Изумруд - Никита Борисов

который движет всем. Я лишь один из… Ты правильно сказал: мы архитекторы. Мы создали изоляции. Но у этой игры есть свои правила. Знаешь, это как мать, родившая дитя и способная лишь в первые годы контролировать и направлять его. Но чем сложнее и наполненнее становится его разум, формируя и развивая себя, тем у нее меньше власти. Она способна лишь подсказать ему путь, но пройдет ли он по нему либо найдет свой, зависит только от него. Эта простая истина универсальна во всем: чем опытнее и разумнее, тем самостоятельнее. Но чем дальше вы развиваетесь, тем более слепыми становитесь, не замечая, игнорируя наши подсказки. У тебя еще два вопроса. Задавай их, пока есть силы.

— Раз у каждого своя изоляция, то каким образом я оказался здесь? Для чего вы меня сюда отправили? — Илья разминал виски, напрягая мышцы лица. Боль усиливалась.

— Мы создаем изоляции, но в них существуют изъяны. Какие-то намеренные, специально привнесенные. Вы называете это экспериментом. Но в некоторых наших изоляциях есть ошибка, исправить которую мы не можем. Мы называем это скачком. Так вот… Очень редко один из подопечных может совершить скачок в другую изоляцию. Но самое интересное здесь то, что это не просто случайный перенос случайного существа, которое могло бы без труда адаптироваться в новых условиях или умереть, быть убитым, не принятым новой изоляцией. Скачок совершают те, кто способен исправить ошибки в чуждом для него мире. Когда это произошло впервые, мы думали убрать посторонний элемент, но нам не удалось. И очень хорошо, что так сложилось, ведь подобные переходы открывают совершенно уникальные сценарии для изоляции, перенаправляют ход ее истории в лучшую сторону. Мы считаем, что эта ошибка способна привести к достижению нашей цели. Так что мы тебя не отправляли. Это просто случайность, которая не случайна. Скачок должен был совершить именно ты, а не кто-то другой. У тебя есть все необходимые навыки, чтобы помочь им решить их проблему и совершить качественный переход. Еще одной особенностью переходов является то, что пришельцы способны на большее в чужой изоляции, нежели местные обитатели. Так что не чурайся особого к себе отношения и исполни свой долг.

— Но как? Я не знаю, откуда взялись кроты и как с ними бороться. Еще и новые трудности нарастают одна за другой… Ой, болит! — Он обхватил голову, уже не имея сил терпеть боль.

— Все пройдет, не бойся. Такова цена знаний. А как найти решение проблем, я тебе сказать не могу. Просто знай, что ты его найдешь. Ты на верном пути. Больше тебе вопросов задавать нельзя — и так уже слишком много для одного раза. Ну, а если будет необходимость, то мы еще увидимся. Тогда, когда это будет нужно. Теперь ты хранитель больших тайн и знаний, но они открыты тебе лишь потому, что ты способен их осознать и сохранить. Это место, именуемое Запретным лесом, недоступно для жителей этой изоляции. Ты видишь, что с ними происходит? — Обан встал напротив Ардала, почти вплотную, словно оберегая, возвышаясь над скрюченным от боли чужаком, внимательно его слушавшим. — Такое место есть в каждой изоляции, и со временем о нем становится известно обитателям, но оно не поддается покорению. Они, — он указал на Кхиру и Сизара, — должны остаться здесь.

— Нет! Кхиру нельзя… — сопротивлялся и корчился Ардал.

— Кхиру мы тебе отдадим. Не потому, что ты так хочешь, а потому что она особенная. Если ты думаешь, что вы нашли друг друга случайно, то заблуждаешься. Есть такой изъян… Но не об этом! Для вас будет дом. Там, ближе к горам. Вы без труда найдете его и сможете там переночевать. А ночь сегодня будет длинная. Сизар останется со мной. Это его расплата.

— Он умрет?

— Нет. Конечно, нет! Для него есть место и труд по силе. А вы придете в себя совсем скоро и продолжите путь. Она не будет спрашивать тебя, а ты не будешь рассказывать, но каждый будет знать то, что ему доверено. Таков договор.

Извиваясь в муках, Ардал сполз со стула и встал на колени, утопая ими во влаге мха. Обхватив голову, которая, казалось, вот-вот лопнет от режущей пульсации, он был готов рвать на себе волосы и не сдерживал стонов и криков. Его все равно никто не слышал — он был наедине со своим страданием. Окончательно лишившись сил, Ардал повалился набок, сворачиваясь калачиком, поджимая колени к груди. Потихоньку затухая, боль отступала, а сознание покидало тело, поднимая зрачки к затылку, укрывая глаза покрывалом век. Он потерял сознание.

Незапланированный отдых, казалось, длился несколько дней, но на самом деле не прошло и часа, как он пришел в себя. Медленно раскрывая веки, боясь пронзить глаза болью от света, которого и не было, вопреки ожиданиям, он не сразу смог заставить себя хоть сколько-нибудь пошевелиться. Проморгавшись и собравшись с силами, убедившись, что с ним все хорошо и он чувствует себя вполне бодро, Ардал поднялся на локтях, уже не боясь влаги, будучи целиком мокрым, как из душа, и испачканным яркими зелеными красками мха. Кхира уютно ежилась под деревом, безмятежно посапывая, глубоко вдыхая воздух, выпячивая грудь, усыпанную рубиновыми камнями.

— Кхира, вставай! — боязно покачивал он ее за плечо, сомневаясь, что она сможет очнуться, вопреки заверениям Обана, которого и след простыл, а вместе с ним пропал и Сизар.

Состояние ее не менялось. Она все так же жадно вдыхала воздух, не реагируя на призывы. На минуту он оторопел, теряя надежду, готовый взять ее на руки, но качнул посильнее — и лицо ее заиграло недовольной мимикой, собирая морщины к носу. Скинув рывком плеча его руку, она недовольно закряхтела.

— Ха! — обрадовался он, как дитя, чуть ли не плача от счастья. — Вставай! Поднимайся, Кхира! — Ардал энергично тянул ее за плечи, приподнимая корпус, будто она ничего не весит, и активно целовал куда придется: в нос, лоб, щеки и даже глаза, мешая ей открыть их.

— Да что ты?.. Прекрати! — не понимала она происходящего.

Возмущение длилось недолго, ведь окружающий пейзаж и прохлада быстро привели ее в чувство, подсказывая, что спала она не в самом подходящем для этого месте. Недовольство быстро сменилось испугом, и она мягко отталкивала Илью от себя, вставая на ноги. Ей необходим был обзор местности и миг времени, чтобы вспомнить, что произошло. Илье это было понятно. Да и чего еще