Фактор холода - Сандра Браун

Странный механический голос. Какой-то дребезжащий. Откуда он доносится?

– Сукин сын убил Лилли! – Рев Датча Бертона потряс ущелье и вызвал несколько небольших сходов снежных лавин.

– Он шевелится, Датч! – крикнул Уэс. – Ты его только задел.

Тирни вдруг вспомнил, почему он лежит на спине и почему плечо у него страшно болит. Все части головоломки сошлись воедино в минуту озарения, и только одно не укладывалось у него в голове: почему кто-то утверждает, что Лилли мертва и что это он убил ее.

Кто мог так страшно лгать?

Только тот, кто хотел защитить себя.

Боже, он должен вернуться к ней.

Тирни попытался сесть. Тошнота подкатила к горлу, но ему удалось подавить ее. Снег вокруг был окрашен кровью. Его лицо покрылось холодным липким потом, а плечо, казалось, жгли раскаленным железом.

Прошло всего несколько секунд, но ему они показались вечностью. Когда Тирни снова открыл глаза и попытался приспособиться к слепящему солнцу, он увидел, как Датч Бертон отбрасывает в сторону рацию. Вот откуда шел механически дребезжащий голос.

Датч бросился вниз с высокой обочины, словно собирался парить в воздухе. Он страшно ударился о дорожное полотно, но это его не остановило. Тирни еле успел закрыться единственной здоровой рукой, когда Датч обрушился на него с кулаками.

– Послушай, Датч. – Тирни сам не узнал своего слабого и хриплого голоса. Вряд ли Датч его расслышал. Он вообще был не в состоянии что-либо воспринимать. Да и не в настроении.

Шеф полиции размахнулся. Хук правой попал Тирни по скуле и рассек кожу. Тирни услышал этот жуткий звук, увидел свою кровь, брызнувшую в лицо Датчу. «А что это у него с лицом?» – отстраненно подумал Тирни.

Он отклонил второй удар.

– Лилли…

– Ты убил ее. Будь ты проклят!

– Нет! Послушай меня.

Но взывать к Датчу было бесполезно, он уже ничего не соображал. Его взгляд пылал лютой ненавистью. Тирни не сомневался, что, если он не сумеет себя защитить, этот обезумевший сукин сын убьет его.

Черпая силы из ресурсов, которые давно считал истощенными, он начал не только обороняться, но и наносить удары. У него накопилось немало претензий к Датчу Бертону, и они влили в него новые силы. Он сумел просунуть колено между собой и Датчем и толкнул что было сил.

Датч откатился в сторону, и за это время Тирни потянулся за отброшенным прежде пистолетом. Увы, он машинально потянулся правой рукой, а она свисала плетью от плечевого сустава, раздробленного ружейной пулей.

Он вскрикнул от боли, с трудом поднялся на ноги и сумел сделать несколько спотыкающихся шагов.

Датч ухватил его за растянутую лодыжку и дернул. Тирни рухнул как подкошенный. Датч перевернул его на спину, словно рыбу, которую собирался потрошить. Опять он оказался наверху, но на этот раз обхватил Тирни обеими руками за горло и надавил большими пальцами на адамово яблоко.

Стиснутые зубы Датча были вымазаны кровью, и Тирни этому порадовался. По крайней мере, ему тоже удалось нанести несколько ударов левой рукой, пусть неловких, но достигших цели.

– Ты с ней спал?

Последние сомнения, которые еще удерживали Тирни от драки с Датчем, улетучились в этот миг. Минуту назад этот недоносок услышал, что его жена убита, но не это волнует его больше всего! Кем же надо быть, чтоб об этом спрашивать? Собственная гордость, будь она проклята, ему дороже судьбы женщины, которую он якобы любит.

– Ты с ней спал? – ревел Датч.

– Датч, вертолет!

До Тирни предупреждающий возглас Уэса Хеймера донесся словно издалека, но Датч, похоже, совсем его не слышал, а если и слышал, то не слушал. Слюна, кровь и пот капали с его лица на лицо Тирни. Голубое небо над головой стало темнеть в его глазах. Тирни заморгал, но так и не смог избавиться от черных мушек, заполонивших все более сужающееся поле зрения.

Он умрет, если что-нибудь не предпримет. Прямо сейчас.

Датч стоял на коленях, склонившись над ним, и весь свой вес перенес на руки. Правая рука Тирни бессильно лежала на снегу. Левая была почти так же бесполезна. Ее слабые удары не могли оглушить Датча.

Тирни решил использовать свой единственный шанс. Он согнул колено, мысленно сосредоточил все силы в четырехглавой мышце и двинул коленом в незащищенный пах Бертона, надеясь попасть в мошонку.

Датч взвыл. Его руки мгновенно разжались и освободили шею Тирни. Тирни выгнулся всем телом и сбросил его с себя, а потом сам навалился на него. Они поменялись ролями. Левым локтем он, как ломиком, ударил Датча по горлу.

Невероятно – он-то считал, что правая рука совсем отключилась! – но ему удалось подобрать пистолет и выстрелить в Уэса Хеймера, бежавшего к ним через дорогу. Выстрел заставил Уэса остановиться на бегу.

– Брось ружье, или следующая пуля твоя.

Угроза прозвучала слабо даже в его собственных ушах, но каким-то непостижимым чудом она сработала. Уэс бросил ружье.

Лишь позже Тирни сообразил, что Уэс боится не его, а вертолета. Вертолет приближался, его стрекот становился все громче, а на борту были свидетели.

– Кто говорил по рации? – задыхаясь, спросил Тирни.

– Ритт. Уильям Ритт.

Ритт? Бледный заморыш Уильям Ритт? Этот хорек?

Тирни решил, что все «почему» и «следовательно» будет разбирать потом. Склонившись над Датчем, чье лицо напоминало маску злодея из фильма ужасов – смесь крови, гноя и слепой ярости, – он сунул дуло пистолета ему под подбородок.

– У меня есть несколько веских причин убить тебя. И первая из них: ты ударил Лилли. Я не убью тебя только потому, что она просила тебя не трогать. Я ей обещал, что не буду.

Опершись на широкую грудь Датча, Тирни поднялся на ноги. Его шатало из стороны в сторону. Он поднял левую руку и указал на приближающийся вертолет.

– Если любой из вас выстрелит мне в спину, они это увидят.

Потом, сознавая, что потерял драгоценные десять секунд на никчемного бывшего мужа Лилли, он крепко прижал правую руку к боку и, ковыляя, двинулся вверх по дороге к коттеджу.

* * *

Пока они кружили над коттеджем, один из команды ТГСН крикнул:

– Одиннадцать часов!

Это было кодовое, а вернее, жаргонное обозначение поворота на шестьдесят градусов. Пилот накренил машину, и Бегли понял, что именно заметил офицер тактического подразделения: трех мужчин посреди узкого дорожного полотна. До сих пор их скрывал крутой поворот дороги.

Бертон лежал на спине. Хеймер стоял в нескольких ярдах от него. Бен Тирни бежал вверх по склону, прочь от этих двоих, оставляя за собой кровавый след.

Коллиер отодвинул скользящую дверцу вертолета и занял позицию.

– Я возьму ходока, – спокойно проговорил он в микрофон-петельку, наводя прицел на Тирни.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});