История Византийских императоров. От Василия I Македонянина до Михаила VI Стратиотика - Алексей Михайлович Величко

Рор, где в это время пребывал Генрих Сварливый, и переломили ситуацию в свою пользу. Генрих тут же отказался от каких-либо амбиций и спокойно отправился в свое герцогство. Власть Оттона III была восстановлена. В дальнейшем Феофано удалось проводить самостоятельную политику, направленную на сближение обеих держав — Западной и Византийской[686].

Поскольку Запад жил все еще идеей единой Империи, эпизод противостояния Генриха с Оттоном III имел самые прямые и, увы, негативные последствия для Лотаря, короля Франции. Для достижения некоторых своих целей (захват вожделенной Лотарингии) он вступил в 985 г. в тайный союз с Генрихом Сварливым и во главе армии направился к союзнику в Бризы, где у них был назначен пункт сбора. Но коварный баварец в последнюю минуту побоялся пускать франков на германские земли, опасаясь негативной реакции саксонских аристократов, и французам пришлось поворачивать назад, где в горах их поджидали возгские горцы. Лишь с большим трудом королю удалось отбить их атаки и спасти армию от тотального разгрома. Все же весной 985 г. внезапным штурмом он взял Верден, который ранее рассчитывал подчинить себе при помощи Генриха Сварливого. Но едва он отправился в Лан, как герцог Верхней Лотарингии Зигфрид Люксембургский (922–998) взял Верден штурмом. Лотарю пришлось срочно возвращаться обратно и вновь брать город приступом. Продолжая свой успех, король осадил в следующем году Льеж и Камбре, но 2 марта 986 г. внезапно скончался от колик в животе, простудившись в дороге[687].

Его наследником стал уже упоминавшийся Людовик V, которому едва исполнилось 19 лет. Возможно, юный король был не столь уж и ленив и мог со временем реализовать свои дарования, но 22 мая 987 г. скончался в результате падения с лошади на охоте. На власть претендовал дядя покойного короля Карл Лотарингский, герцог Нижней Лотарингии (977–992), второй сын короля Людовика IV Заморского, но на совете аристократов выбор пал на небезызвестного нам по предыдущему изложению Гуго Капета, графа Парижа, имевшего родственные связи с семьей покойного Оттона I[688]. На время ситуация нормализовалась. Оценив по достоинству ум, политическую мудрость и авторитет императрицы Феофано, Гуго Капет прибыл в 991 г. в Кведлинбург, где императрица вместе с царственным сыном встречала Пасху, и услужливо сопровождал их во время поездок. К сожалению, 15 июня того же года императрица Феофано скончалась в возрасте 30 лет и была погребена в Кельне, в церкви святого целителя и великомученика Пантелеймона, как значилось в ее завещании[689]. Но у нее был достойный подражатель.

Император Оттон III, воспитанный в классическом имперском сознании, великолепно образованный чуть-чуть романтик, с детства под влиянием матери вынашивал великую идею воссоединения двух частей некогда единой и великой Римской империи. Его воспитатель Герберт написал ему как-то на книге, которую читал совместно с Оттоном III: «Италия, Галлия и Германия вверяют тебе свои силы, и Скифские королевства не обделяют вниманием. Ты, цезарь, августейший император римлян, рожденный от самой почитаемой крови греков, превосходящий греков по размерам Империи, управляющий римлянами по праву наследства, превосходящий и тех, и других своим талантом и красноречием»[690].

После процедуры коронации этот потомок Византийских самодержцев без всяких внутренних сомнений велел именовать себя «Августейшим императором римлян» («Romanorum imperator augustum»). На королевских документах вместо восковой печати теперь подвешивался свинцовый медальон, на одной стороне которого была изображена голова Карла Великого, а на другой — щит со знаменем и надписью: «Renovatio imperii Romanorum» («Возрождение Римской империи»). Чуть позже была изготовлена печать самого Оттона III с надписью «Aurea Roma» («Золотой Рим»)[691].

В январе 1001 г. в торжественной речи, произнесенной перед понтификом и папским двором, Оттон III без обиняков заявил, что «Константинов дар» — подделка (!), да и поведение предыдущих апостоликов в любом случае его полностью обесценило. Тем самым он указал, что не Божественный Промысел лежал в основе публичных прав и полномочий понтификов, а воля императора св. Константина Великого. Древние папы были достойны такой награды — и император делегировал им свои права; теперь же, вследствие постыдного поведения апостоликов в последние столетия, эти дары можно считать отозванными.

Затем Оттон III заметил, что не намерен утверждать грамоту своего дедушки Оттона I Великого, предоставившего Римскому епископу восемь графств Пентаполя — достаточно, чтобы папы получали только доходы от этих земель. Поскольку император св. Константин I Великий именовал себя isapostolos («равноапостольный»), Оттон III принял титул servus Jesu Christi («раб Иисуса Христа»). Это означало, что Христос непосредственно дал ему право расширять и укреплять Римскую империю и Кафолическую Церковь, и папа, как уже говорилось выше, может быть лишь помощником императора[692].

В горячих мечтах Оттону III рисовалась восстановленная в прежних размерах Священная Римская империя. Остальные земли, населенные христианскими народами, но не вошедшие в состав Империи, должны были стать союзниками римлян («amici et socii populi Romani») — одни, как полунезависимые (Бургундия, Венгрия, Польша и Дания), а другие — в качестве полностью зависимых территорий. По примеру императора святого и равноапостольного Константина I Великого, Оттон III неоднократно лично председательствовал на церковных Соборах и подписывал вместе с папой их акты.

Эта практика имела для него немалые выгоды, поскольку Гуго Капет вовсе не собирался всерьез признавать себя вассалом императора. Едва став королем Западно-Франкского королевства, он поспешил венчать королевской короной своего сына Роберта II Благочестивого (996–1031). Юноша был красив, мужественен, отличался знанием наук и умением биться холодным оружием[693]. Просьба короля была удовлетворена его вассалами, но затем начались проблемы. Желая укрепить свою династию, Капет женил в 988 г. Роберта на Сусанне (до замужества носившей имя Розалии), дочери короля Италии Беренгара II (950–964). Но 30-летняя вдова графа Фландрии Арнульфа II (965–987), имевшая уже детей от первого брака, была слишком стара для 19-летнего мужчины (он даже именовал ее «итальянской старухой»), и тот недолго думая в 992 г. оформил развод, чтобы сочетаться узами брака с новой женой. Формальным поводом стало то, что королева так и не подарила своему супругу наследника престола.

Неожиданно для всех новой пассией Роберта стала графиня Анжуйская Берта, в которую он влюбился с первого взгляда во время совершения Таинства Крещения ее пятого ребенка. Дождавшись, когда его возлюбленная овдовела, он предложил ей свои руку и сердце и не был отвергнут.

Теперь эта тема неожиданно стала предметом политических баталий между королем Франции и императором. По требованию императора папа Григорий V (996–999), этнический немец, поставленный Оттоном III на Римский престол, признал новый брак короля недействительным; Роберт не подчинился