Atomic Heart. Предыстория «Предприятия 3826» - Хорф Харальд

— Ни за что! — подхватил возмущение Штокхаузен. — Но… где же выход?

— Он есть! — многозначительно заявил Петров. — Я связался со спецслужбами США! И предложил им сделку: исчерпывающая информация о «Коллективе 2.0» в обмен на гарантии безопасности и достойное вознаграждение! Они согласились, но что-то пошло не так! Связь с ними пропала, и я не могу выйти на них старым способом. Поэтому я придумал другой ход! Мы можем взломать несколько «Узлов» и устроить саботаж в работе машин! Роботы перестанут подчиняться, и весь мир увидит, что они ненадёжны и небезопасны! Возникнет грандиозный скандал, шумиха, и это позволит нам вновь связаться со спецслужбами США! Они вытащат нас отсюда, а дальше — дело техники! Мы им информацию об «Атомном сердце» и «Коллективе», они нам миллионы долларов, славу, почёт и Нобелевскую премию мира! Мы будем жить достойно своего уровня, Михаэль!

— Разве «Коллектив 1.0» можно так просто взломать? — усомнился Штокхаузен. — Его систему программной защиты делал профессор Лебедев. Причём не один, над этим половина АПО работала. А у Лебедева не идиоты сидят.

— Взломать защиту «Коллектива» невозможно. — Петров с досадой поморщился. — Слишком передовая разработка, на это несколько лет уйдёт. За время которых Лебедев придумает что-то новое… Откуда только он берёт всё это?!

Виктор вновь недовольно поморщился, но тут же воспрянул духом:

— Но её можно обмануть! — Он с гордостью подчеркнул: — Я нашёл способ!

Петров опять скривился и объяснил:

— К сожалению, чтобы моя идея сработала, требуется одновременная программная атака на все «Узлы» на всех территориальных объектах «Предприятия 3826»: здесь, на Сахалине, Новой Земле и в Раменках. «Узлы» везде и одновременно должны получить от своих дежурных инженеров определённое сообщение, только в этом случае у нас всё получится. Но зато это гарантированно! Я знаю, что и как требуется сделать, чтобы передать «Узлам» всё в нужном нам виде, это же мои алгоритмы отвечают за обмен данными! Для успеха нам нужна помощь единомышленников, и ты можешь их найти! Тебя никто не заподозрит, ты же зам Сеченова! И у тебя вполне официально имеется самый высокий уровень допуска!

Кипящий решимостью Петров требовательно посмотрел в глаза Штокхаузену:

— Ты со мной, Михаэль?

— Я с тобой, Виктор! — столь же решительно ответил тот. — Кто ещё с нами?

— Пока никого. — Петров поморщился. — Я хорошо знаком со многими старшими инженерами на всех комплексах предприятия, мы часто общаемся в сети. Ты мог бы встретиться с ними и осторожно прощупать почву, не вызывая подозрений!

— Попытаюсь, — кивнул Штокхаузен. — А что с Ларисой?

На лице Петрова вновь отразилась досада:

— Я пытаюсь раскрыть глаза Ларисе, но она слишком зашорена представлениями о непогрешимости и благородстве Сеченова. Не желает замечать реальность и признать очевидные факты. А ведь косвенных свидетельств достаточно! Например, как погиб Захаров? Никто не знает! Вроде бы случайно упал в ёмкость с агрессивной химической средой. Но кто это видел?! Кроме Сеченова — никто! Даже роботов не было рядом — не странно ли?! Здесь, в лабораториях высшего научного уровня, многие из которых вообще лишены живого персонала, кругом одни кибернетические помощники и лаборанты, вдруг не оказывается ни одного робота! И именно в этот момент погибает не просто видный учёный, а единственный, кроме Сеченова, у кого мог бы оказаться абсолютный доступ к «Коллективу 2.0»! Сам собой напрашивается вопрос: а это точно была смерть в результате несчастного случая?! Или же убийство с целью избавиться от того, кто не согласился с тиранией и потому мог вывести преступника на чистую воду?!

— И что на это ответила Лариса? — Штокхаузен нахмурился.

— Сказала, что не верит в подобное развитие событий, — мрачно сообщил Петров. — Она, как ты, тоже считает Сеченова идеальным.

— Она женщина, ей простительно. Женщины — существа эмоциональные, — наставительно произнёс Штокхаузен. — Ты уверен, что она не доложит о тебе в КГБ?

— Исключено! — безапелляционно заявил Петров. — Мы с Ларисой любим друг друга, она не откажется от меня ни при каких обстоятельствах!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Отлично! — оценил Штокхаузен, по-отечески глядя на Петрова.

Угу, ни при каких обстоятельствах, говоришь? Вот сейчас и посмотрим. Он бросил взгляд на часы и встал с кресла:

— Мне пора идти, не то у Сеченова возникнут вопросы, почему я задержался здесь без видимой причины. На ближайшие три дня мой график расписан полностью, лучше его не менять, чтобы не вызывать подозрений. Сразу после этого я займусь поиском единомышленников. Жди от меня сигнала, если появится что-то срочное. Если не появится — встречаемся здесь же в это же время через четверо суток!

— Договорились! — Петров проводил его до двери и заперся в свой лаборатории.

Покинув АПО, Штокхаузен прямиком направился к Сеченову. Академик, как всегда, находился в своей лаборатории и работал с ЧЖ, оттачивая очередную медицинскую реанимационную технологию, и сразу Штокхаузена не принял. Пришлось ждать окончания эксперимента почти час.

— Входите, Михаэль, — ожил вставленный в ушную раковину микропередатчик.

Штокхаузен вошёл в лабораторию и без лишних слов положил на стол перед Сеченовым запись разговора с Петровым.

— Дмитрий Сергеевич, похоже, я выяснил, кто спровоцировал недавнюю попытку похищения нашего сотрудника, предотвращённую отрядом «Аргентум»!

Сеченов молча прослушал запись до самого окончания, несколько секунд молчал, после чего устало произнёс:

— Жаль. Но это ничего не меняет. Михаэль, вызовите сюда полковника Кузнецова.

Петрова арестовали спустя пятнадцать минут и сразу же увезли на базу «Аргентума». Штокхаузен взглядом из окна проводил его согбенную от страха и краха фигуру, бредущую в сопровождении дюжих громил из КГБ, и удовлетворённо улыбнулся. Терпение всегда приносит плоды! Нужно было лишь не торопиться! Он с самого начала знал, что этот неудачник подставит сам себя, но даже не ожидал, что это произойдёт настолько эффектно! Это предательство Родины, за такое положена смертная казнь, не меньше! Так что о конкуренте теперь можно забыть. Как только у Филатовой пройдёт первый шок, Штокхаузен окажется рядом и поддержит её в трудную минуту. Станет опорой, потом психологической отдушиной, а после любовником. Она сама не заметит, как окажется в его постели в поисках утешения и морального комфорта!

А там и до запуска «Коллектива 2.0» недалеко. После запуска выбор женщин у Штокхаузена станет огромен. Впрочем, как и все остальные привилегии. Ведь ему, согласно утверждённому правительством плану, положена имплантация главного коннектора уровня «Бета». Не максимальные полномочия, но тоже неплохо! Он и не стремится к максимальным, зачем переходить дорогу сильным мира сего? Пусть они владеют миром, он согласен беспрекословно выполнять приказы нескольких десятков человек. Потому что его приказы, в свою очередь, будут беспрекословно исполнять миллиарды.

— Михаэль, у меня для вас срочное задание. — Телефон в ухе заговорил голосом Сеченова.

— Слушаю вас, Дмитрий Сергеевич! — с готовностью ответил Штокхаузен.

— Подготовьте для заключённого Петрова подходящее для работы помещение в комплексе «Вавилов». Где-нибудь посреди экспериментальных теплиц или лабораторных парков. Чтобы не угнетала атмосфера, но осуществлялся особо строгий режим. Я только что подписал соответствующий приказ. Если потребуется, могу согласовать его с генсеком ЦК КПСС. Не думаю, что он откажет мне в такой мелочи.

— Но… — опешил Штокхаузен, — Дмитрий Сергеевич! Петров — опасный преступник, он должен предстать перед судом!

— Предстанет. — Усталость в голосе Сеченова ощущалась ещё сильней. — После запуска «Коллектива 2.0». Пока же пусть возвращается к работе над социальной адаптацией роботов из Театра имени Плисецкой. Будет трудиться удалённо. Нам не нужны лишние жертвы. К тому же Лариса Андреевна очень просила за него, для неё это явилось серьёзным ударом. В связи с этим я рассчитываю на ваш профессионализм и понимание. Займитесь этим сегодня же.