Начала политической экономии и налогового обложения - Давид Рикардо

рассуждения происходит от того, что он не проводит различия между возвышением ценности золота и возрастанием монетной цены его.

Если бы существовал значительный спрос на хлеб, то монетная цена его возросла бы, ибо, сравнивая хлеб с монетою, мы в действительности сравниваем его с другим товаром, и по той же самой причине, когда заявляется значительный спрос на золото, его хлебная цена должна возрасти; но ни в каком случае один бушель пшеницы не может стоить дороже, чем другой бушель пшеницы, или одна унция золота дороже другой унции золота. Как бы ни был значителен спрос на золото в слитках, но одна унция последнего не может иметь большей ценности, нежели одна унция золота в монете или 3 ф. 17 шилл. 10 п., пока цена золота в слитках определяется золотою монетою.

Если бы этот аргумент не казался решительным, то мне следовало бы настаивать на том, что предполагаемая в данном случае пустота в обращении может быть порождена единственно уничтожением или ограничением бумажного обращения и что она с быстротой была бы пополнена ввозом слитков, возрастание ценности которых, вследствие уменьшения в количестве орудия обращения, не преминуло бы оказать притяжение по направлению к прибыльному рынку. Как бы ни был велик недостаток в хлебе, но вывоз денег встретил бы ограничение в увеличении недостатка в них. Спрос на деньги столь всеобщ и при настоящем состоянии цивилизации значение их для коммерческих сделок столь существенно, что они никогда не станут вывозиться в излишнем количестве; даже в течение войны, подобной настоящей, когда наш неприятель стремится запретить всякую торговлю с нами, ценность, которую приобретало бы обращение от уменьшения в его количестве, предупреждает такие размеры его вывоза, которые могли бы причинить пустоту в обращении.

Торнтон не объяснил нам, почему существовала бы неохота в иноземной стране получать наши товары в обмен за ее хлеб; а ему было бы необходимо показать, что если бы подобная неохота состояла налицо, то мы были бы к ней настолько снисходительны, что решились бы расстаться со своей монетой.

Если мы соглашаемся давать монету в обмен за товар, то это делается нами свободно, а не из необходимости. Мы не стали бы ввозить больше товаров, чем вывозим, если бы не имели изобилия в орудии обращения, которое вследствие этого становится пригодною частью нашего вывоза. Вывоз монеты причиняется ее дешевизною и составляет не следствие, а причину неблагоприятного баланса: мы не стали бы вывозить ее, если бы не могли послать ее на более выгодный рынок или если бы у нас имелся налицо другой товар, который можно было бы вывезти с большим барышом. Вывоз монеты есть спасительное средство против изобилия обращения, и так как я уже старался показать, что изобилие или излишество обращения есть только относительное выражение, то отсюда следует, что заграничный спрос на монету порождается единственно сравнительным недостатком обращения в ввозящей стране, который и причиняет там возвышение ценности последнего.

Вывоз этот является всецело вопросом сравнительного барыша. Если бы продавцы хлеба в Англию на сумму около миллиона могли ввезти к себе товары, стоящие миллион в Англии, и в то же время, продавая эти товары за границей, выручали бы более, нежели в том случае, когда миллион посылался бы им деньгами, то они предпочли бы в уплату за хлеб наши товары; в противном случае они предъявили бы спрос на монету.

Иностранцы предпочитают получать золото в обмен за свою пшеницу единственно на основании сравнения ценности золота и других товаров на их и на нашем рынке и потому, что золото дешевле на лондонском рынке, чем на их рынках. Уменьшая количество обращения, мы придаем ему прибавочную ценность: это заставляет иностранцев изменить свой выбор и предпочесть товары. Если бы я был должен в Гамбурге 100 ф., то понятно, что я постарался бы приискать наиболее дешевый способ уплаты этого долга. Если я посылаю монету, то при расходе на ее пересылку в 5 ф. я расквитаюсь с долгом суммою в 105 ф. Если я покупаю здесь сукно, которое с издержками пересылки обойдется мне в 106 ф. и которое может быть продано в Гамбурге за 100 ф., то мне будет, очевидно, выгоднее послать деньги. Если покупка и расходы перевозки мелких железных товаров для уплаты моего долга обойдутся мне в 107 ф., то я предпочту посылку сукна посылке этих товаров, но я не могу послать ни одного товара предпочтительнее монеты, потому что эта последняя представляла бы самый дешевый вывозной продукт лондонского рынка. Те же самые причины имели бы влияние и на экспортера пшеницы, если бы сделка происходила на его собственный счет. Но если банк, «опасаясь за целость своего учреждения» и зная, что требуемое число гиней будет извлечено из его сундуков по монетной цене, счел бы необходимым уменьшить количество своих билетов в обращении, то пропорция между ценностью денег, сукна и мелких железных товаров не оставалась бы прежняя – 105, 106 и 107; деньги сделались бы самым дорогим из трех товаров и, следовательно, с наименьшею выгодою могли бы быть употреблены на уплату заграничных долгов.

Если бы – что представляет более важный случай – мы согласились платить субсидию иноземному государству, то деньги не стали бы вывозиться до тех пор, пока в нашей стране оставались бы какие бы то ни было товары, которыми можно было бы дешевле расплатиться с долгом. Интересы отдельных лиц сделали бы вывоз денег нисколько не необходимым[73].

Итак, металл будет посылаться за границу для уплаты долга единственно в тех случаях, когда его имеется излишнее количество, когда он самый дешевый из предметов вывоза. Если бы в такое время банк платил по своим билетам металлом, то явился бы для этой цели спрос на таковой. Он получался бы тогда по монетной цене, между тем как цена его в слитках была бы несколько выше его цены в монете, потому что слитки вывозить по закону можно, а монету нельзя.

Таким образом, не подлежит сомнению, что обесценение орудия обращения есть необходимое следствие изобилия в нем и что при обыкновенном состоянии обращения страны это обесценение встречает противовес в вывозе драгоценных металлов[74].

Таковы, мне кажется, законы, которые регулируют распределение драгоценных металлов по всемирному рынку, а также обусловливают и ограничивают перемещение их из одной страны в другую, регулируя ценность их в каждой стране. Но прежде чем перейти к рассмотрению на основании этих начал главного предмета моего исследования, мне будет необходимо показать, каково то постоянное мерило ценности в нашей стране, которого представителем должны являться наши