Неукротимый: возрождение - Аврора Белль

Пожалуйста, входите. — Я придержала дверь открытой, и когда Аманда и Вандер вошли внутрь, я внезапно оказалась лицом к лицу с мужчиной, который был так похож на моего пока еще не мужа, что мне пришлось остановить себя от того, чтобы протянуть руку и коснуться его прекрасного лица.

Хотя форма его лица была немного иной — угловатой и выглядела гораздо более сурово — его аккуратно уложенные темные волосы, волевой подбородок, пухлая нижняя губа, то, как его глаза непреднамеренно прищуривались — все это было так похоже на Твитча. Но он не был Твитчем. И по тому, как он смотрел на меня своими зелеными глазами, неуверенно и слегка раздраженно, я могла сказать, что он не хотел быть здесь.

Внезапно смутившись, я с трудом сглотнула и медленно протянула ему руку.

— Привет. Я Лекси.

Мужчина безразлично посмотрел на мою руку, прежде чем мужчина постарше шлепнул его по затылку и грубо пробормотал:

— Когда женщина протягивает руку, ты берешь ее, Джузеппе. — Глаза зрелого мужчины озорно улыбнулись мне, прежде чем он покачал головой и пробормотал: — Дети, да?

Дети?

Джузеппе было за сорок.

Я не смогла сдержать звенящий смех, который вырвался из меня.

Джузеппе закатил глаза, нежно взяв мою протянутую руку, пожимая ее один раз, затем выдохнул явно раздраженное:

— Я Зеп.

Этот парень выглядел так, словно был душой вечеринки.

Если бы вечеринка проходила в четыре утра на промозглом кладбище.

Мужчина постарше почти оттолкнул Зепа с дороги, чтобы встать передо мной, и произошло нечто странное. Пока мы смотрели друг другу в глаза, между нами возникло невыразимое понимание. Он хотел быть здесь, хотел участвовать во всем, что у нас здесь происходило, и я чувствовала это всем своим существом.

Этот человек был хорошим. В этом нет никаких сомнений.

Не сказав ни единого слова, я шагнула вперед, и он протянул мне руки, обнимая меня отеческим жестом, от которого у меня защемило сердце.

Антонио Фалько-старший долго держал меня, прежде чем отстранился и посмотрел на меня сверху вниз сияющими глазами. Подняв руку, он обхватил ладонью мою щеку и тепло улыбнулся.

— Красивая девушка.

У меня перехватило дыхание, я хрипло прошептала:

— Папа Тони.

Не в силах вымолвить ни слова, он похлопал меня по щеке, и я подалась навстречу его грубому прикосновению, прежде чем отступить и пропустить их обоих. Оказавшись внутри, я была удивлена, увидев, что Аманда смотрит на задний двор через окно, и когда я подошла, чтобы встать рядом с ней, я смогла увидеть, почему она улыбалась.

Вандер и Твитч были на заднем дворе, разговаривали, улыбаясь, и когда Вандер схватил Твитча сзади за шею, притягивая его, чтобы братским жестом поцеловать в щеку, Твитч позволил ему. Когда Вандер отстранился, Твитч постучал тыльной стороной костяшек пальцев по выпуклости на ширинке Вандера, заставив его подпрыгнуть, а Твитча рассмеяться.

Это было так странно. Они знали друг друга достаточно хорошо, чтобы развлекаться так, как они развлекались, но я не знала никого из этих людей. Он вообще не упоминал о них при мне.

Я задавалась вопросом почему.

Мы с Амандой тихо посмеивались над выходками мужчин, прежде чем она повернулась ко мне и посмотрела с надеждой.

— У тебя есть австралийское вино в холодильнике?

Пф-ф. Как будто его когда-то не было.

Когда я полезла в холодильник, чтобы достать бутылку, я остановилась посмотреть на двух мужчин, пристально наблюдающих за мной. Инстинкт заставил меня потянуться за второй бутылкой, а затем спросить:

— Который час?

Аманда проверила свой телефон.

— Сейчас только перевалило за полдень.

— Славно, — протянула я, беря в руки третью бутылку. Дернув подбородком в сторону кабинета, я сказала:

— Возьмешь пару стаканов, ладно?

Аманда уже выходила из него, держа ножки шести бокалов между пальцами.

— На крыльце?

Я ухмыльнулась ей.

— Ага.

Толкнув ногой раздвижную дверь, я вышла наружу и расставила бутылки с вином на красивой открытой площадке. В тот момент, когда мужчины последовали за мной и Амандой к выходу, я не могла не заметить, что разговор между Твитчем и Вандером прекратился, а мягкие карие глаза Твитча немного потемнели. Он перестал улыбаться, и я возненавидела это.

Я наполнила бокалы и раздала их, но когда Вандер отказался, у него был сильный акцент.

— Я захватил с собой бутылку скотча, но не думал, что мы начнем так рано.

На это Твитч холодно пробормотал:

— Неси. Черт знает, что мне не помешало бы выпить.

Губы Вандера поджались, и когда он исчез, разговор перешел в неловкое молчание. В ту же секунду, как он вернулся с бутылкой, Твитч постучал пальцем по своему бокалу. Вандер налил на пару пальцев. Твитч снова постучал по стеклу. Вандер налил еще немного. Но Твитч бросил на своего шурина взгляд, который говорил: «Тебе лучше залить до краев этого ублюдка», что Вандер и сделал. И я наблюдала, как Твитч одним махом осушил половину бокала.

— Милый, — начала я, но Твитч просто посмотрел на меня, почти провоцируя закончить предложение. Но поскольку я была той, кем я была, а Твитч был тем, кем он был, я знала, что сегодня ему нужно было быть безрассудным, поэтому я дала ему это.

Папа Тони повернулся к Зепу и необдуманно начал:

— Твой брат...

О, это не было хорошей идеей. Ни с Зепом и ни с Твитчем.

Зеп усмехнулся.

— Он не мой брат.

— Чертовски верно, — едко ответил Твитч.

Зеп впился взглядом в Твитча.

— В чем твоя проблема?

— У меня нет проблем. — Рассмеялся Твитч. — Но я вижу, что у тебя они есть, сука.

Зеп злобно улыбнулся.

— Ты только что назвал меня сукой? Надо признать, у тебя есть яйца.

— Мальчики, — вмешался папа Тони, успокаивая.

Твитч выдержал его взгляд.

— Да, я называю тебя сукой. — Он откинулся на спинку стула, оглядывая его с головы до ног. — Избалованная маленькая богатая сучка, получившая в свое распоряжение все на свете. Грустный маленький титулованный ублюдок ведет себя так, будто ревнует, потому что...

Глаза Зепа вспыхнули.

— Я не ревную.

— У меня, бл*дь, папино имя. — Твитч закончил тем, что поднял руки, и чем злее он становился, тем сильнее выделялся его акцент. — Тебе нужно имя? Возьми его, брат. Я, бл*дь, не хочу его. Оно никогда не приносило мне ничего хорошего.

Губы Зепа сжались, затем он тихо пояснил: