От Гринвича до экватора - Михаил Озеров

Что было в следующие века? Ночь святого Варфоломея. Прерывистое пламя мушкетных выстрелов, лязганье шпаг, белые кресты на домах гугенотов, стоны умирающих. С тех пор эта ночь — символ массовой резни. А подобных ночей, да и дней в истории не только Франции, но и Англии, Италии, Испании, Германии, Соединенных Штатов предостаточно. Пылали костры инквизиций, опускалась и поднималась гильотина, гибли такие люди, как Авраам Линкольн[22]…

Владимир Ильич Ленин решительно отвергал террор, который, по его словам, дезорганизует «не правительственные, а революционные силы». Мы и сейчас убеждены, что это — беда человечества.

Люди мира знают нашу позицию. Они понимают, что «кровавую руку Москвы» обнаруживают как раз там, где букет терроризма поливают из американских леек. Причем поливают все усерднее, ведь с каждым годом становится труднее и труднее насаждать американские идеалы.

А насаждать стараются. Рейган отправился в небывалый за тридцать с лишним лет «крестовый поход» против Востока: все выше громоздятся пирамиды вооружений, все быстрее крутятся колеса военной машины. Разумными доводами такой курс не объяснишь, а вот если американцев охватят ненависть, подозрительность, военный ажиотаж…

В результате идеологическую борьбу, которая, в общем-то, в наш век неизбежна, окончательно подменили «психологической войной». И более того: тон в ней все активнее задает сам президент, в крайнем случае — его ближайшие помощники.

Одновременно с не меньшим рвением «очищают» нацию от опасных мыслей и взглядов. Будто воскрес пресловутый Маккарти, тот самый сенатор, которому в 40-е годы повсюду мерещились «красные»! Однако если Маккарти появился на политической арене якобы не случайно, то его дело возрождали последовательно и целеустремленно. Не возникает ли в США диктатура фашистского толка? — стали с тревогой спрашивать американцы.

Но даже большая дубинка не помогает. Ассата Шакур в ноябре 1979-го бежала из тюрьмы. Бежала из-под носа десятков охранников и полицейских, преодолев двенадцатиметровую стену, через которую проходит ток высокого напряжения. Как она все это сделала, остается тайной.

ФБР было тут же поднято на ноги, фотографии миловидной девушки направили во все отделения охранки, в нее приказали стрелять без предупреждения.

Вооруженные до зубов «блюстители порядка» врывались в дома негров Нью-Йорка и Филадельфии, Лос-Анджелеса и Чикаго. Они обыскивали, допрашивали. Зачем? Якобы искали Шакур. А в действительности, по словам председателя нью-йоркского отделения Компартии США Дж. Тайнера, «правительство с помощью ФБР развернуло полицейскую травлю негров, чтобы запугать их».

Ассату, ненавидящую насилие, изображали как «лидера террористов». «Доказательства» находили с легкостью необыкновенной. Бронированная машина перевозила деньги из одного банка в другой. На автомобиль напали грабители и, захватив мешки с банкнотами, скрылись. «Нью-Йорк таймс» объявила, что в налете участвовала Шакур.

Снова налицо слияние физического и психологического террора. Делалось все, чтобы не только поймать Ассату, но и настроить людей против нее.

И каков же результат?

Полиция обнаруживала следы Ассаты то в Гарлеме, то в горах Пенсильвании, то на западном побережье Калифорнии, но лишь следы — американцы помогали ей скрываться.

А голос Ассаты продолжал разноситься по Соединенным Штатам. В калифорнийском журнале «Арм зе спирит» появилась ее статья, в которой говорилось: «Американская охранка в нарушение всех конституционных норм, прибегая к самым грязным методам, подавляет в стране инакомыслие».

Вроде бы уже очевидно, каким образом убивают без выстрелов? Да, очевидно, однако в стороне осталось, пожалуй, главное орудие расстрела.

Яд в яркой упаковке

Это имя я увидел, едва пересек границу между Восточным и Западным Берлином — небоскреб из бетона и стекла увенчивают многометровые буквы: «Издательство Акселя Шпрингера».

Уже здесь, делая первые шаги по западноберлинской земле, понимаешь, что представляет собой Шпрингер. Ясно, что он сказочно богат — иначе не отгрохаешь такой домина (позже я узнал, что строительство издательства обошлось в сто миллионов марок) и рекламу такую не выдашь, — вот она, на весь фасад соседнего здания: «Уже прочитали «Бильд»?»

Вот он — указатель возле концерна Шпрингера

Ясно и другое — воззрения главы концерна. На углу Кохштрассе, возле издательства, вывешен указатель: «До Кенигсберга в Пруссии 590 километров, Данцига — 470 километров, Бреслау — 330 километров». Как известно, есть Калининград в Советском Союзе, а не Кенигсберг в Пруссии, Гданьск, а не Данциг, Вроцлав, а не Бреслау…

Спустя сорок лет после окончания войны Шпрингер по-прежнему не признает ее итогов. Рассказывают, что, услышав название «ГДР», Аксель — холеный, в сверкающей белизной рубашке, любитель гольфа и верховой езды — сразу забывает о своих изысканных манерах и принимается площадно ругаться.

Но Аксель далеко не все отвергает.

Израильские солдаты напали на Ливан. И что же публикует «Вельт»? Снимки жертв? Взорванные дома? На фотографии — бравые молодцы с шестиконечными звездами на куртках, у них вид победителей.

Шпрингер — израильский службист номер один на берегах Рейна. Если верить ему, все, что делает Тель-Авив, «справедливо» и «богоугодно»: захват чужих земель, убийство палестинцев, бомбардировки Бейрута, пытки в застенках.

В ответ израильтяне засыпают Акселя «милостями»: он — почетный доктор, почетный гражданин и прочее, и прочее. В общем, дружба и даже любовь связывает их с махровым антисемитом.

Да, антисемитом, — в прошлом Шпрингер верой и правдой служил гитлеровцам. Не случайно на вопрос: «Кто вас преследовал при нацизме?» — магнат прессы ответил: «Только женщины». Что касается женщин, они — его слабость (Аксель разводился раз пять, остряки уверяют, что поэтому он такой худой — спасаясь от брошенных супруг, жир не нагуляешь!). Однако важнее в его ответе первое слово. Фашисты действительно его не преследовали, наоборот: при них он выпускал газету, возглавлял издательство. Именно тогда начался путь к короне будущего «газетного короля».

Теплые чувства питает Шпрингер и к предателям из социалистических стран. Мало того, что поет им «аллилуйю» на страницах своих изданий, но и самолично принимает, устраивает в их честь обеды. А те и рады стараться, выступая с сочинениями, посвященными Акселю Шпрингеру — «покровителю борцов за свободу».