Дюна. Первая трилогия - Фрэнк Герберт

— Религия и закон должны быть едины для всей этой нашей массы, — сказал отец. — Всякий акт неповиновения должен рассматриваться как грех и караться именно как таковой — наложением религиозной же кары. Это принесет двойную выгоду, укрепляя как повиновение, так и храбрость. Мы, заметь, должны опираться не столько на храбрость отдельных личностей, сколько на храбрость всего населения.

«И где же оно, это мое население?.. Как раз сейчас оно мне особенно нужно!» — сердито подумал Кинес. Он собрал остаток сил и двинул руку к ближайшему коршуну. Ему удалось сдвинуть ее сантиметра на полтора. Тот отпрыгнул к своим сородичам, готовый в случае чего тут же взлететь.

— Составленный нами график перейдет в природный феномен, — объявил отец. — Жизнь на планете подобна ткани, в которой переплетены многие тысячи нитей. Изменения флоры и фауны на первом этапе будут определяться исключительно сторонним физическим воздействием — нашим воздействием. Но по мере укрепления внесенные нами изменения начнут сами воздействовать на эти воздействия, нам придется еще разбираться с этим. Учти, что, контролируя лишь три процента энергии на поверхности планеты — только три! — мы сумеем превратить систему в самодостаточную и самообеспечивающую.

«Что же ты мне не поможешь? — устало спросил про себя Кинес. — Так всегда: ты подводишь меня именно тогда, когда ты мне нужнее всего…» Он хотел повернуться туда, откуда слышался голос отца, и хотя бы взглядом заставить его замолчать… упрекнуть его… но мышцы отказались повиноваться.

Коршун вновь пришел в движение. Осторожно, шажок за шажком, птица подобралась к Кинесу. Другие две делали вид, что не обращают внимания ни на будущего сотрапезника, ни на будущий обед.

Коршун остановился в шаге от руки Кинеса.

И в этот миг на Кинеса сошло озарение. Неожиданно он увидел такое будущее, такую возможность для Арракиса, которого отец не представлял. Вероятности, связанные с этим путем, переполняли его.

— Нет худшей беды для твоего народа, чем оказаться в руках Героя, — отрезал отец.

«Он читает мои мысли! — рассердился Кинес. — А… впрочем, пусть его».

Потом мысли его перешли на другое.

«Сообщения уже отправлены во все мои сиетчи, — подумал он с удовлетворением. — И ничто их не остановит. Если сын герцога жив, они найдут его и будут оберегать, как я велел. Они, правда, могут убить его мать. Но мальчика… мальчика спасут».

Коршун сделал еще шажок — теперь он мог клюнуть руку. Он наклонил голову набок, рассматривая безвольно простертое тело, вдруг он замер, вздернул голову и, резко вскрикнув, взлетел в воздух вместе с другими птицами.

«Пришли! — закричал беззвучно Кинес. — Пришли мои фримены!»

И тут он услышал, как рокочут пески.

Этот звук знал любой фримен и без труда отличал от звука идущего червя или любого другого звука Пустыни. Где-то под ним премеланжевые массы вобрали достаточно воды и органики, выделенных Маленькими, и достигли критической стадии роста. Там, в глубине, возник и начал подниматься огромный пузырь двуокиси углерода. Это было как направленный вверх взрыв — и в эпицентре его возникла песчаная воронка; точно водоворот. В результате произойдет обмен — Пустыня выбросит наверх то, что образовалось в ее недрах, поглотит все, что было на поверхности в месте выброса.

Коршуны кружили над ним, разочарованно крича. Они-то знали, что происходит. Это знали все жители Пустыни.

«Я тоже житель Пустыни, пустынная тварь, — подумал Кинес. — Видишь, отец? Я житель Пустыни».

Он почувствовал, как пузырь приподнял его, лопнул и пескопад охватил его, унося в прохладную тьму. На какой-то миг ощущение прохлады и влаги принесли благодатное облегчение. А потом, когда его планета убивала своего эколога, ему пришло в голову, что отец и другие ученые ошибались и основными принципами Вселенной были случайность и ошибка.

Даже коршуны согласились бы с ним.

~ ~ ~

Пророчество, предвидение… Как испытать их перед лицом вопросов, ждущих ответа? Сколько подлинного пророчества содержит «волна» предвидения (как называл свои видения сам Муад'Диб) — и насколько сам прорицатель воздействует на будущее, подгоняя его под собственные предвидения? А гармонические связи, улавливаемые в акте пророчества?..

Видит ли пророк само будущее — или же слабое место, щель, на которое можно воздействовать, используя слово или решение, подобно тому как гранильщик бриллиантов раскалывает алмаз ударом резца, попав в верную точку?..

Принцесса Ирулан, «Мои размышления о Муад'Дибе»

«Берем их воду», — сказал человек, прячущийся во тьме.

Пауль поборол страх, взглянул на мать. Опытным взглядом он увидел, что она незаметно изготовилась к бою, что ее мышцы напряжены для молниеносного удара.

— Жаль было бы просто убить вас, — сказал голос сверху.

«Это тот, который заговорил первым, — подумала Джессика. — Их по крайней мере двое — один справа, один слева».

— Цигноро хробоса сукарес хин манге ла пчагавас дои ме камавас на беслас леле пал хробас!

Это крикнул тот, что справа, обращаясь к товарищам на другой стороне котловины.

Паулю его выкрик показался сплошной тарабарщиной, но Бене Гессерит обучали языкам, и Джессика узнала этот: чакобса, один из древних охотничьих языков. Человек, прячущийся над ними, предположил, что, возможно, это и есть те самые чужаки, которых они ищут.

Наступила неожиданная пауза. В это время над скалами встал и заглянул в котловину голубой, отливающий немного слоновой костью, ободок Второй луны.

Сверху, слева, справа послышался шорох, и в котловину скользнули темные тени.

«Да их целый отряд!» — подумал Пауль, и по его спине пробежал внезапный холодок.

К Джессике подошел высокий человек в пятнистом бурнусе. Лицевой клапан капюшона был откинут в сторону — чтобы не мешал говорить. Луна освещала густую бороду, но само лицо и глаза скрывались в тени капюшона.

— Посмотрим, кто нам попался — джинны или люди? Джессика услышала в его голосе спокойную усмешку и позволила себе каплю надежды. У него был голос человека, обладающего властью; именно он испугал их, раздавшись внезапно в ночи.

— Вроде бы люди все-таки, — проговорил фримен, отвечая сам себе.

Джессика заметила — не столько увидела, сколько почувствовала нож, спрятанный в складках его одежды. Вот тут она пожалела, что у них нет щитов.

— А говорить-то вы умеете? — с усмешкой спросил фримен.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});