Житие мое - Ирина Сыромятникова

Прошмыгнул к заветной кабинке, я назвал последний, пятый этаж и с удовольствием прислушался к скрипу лебедки и гулу хорошо отлаженного механизма. Лифтер не стал делать промежуточных остановок — все равно никто не войдет. Репутация! В учреждении, половина сотрудников которого работала с черными магами, а некоторая часть — ими и являлась, меня еще ни разу никто не толкнул локтем, вот такая вот культура общения.

Кевинахари была у себя. Мне всегда было интересно, что делает эмпатка, когда остается в одиночестве, оказалось — ведет записи (наверное, составляет подробные досье на всех, с кем за день успела пообщаться). Я вломился в кабинет без стука, Кевинахари посмотрела на меня поверх очков в тяжелой роговой оправе и тут же сделала необходимые выводы — отложила перо и сдвинула массивный гроссбух на край стола.

— Что-то случилось, Томас?

— Да! Случилось страшное, — у меня кончилось терпение и это действительно страшно. — Вы знаете, что из столицы явился какой-то долбанный некромант и домогается меня? Я — приличный черный, я уважаю закон, — ну, большую часть времени, — и не занимаюсь уголовно наказуемыми деяниями!

По крайней мере — систематически.

— Понимаю, — эмпатка бодро выбралась из-за стола, — за мной!

И она стремительно вылетела из кабинета. Теперь для того чтобы сказать что-то еще, мне нужно было ее сначала догнать.

Мы скатились по лестнице и промчались пару переходов, достигнув кабинета Сатала по кратчайшему пути. Старший координатор, не ожидавший грозы, сидел и мирно изучал какие-то бумаги.

— Сколько можно? — трагически возвестила эмпатка с порога, ловко протаскивая в кабинет и меня (вот уж без чего бы точно обошелся). — Я работаю, верчусь, как белка в колесе, а они друг другу нервы пилят! И все мои труды псу под хвост!!

— Э-э, Рона, — начал было Сатал, но продолжить эмпатка ему не дала.

— Я тридцать лет Рона!!! — взвизгнула она, с сомнамбулической точностью падая в кресло для посетителей, в голосе ее стояли слезы.

Ой, ё… У белой как-никак истерика, а это тебе не палец показать. Я стал прикидывать, как, не роняя достоинства, слинять отсюда нафиг.

— Если ты сейчас же не объяснишь мальчику ситуацию, я сама все расскажу! — мрачно пригрозила Кевинахари.

Тут у меня даже уши оттопырились. Откровения эмпата?

— Не надо! — быстро сориентировался Сатал. — Я сам.

Старший координатор кивнул мне на стул (свободных кресел больше не было). Некоторое время мы, молча, смотрели друг на друга через стол. Кевинахари достала из кармана платок и начала беззвучно пускать в него слезы. Маг покосился на нее, как на сомнительную пентаграмму — активировать удалось, а что дальше…

— Ингерника в опасности, — сурово сообщил он, — твои особые возможности нужны стране. Понимаешь?

— Нет, — хмуро отозвался я, — студенты Университета имеют бронь.

И не призываются на службу даже во время войны, потому что от алхимика гораздо больше пользы в тылу, а черных магов на передовой всегда как собак нерезаных.

— Ты не хочешь помочь родному государству?

— Кто такой этот «государство» и почему он мне родня?

Старший координатор насупился. Зашибись! Патриотически настроенный черный маг — спектакль в интерьере. Впрочем, после нежитя с моралью я способен был поверить во все.

Кевинахари оглушительно высморкалась. Сатал сдался.

— Ну, хорошо, — вздохнул он, — слушай сюда! Количество регистрируемых потусторонних феноменов сильно колеблется во времени.

Я кивнул:

— Да, мне дядька рассказывал. Раньше было хуже.

— Не то! — отмахнулся Сатал. — Смотри шире. До появления НЗАМИПС статистику прорывов никто не вел, а «хуже» и «лучше» — понятия субъективные. Когда аналитики сподобились рассмотреть данные за сто лет, оказалось, что частота проявления всех групп феноменов неуклонно растет. Причем, не только у нас, в Каштадаре та же картина. Лет пятнадцать назад был необъяснимый спад, но теперь он стремительно компенсируется. Перед экспертами поставили вопрос о долговременных прогнозах.

Сатал глубокомысленно поднял палец и я понял, что он действительно раскрывает мне какой-то важный секрет.

— Наши умники исхитрились и выяснили, что имеют место длинные волны. Последний минимум был четыреста лет назад, как раз перед правлением короля Гирейна. Слышал о таком? Сначала тоже все были счастливы, а потом Ингерника чудом уцелела.

Я кивнул — именно в те времена Роланд Светлый и стал святым.

— Пик ожидается только лет через двести. Стало ясно, что черную магию надо поддерживать, а обретенные навыки сохранять. Были ли еще какие обстоятельства, не знаю, но так получилось, что года два назад все резко вспомнили о некромантах. Что б ты знал: когда составляли профиль Знака Обретения, очень много слушали всяких разных. Идея была хорошей — сократить смертность во время ритуала — но под шумок в структуру Знака протащили дополнительные ограничения на параметры канала, поставившие на некромантии большой жирный крест. Мораль и этика, видишь ли, против нее протестовали! Сейчас систему будут, — Сатал поморщился, — по-тихому реконструировать, но дело сделано, время ушло. Талант некроманта — очень редкий, сейчас старые мастера уходят, и учеников у них нет. Чарак — один из последних, гроссмейстер, живая легенда. Ему показывали кристаллы всех магов с подходящими профилями, он выбрал тебя, сказал «идеальная кандидатура». Понимаешь?

— Фиг ли?

— Что фиг?! Старик помрет — кто за него ворожить будет?!!

Я мог бы ответить на вопрос Сатала кратко и емко, но не стал, учитывая присутствие дамы. Чужие трудности меня совершенно не волновали.

— Обладание уникальным навыком, — тихо произнесла мисс Кевинахари из глубины своего кресла.

Я поморщился. Чур меня, чур! Все, кому потребуется услуга некроманта, попрут ко мне, как к младшему, и, вместо светлых алхимических лабораторий, я проведу полжизни в моргах и на кладбищах, пока смена не подрастет. Впрочем, Сатал сам подсказал мне выход: потяну волынку, а там, глядишь, старик окочурится, и тема заглохнет сама собой.

— Мы позаботимся, чтобы ваш талант принадлежал только вам, — ответила эмпатка моим мыслям.

— Как? — спросили мы с Саталом одновременно, я — недоверчиво, он — подозрительно.

— Составим разовый договор, — терпеливо объяснила она, — Чарак всегда по ним работает. Опишите обязательства сторон и сумму вознаграждения, а сроки не ставьте.

— Вознаграждения? — нахмурился Сатал.

— О, Дан, прекрати! Чьи деньги ты экономишь? Мы хотим от юноши услугу и должны за нее заплатить. Почему он должен делать то, что не хочет, безвозмездно?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});