

Теперь я хочу спросить у Вас конкретный вопрос: какое блестящее военное образование получил Тухачевский?

Крушельницкий: Я не утверждал, что блестящее военное образование.

Кургинян: Вы утверждаете, что у него не было блестящего военного образования?

Крушельницкий: Нет, я этого не говорил. Вы передергиваете.

Кургинян: А как?

Крушельницкий: У него было военное образование.

Кургинян: Какое?

Крушельницкий: Военное, в размере военного училища.

Кургинян: Такое, какое у моего деда, я понимаю. Кадетский корпус и Александровское училище.

Крушельницкий: Кроме этого, у него был колоссальный опыт и самообразование

Кургинян: Подождите, у него есть блестящее военное образование?

Крушельницкий: Что Вы считаете блестящим военным образованием?

Кургинян: Академия Генерального штаба.

Крушельницкий: Он сам преподавал в ней, этого достаточно?

Кургинян: В ней и Василий Иванович преподавал. Я спрашиваю, окончил он её или нет?

Млечин: Обвинитель теряет контроль над собой.

Сванидзе: Спасибо. На мой взгляд, это уже не опрос, а взаимные пререкания.

Кургинян: Хорошо. Теперь я хотел спросить далее: какие военные успехи, бесспорные, кроме «блестящих» карательных операций, имеются у Тухачевского?

Сванидзе: Это содержательный вопрос, прошу вас. Военные успехи Тухачевского в течение его карьеры.

Крушельницкий: Командование 5-й армией на Восточном фронте, это достаточный аргумент. Прекрасное командование войсками Западного фронта, который дошел бы до Варшавы, если бы ему не подставили ножку.

Кургинян: Знаете ли Вы, что это крайне спорная позиция? Знаете ли Вы историков, которые отрицают это и говорят обратное?

Крушельницкий: Я знаю, что это отрицалось на суде над Тухачевским.

Кургинян: Знаете ли Вы историков последнего времени, которые категорически отрицают это?

Крушельницкий: О чем это свидетельствует?

Кургинян: Оно говорит о том, что его профессиональные военные успехи крайне проблематичны. Дальше у меня возникает вопрос № 3: знаете ли Вы о нем, так сказать, как о военном планировщике? В чем его успехи? Он же всё-таки командующий, а не только военный теоретик. Он же не профессор, он должен был руководить войсками. О его планах, планах развертывания войск Вы информированы?

Крушельницкий: Ваша честь, можно я слегка отвечу на предыдущий тезис?

Сванидзе: Прошу Вас. И тогда на этом мы будем завершать, потому что время исчерпано. Я бы хотел, чтобы Вы ответили на этот вопрос.

Кургинян: И наконец я хотел бы спросить о военно-технических планах.

Сванидзе: Достаточно. На это уже нет времени. Прошу Вас.

Крушельницкий: Есть много историков, которые глубоко убеждены, что Жуков был военным ничтожеством. Что это доказывает?

Кургинян: Ничего!

Крушельницкий: Относительно того, какие были его успехи в военном планировании, относительно того, чем он занимался, я сошлюсь на то, что он занимал пост начальника штаба РККА. Это равнозначно нынешнему посту начальника Генерального штаба. Видимо, если бы он был военной бездарностью, адресовать упрек надо тому человеку, который его на этот пост назначил. На этот пост его назначил руководитель партии и государства.

Кургинян: Это не ко мне. Я спрашиваю о другом: был ли, не был? Кто был руководитель партии и государства…

Сванидзе: Спасибо, Сергей Ервандович. Позиция сторон по поводу военного образования и талантов Михаила Ивановича Тухачевского примерно понятна.

Обвинение приглашает своего свидетеля. Прошу Вас, Сергей Ервандович.

Кургинян: Я хотел бы спросить каждого из свидетелей своих. Скажите, пожалуйста, Александр Иванович, был ли Тухачевский безусловным военным гением в теории, в организации войск и военной техники.

Колпакиди: Я хотел бы начать вот с этой статьи, если позволите. К сожалению

Сванидзе: Я сразу хочу внести некоторое уточнение: слово «гений» в данном случае имеет абсолютное значение. Речь идет о Тухачевском как о блестящем, талантливом военачальнике.

Кургинян: Позвольте я внесу позицию. Вопрос заключается в следующем: всё время говорилось, что Тухачевский — это такой безусловный военный гений, который если бы у нас руководил армией…