Тревожное лето - Виктор Дудко

— Может, действительно, тебе, — согласился Хомутов. — Давай-ка так и сделаем. За тебя останется Гусляров. Как у тебя дома?

Губанов вынул папироску из коробки, размял ее.

— Ничего, терпимо.

— А Пашка как?

— Пашка? С Пашкой плохо. — Пашка был младшим в семье Митрохиных, ему было шесть годиков, и Губанов души в нем не чаял. Совсем недавно Пашка перенес желтуху. — Почки отказывают у Пашки. Так что с Пашкой не все хорошо. Малышка, та оклемалась, живучая, а он вот совсем захирел.

— А врачи что?

— А что врачи, диету, говорят, надо соблюдать, я где ее возьмешь, эту диету?

— Н-ндааа... — Хомутов отошел от окна, придвинул стул к Губанову. — Ну тогда не надо. Оставайся здесь, Я что-нибудь придумаю.

— Да что там! Я отправляюсь. А с Пашкой... Не могу я в его глаза смотреть. Тоскливые, как у взрослого... Понимаешь, не могу... Ксанка, та как-то притерпелась, она в своей больнице как насмотрится всей этой муки, так ей проще перенести, а я не могу. Тает малец.

— Она на практике сейчас? Губанов кивнул.

— Дети, дети... — Хомутов опустил голову. — Я вон троих поднял на ноги, а сколь пришлось перетерпеть. Наталья второго родила. Гришка только женился. Василий уже женихается. Застукал его: целуется в подъезде. Вместе в школе рабочей молодежи учатся. Вроде ничего девчонка. Говорит, до армии женюсь. И женится, подлец. Я в семнадцать женился, и этот весь в меня... Надо переговорить сперва с Карпухиным.

 

Карпухин предложил выбрать одного из двоих: Губанова или Гуслярова. Губанов обладал неоценимыми качествами для разведчика: неторопливостью и крестьянской расчетливостью. Гусляров — интеллектом и обостренным чутьем. Они знали немного Маньчжурию и Китай. Губанов когда-то служил в Порт-Артуре, в двадцатом году не раз по заданию подполья выезжал в Харбин. Гусляров еще в детстве, когда отец его служил в русском консульстве, жил в Шанхае и Харбине.

— Гусляров — рафинированный интеллигент, — говорил Хомутов Карпухину. — А тут нужен грубоватый, недаром же Бордухаров выбрал казака Лялина, а не дворянина. Губанов как раз то, что надо. Лялин с недоверием относится к шибко грамотным.

Карпухин согласился.

— Нам бы сплав Гуслярова с Губановым, — сказал он.

И снова в кабинете Хомутова Поленов. На этот раз Хомутова и Губанова больше интересовали детали. Под конец Хомутов сказал с заметной угрозой:

— Ну глядите, Поленов. Если хоть на столько, — показал кончик мизинца, — вы наврали, то очень плохо вам будет. Подумайте еще раз, пока не поздно.

— Да что там, — отозвался Поленов. — Знаю ведь, куда попал. Как на духу, ничего не утаил.

 

— Тебе все понятно? — спросил Карпухин Губанова. — Главное — не пороть горячку. И помни, основная твоя задача — выведать расположение банды. Вторая: сдержать ее от налетов. Скоро уборка урожая, и они обязательно кинутся жечь зерно. Это уж точно. Время. Для нас важно выиграть время. Пока ты будешь сдерживать их, мы создадим блокаду, а потом даванем. Ты убеди, что они окружены. И в таком положении их подпольный центр даст команду, куда идти и как. Вот какая твоя задача. А мы тут не будем терять время.

Губанов не представлял, как он сдержит банду.

— Понятно. Вопрос есть. Как со связью?

Карпухин посмотрел на Хомутова, и тот сказал:

— «Чилим» до Тернового ходит раз в неделю. Оперативности, конечно, никакой. Да она, думается, и не нужна будет. Тебе, главное, надо контачить с Шершавовым, а ему — с частями пограничников, которые будут осуществлять блокаду со стороны границы. Что срочно — пусть связывается через Ивановку.

Карпухин согласно кивал. Подождав, когда Хомутов закончит, подошел к карте, отдернул занавеску.

— В ходе операции могут быть изменения. Если банда поймет, что прорыв в сторону границы невозможен, а ты должен убедить ее в этом, то им остается один путь: идти в Терновый, где будут ждать рыбацкие шаланды и кавасаки — команды их будут «куплены» Харбином. Вариант этот может быть принят по ходу действия, чтобы исключить возможность их прорыва. Понадобится он или нет, дашь знать через Шершавова, Если понадобится, то в банду придет наш товарищ. Приказ об уходе морем будет исходить от Полубесова. Кого пошлем, пока сказать не могу. Надо подумать. — Карпухин провел ногтем по карте от поселка Черемшаны к бухте Подкова. — Вот здесь будут стоять суда.

 

У себя в кабинете Хомутов вел допрос Поленова. Присутствовал Губанов.

— На консула теракт готовили тоже вы? — спросил Хомутов.

— Да.

— Ну, все понятно. Еще что?

— Все. Больше ничего.

— А если подумать?

Поленов с готовностью свел к переносью жиденькие брови, отчего лицо его приняло выражение ненатуральной сосредоточенности.

— Все рассказал. Боже ж мой, какой резон в моем положении говорить неправду! Я ведь понимаю, как говорится, выше головы не прыгнешь.

— Все так все, — со вздохом произнес Хомутов, — а часики-то зачем разбили? — Он вынул из стола знакомые часы в хромированном корпусе в форме шестиугольника. От часов, можно сказать, осталось одно воспоминание. Хомутов подержал их на ладони, потряс перед ухом. — Зря я в тот раз вернул их вам.

Поленов пожал острыми плечами:

— Не бил я их. Когда руки крутили, ремешок лопнул, они и хрясь. Может, и не я раздавил, а ваши. Разве в тот момент до часов было?

— Эт-то вы верно подметили. Момент был особый. Исторический. В вашей судьбе. Чья фирма?

— Японская. Эта, как ее... «Хёбе». «Стрела» значит по-ихнему. Там, гляньте, — Поленов вытянул шею, — с оборотной стороны стрела выгравирована.

Хомутов присмотрелся. Действительно, то ли стрела, то ли копье. Часы, конечно, любопытные, тем более носить их полагалось на правой руке: заводная головка располагалась с обратной стороны.

— Герметичные, что ли?

— Так точно, герметичные. Ни вода, ни воздух внутрь не проходят.

— Вы левша?

— Да нет вроде. А вообще-то я обеими руками действую одинаково. — Для убедительности Поленов поработал кистями.

— Знаю, знаю, — кивнул Хомутов. — Действуете вы довольно профессионально. Так вы их на правой носили?

— Ага.

— Неудобно же. — Хомутов приложил часы на запястье.

— Да ничего. Привык вроде. Закурить можно? Спасибо.

— А откуда они у вас?

— В Харбине на толкучке купил. Смотрю, ничего, красивые. И решеточка поверх стекла. Чтоб не билось. К тому же стрелки светятся. Дай, думаю, возьму. Хоть неудобные, да красивые. А деньги что? Вода. Вот и взял.

Хомутов спрятал часы в стол.

— Ну ладно. Значит, вас направили к Полубесову. Бывшему генералу. Так? Дальше.

— Да я рассказывал вам.

— Ничего. Повторите еще раз.

Поленов вздохнул, и на его удлиненном небритом лице Хомутов прочитал: «Ну как хотите. Воля ваша».