Юрий Никулин - Иева Пожарская

Роли в кинокомедиях принесли Юрию Никулину бешеную популярность: его теперь знала вся страна [79]. В цирк зрители уже стали приходить не на Юрия Никулина-клоуна, а на Юрия Никулина-киноартиста. Вот он какой, оказывается, Балбес!

Ой, Семен Семенович Горбунков совсем рядом! Начали одолевать поклонницы. К Никулину подходили и за автографом, и поговорить, и сфотографироваться, и просто так. «Можно я вас потрогаю?» — спросила одна женщина, дожидавшаяся его у дверей цирка. Однажды на гастролях в Ленинграде, когда Никулин с супругой зашли в книжный магазин, их неожиданно окружила толпа: «Ой, Никулин, Никулин!» Татьяна Николаевна попыталась увести мужа на улицу, как вдруг какая-то женщина оттолкнула ее, выкрикнув возмущенно: «Сама попользовалась, дай и нам!..» А бывало и с точностью до наоборот. Так, однажды в здании Киевского вокзала в Москве, в обычной вокзальной неразберихе, жуткой толчее, Юрий Никулин шел, как какой-то океанский лайнер: людское море вокруг него замирало, расступалось, и суета возобновлялась лишь спустя десяток секунд. А он шел во всем этом броуновском движении, как по бульвару, не испытывая никаких затруднений.

В то же время оказалось, что популярность имеет и побочный эффект: к клоунам Никулину и Шуйдину зрители стали подходить с более строгими мерками. От них уже ждали чего-то необычного. Одна зрительница во время гастролей Московского цирка в Горьком так и сказала Юрию Никулину: «Когда вы приехали, я думала, что будете летать под куполом, и вообще всё у вас будет необыкновенно. А вы как все…» Странно было это слышать. Но Никулин тогда заметил, что у него появилось новое внутреннее ощущение и что если раньше они с Шуйдиным легко переносили промахи, то теперь свои цирковые неудачи (а конечно же они были, они случаются со всеми артистами — ведь «отчаяние приходит даже к тем, у кого есть носки без дырок»!) они стали переживать острее. Вспомнилось, как Карандаш говорил: «Влезть на гору легче, чем потом на ней удержаться» [80].

Впрочем, несмотря на славу, Юрий Никулин оставался человеком необычайной скромности. У них с Михаилом Шуйдиным была в ходу такая шутка: «Представляете, мы только что из главка, и там нам сказали, что по итогам специального исследования мы названы вторыми клоунами в стране». В цирке все тут же вскидывались: «А первые кто?» — «А первых, — отвечали они, — до хрена!»

Никулина называли великим — он с этим не соглашался. По-настоящему великим клоуном он считал Леонида Енгиба-рова. По мнению Никулина, этот человек сломал, взорвал своим удивительным искусством многие устоявшиеся представления и штампы. И он был молодым! Ведь в цирке, в отличие от эстрады, почти нет молодых звезд. Имя клоуны нарабатывают постепенно, долго, с годами приобретая опыт. Нужно много времени, чтобы стать настоящим коверным. Енгибаров был в этом смысле исключением. Ни на кого не похожий, он работал на манеже с первых лет точно, четко, не шел на поводу у публики, не подстраивался под нее, а искал своего зрителя. И нашел его. Этот клоун, еще будучи молодым — он умер в 37 лет, — стал звездой первой величины. Великолепный акробат, блестящий жонглер, удивительный мастер пантомимы, Леонид Енгибаров все время искал новое, и через три-четыре года после дебюта ему уже подражали. И, конечно, наряду с поклонниками, у него были и ярые противники.

Из воспоминаний Юрия Никулина: «Когда я увидел его в первый раз на манеже, мне он не очень понравился. Я не понимал, почему вокруг имени Енгибарова такой бум. А спустя три года, вновь увидев его на манеже Московского цирка, я был восхищен. Он потрясающе владел паузой, создавая образ чуть-чуть грустного человека, и каждая его реприза не просто веселила, забавляла зрителя, нет, она еще несла и философский смысл. Енгибаров, не произнося ни слова, говорил со зрителями о любви и ненависти, об уважении к человеку, о трогательном сердце клоуна, об одиночестве и суете. И всё это он делал четко, мягко, необычно. Он не играл на смехе, он играл на абсолютно иных чувствах. Как он подавал свои акробатические трюки! Например, он делал баланс на катушке. Сначала падал, потом сам себя награждал медалью — раз на грудь! К концу трюка он уже весь был в медалях, и даже на спине висела здоровенная медаль! В те времена это был весьма небезобидный трюк».

В последние месяцы жизни у Леонида Енгибарова были конфликты с руководством Союзгосцирка, чиновники не давали ему создать театр клоунады, о чем Енгибаров мечтал и для чего многое делал. Сердце клоуна не выдержало. Вечером 25 июля 1972 года Леонид Енгибаров крикнул: «Мама, у меня всё горит в груди, помоги мне!» Вызвали «скорую», но неквалифицированный врач поставил диагноз «пищевое отравление» и уехал. А когда приехала вторая «неотложка», было уже поздно — Леонид Енгибаров умер. Смерть наступила от разрыва сердца…[81] Когда Леонида Енгибарова хоронили, в Москве начался страшный ливень (а до этого 20 дней стояла невероятная жара без единого дождя). И тысячи людей входили в зал Центрального дома работников искусств, где проходила гражданская панихида, с мокрыми лицами…

Вечером же 25 июля, только восемью годами позже, ушел из жизни и другой артист, как и Леонид Енгибаров, оставшийся загадкой. Владимир Высоцкий… О цирке у Высоцкого было только два стихотворения — «Канатоходцы» и «Енгибарову-клоуну — от зрителей»:

Шут был вор: он воровал минуты —Грустные минуты, тут и там, —Грим, парик, другие атрибутыЭтот шут дарил другим шутам…

…Зритель наш шутами избалован —Жаждет смеха он, тряхнув мошной,И кричит: «Да разве это клоун!Если клоун — должен быть смешной!»

Вот и мы… Пока мы вслух ворчали:«Вышел на арену, так смеши!» —Он у нас тем временем печалиВынимал тихонько из души…

Никулин считал, что, как и Леонид Енгибаров, Владимир Высоцкий был артистом совершенно иной формации. Он тоже уловил что-то во времени, почувствовал перемены, в известном смысле — прозрел будущее…

С Владимиром Высоцким Юрий Никулин тоже был знаком. Сначала это было знакомство на расстоянии: он услышал песни Высоцкого из фильма «Вертикаль», в том числе «Если друг оказался вдруг…». Эта песня Никулину понравилась, он запомнил ее и часто пел сам. А в конце 1960-х Юрий Владимирович познакомился с Высоцким уже и лично [82].

…Мистическая аура не оставляла имени Леонида Енгибарова и после его смерти. Юрий Никулин вспоминал одну историю, которая брала за живое всех, кто ее слышал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});