Зажечь звезду - Софья Ролдугина

Во-первых, мы оказались в пещере. Чудесно. Проваливаться под землю становилось моим любимым занятием. Зелёные прожилки, намертво обрезающие часть узора, наводили на грустные мысли о пиргите.

Во-вторых, единственный выход из пещеры перегораживала наполовину опущенная решётка из того же пакостного металла. Наверняка во время перемещения она была открыта настежь, иначе портал бы просто сюда не пробился. Впрочем, мне одной сил бы не хватило даже на это – именно порция почерпнутой у Феникс магии сделала перемещение возможным.

Со зловещим грохотом прутья решётки стукнулись в камни. Домечталась, идиотка несчастная! Нашла время силы оценивать. Как теперь выбираться будешь?

– Энни, слезь с меня, пожалуйста, – мрачно попросила я, тыкая подругу пальцем в бок. Она смотрела на пиргитовые вкрапления в стенах расширенными от ужаса глазами. – Тяжело, знаешь ли…

– Прости, – пискнула Феникс, перекатываясь в сторону. Холодная вода щедро плеснула мне в лицо, заставив зажмуриться. – Ой, ещё раз прости… Всё в порядке? – жалобно спросила она.

– Не в порядке, – вздохнула я, протирая глаза и принимая вертикальное положение. – И дела становятся хуже и хуже, – добавила, рассмотрев, кто стоял за решёткой.

– Куда уж хуже… – проворчала подруга и осеклась, проследив за моим взглядом.

– Доброй ночи, – вежливо поздоровался… да, наверное, инквизитор.

Феникс вскочила на ноги, поднимая тучу брызг.

– И вам того же, – съязвила я, отплёвываясь от воды. – Полагаю, ловушка – ваших рук дело? Единорогов любите, к слову?

Смотритель улыбнулся. Что-то в его лице мне казалось ужасно знакомым…

– Мы встречались раньше? – вырвался у меня вопрос.

– Однажды, – усмехнулся мужчина. – Около двух лет назад, девочка. И для тебя было бы лучше, если бы всё закончилось именно тогда. Меньше бы путалась потом у меня под ногами.

Два года, два года…

Отойди от неё. По слову Смотрителей!

Я отчётливо скрипнула зубами.

– Спасибо, что напомнили. Брат Давл, да?

– Нет, – с улыбкой поправил меня инквизитор. – Моё имя Лешкович. Серые братья Риак и Давл, увы, почили в мире, вступив в неравную схватку с порождениями тьмы. Орден скорбит о них.

– Маловато в вашем голосе скорби.

– Зато в твоём, дитя, слишком много дерзости, – ненатурально рассердился маг и продолжил юродствовать: – А дерзость есть грех великий…

– Дай-ка угадаю, – мрачно предложила я. – Вы накажете нас и оставите здесь, за решёткой, на веки вечные?

Смотритель улыбнулся ещё шире.

– Что ты, дитя моё. Это было бы слишком жестоко, даже для грязных равейн и предателя. Нет. Скоро я вернусь сюда с револьвером и облегчу ваши страдания. А пока можете подумать о вечном. Например, о геенне огненной, что ожидает вас за гранью.

– Спасибо за заботу, – ласково поблагодарила его Феникс. – Я очень люблю всё огненное. Гиен, наверно, тоже люблю. Кстати, какие они – огненные гиены?

Если честно, я надеялась, что этот фарс продлится ещё немного и нам удастся вытянуть из болтливого инквизитора какую-нибудь полезную информацию. К сожалению, он не захотел оставаться объектом для издевательств – поджал губы и молча развернулся к лестнице. Через минуту шаги утихли и в подземелье воцарилась тишина.

– Круто, – констатировала я. – Мы сидим под землёй… кстати, ни у кого нет клаустрофобии? Нет? Ну, хоть одна хорошая новость… Сидим без возможности покинуть это негостеприимное место. Подставу устроил Орден, что уже само по себе плохо, более того, один из смотрителей имеет на меня зуб. Скоро к нам спустится маньяк, чтобы потренироваться в стрельбе по живым мишенями, а щит мы поставить не можем, потому что вокруг один пиргит, а он магическому воздействию не поддаётся, так что извини, Феникс, но никакой каменной стенки сделать не получится. Кстати, прямое попадание пули в голову не лечится, даже если за дело берётся Дэриэлл, которого, как вы, возможно, заметили, здесь нет. Ваши предложения, дамы и господа?

К концу монолога мной овладело такое отчаяние, что хотелось биться головой в стены. Или бить кого-то – например, некоего мерзавца в белом балахоне мага.

А Феникс, напротив, выглядела смертельно спокойной.

– Мне тут интересненько стало, – сказала она. – Та козявка что-то ляпнула про «грязных равейн» и «предателя»… Ну, грязные – это мы, наверно. – Феникс с сожалением оглядела свои сильно пострадавшие от перемещения и подземной сырости джинсы. – А кто предатель?

Не знаю, что сделала Феникс, но на магическом уровне зрения это выглядело, как будто её пламя взметнулось до потолка. Клод, наоборот, словно потускнел. Призрачные крылья трепались у него за спиной, как рваные простыни.

– Traitre, – чуть слышно прошептал он.

У меня мурашки по спине пробежали.

– Что? Это по-аллийски?

– Нет, не по-аллийски, – усмехнулся он. – Это значит, что я предатель.

Мы с Феникс обменялись напряжёнными взглядами. Ей, как и мне, ситуация очень-очень не нравилась.

– И кого же вы… предали? – осторожно поинтересовалась я.

Клод сгорбился, подтянув колени к подбородку. Мне подумалось, что каким бы ни был сильным человек, но в минуты слабости или боли он принимает одну и ту же позу – позу зародыша, словно пытаясь спрятаться от окружающего мира. И насмешливый эмоциональный Максимилиан, и спокойный, уравновешенный Дэриэлл… и загадочный, чуточку манерный Клод.

– Всех, – глухо ответил он. – Семью – когда нашёл Дафну, но не рассказал, где её прячут, из страха, что похитители избавятся от девочки. Себя – когда согласился на сделку с инквизицией, пообещал привести к ним в ловушку одну равейну. Орден – когда вновь обрёл надежду и попытался сорвать планы смотрителей и уберечь вас от западни.

Ощущение, что у меня вот-вот поедет крыша, всё усиливалось.

– Стоп. Хватит разговаривать, как персонаж из мыльной оперы, – прервала я поток откровений дракона. – Во-первых, поясни: давно вы нашли Дафну?

– Почти сразу. Но Орден пригрозил, что если я не приму их условия, то Дафну…

– Не продолжайте, я в курсе, какие у инквизиции замечательные методы, – помрачнела я, вспомнив осаду Зелёного. «Мы снимем карантин-блокаду с города, когда вы приведёте к нам равейну, которая уехала из вашего города». Да, очень милые люди, ничего не скажешь. – Что за условия?

– Отыскать равейну по имени Найта, посулить ей кровь дракона, привести её в ловушку. Сюда, – ровно произнёс Клод. Мне жутко захотелось ударить его, или накричать, или окатить холодной водой. Он что, уже к смерти подготовился? Тоже мне, жертва.

– И вы, конечно, решили, что жизнь Дафны дороже моей, – резюмировала я. – Тоже, в общем-то, понятно. Она вообще дёшево ценится, моя жизнь. Не верите, спросите у Максимилиана. Хотя Ханна, наверное, так не считала… Не обращайте внимания, я просто нервничаю, поэтому болтаю всякие глупости. Итак, что было потом?

Клод то ли вздохнул, то и заворчал по-кошачьи.

– Я рассказал Эмилю, что есть равейна, которая может нам помочь. Он пообещал привести её. Никто не удивился, Эмиль из нас практически единственный, кто часто бывает среди людей. Но ты появилась не одна. С тобой пришла авайен, Феникс. И ты вовсе не была похожа на опасную истеричку, которую описывали смотрители. – Он говорил, почти уткнувшись в коленки. – Просто девчонка. Ребёнок. Со смешной чёлкой, с испуганными глазами. Вежливая, симпатичная… – На сердце потеплело. Не думала, что так соскучусь по магическому обществу, в котором пара шрамов на лице не считается чем-то, способным испортить впечатление от внешности. – Умеющая найти подход к людям – даже Серго вы с Феникс понравились… – Я не стала разочаровывать дракона и объяснять, что действовала по указке Рэмерта. Который, к несчастью, так увлечён романтическими делами, что вряд ли разблокирует связь в ближайшее время. Кстати, о Рэме. Он подал мне тогда замечательную идею насчёт устранения последствий отравления в Заокеании… – А потом… потом я увидел, как вы колдуете. И понял, что вы действительно могли бы спасти их – и Дафну, и Люка, и Райву. Захотел исправить всё, но ловушка уже сработала. Я думал, что если оттолкнуть вас в сторону, то портал не активируется…

– …а вместо этого рухнули в него вместе с нами, – закончила за него я.

Было очень… тоскливо. Впрочем, меня предают не в первый раз.

– Клод, простите, но вы идиот, – честно призналась я. Феникс солидарно кивнула, глядя на дракона с жалостью – мол, тоже мне, предатель… Помнится, когда все ругали Максимилиана и уговаривали меня его забыть, она одна была на моей стороне. Этна тогда бушевала, Джайян закатывала потрясающие скандалы, мама плакала, брат ругался, а Айне таинственно улыбалась и с задумчивым видом выстукивала марш пальцами по перилам. – Надо было сразу рассказать всё начистоту. Тогда бы мы не оказались в такой дурацкой ситуации.

– Хочешь сказать – безвыходной? – Клод окончательно перешёл на «ты» и временно растерял всю свою манерность.