Не жизнь, а роман! (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

- Ну что ж, Катрин, тогда давайте заключим с вами договор. После обеда вы возвращаетесь домой, я организовываю вам страховую выплату, а вы остаётесь во Франции на несколько месяцев.

- Зачем так надолго?

- А вам неинтересно узнать, как сложилась судьба у вашего мужа и других? Мы могли бы поездить с вами по Франции и посмотреть на всё своими глазами, - Эмэри постарался предложить это как бы безразлично, но внутри затаился, с удивлением почувствовав в себе хищника.

Ему хотелось внимания этой женщины, её расположенности к нему. Она вызывала у него интерес и симпатию. О медальоне, который сыграл определяющую роль в создании проекта «Время», он сейчас не вспоминал. Он был очарован Катрин. Эта симпатия возникла с первого взгляда. Просто внутри всколыхнулось что-то одобрительное, а потом это чувство крепло с каждой минутой, проведённой вместе.

- Я... - Катя не успела задуматься о том, что она могла бы заняться историческими исследованиями, и это предложение вызвало у него горячий интерес. Облизнув враз пересохшие губы, она призналась: - не подумала. Мне пока ещё трудно... я всё ещё в прошлом и здесь... я же там прожила годы, а тут всё по-прежнему... Мне бы очень хотелось узнать, но зачем вам утруждать себя?

- Когда вы мне всё расскажете, то я вам тоже кое-что расскажу. Пока не могу для чистоты эксперимента, - загадочно улыбнулся Эмэри.

- Хорошо, только не забудьте!

Они обедали вместе. Всё было по-домашнему, как будто они расположились в небольшой кухоньке. В этот раз, сидя за столом, оба просматривали информацию в планшете. Раньше буржуа читали газеты, а теперь все новости мира приходили в электронном виде. Катя искала следы о взрыве в здании института. Несколько невзрачных заметок о неправильном использовании электрических мощностей, приведших к взрыву, не вызвали какого-то резонанса в обществе. О жертвах - вообще ни слова. Это наводило на мысли, что Морритт всё контролирует. Ей бы держаться от него подальше - слишком опасен, да ещё и попадаешь под его обаяние, но обстоятельства этого не позволяют.

После обеда Эмэри подал руку Катерине:

- Вы готовы вернуться домой?

Дыхание перехватило, и она схватилась за горло. Кажется, он что-то понял и, слегка приобняв её за плечи, притянул к себе. Потом он наклонил голову и, глядя своими дивными тёмными глазами, неожиданно пообещал:

- Я буду рядом, ничего не бойтесь.

Чего бояться, по его мнению, она должна была? Или кого? Неважно. От его слов стало тепло и спокойней. Глупо, хотя бы потому, что он - главная угроза для неё, но все равно паника схлынула, и она благодарно кивнула. Пусть даже с его стороны это пустые слова, дань вежливости, но ей стало легче.

Возле дома родителей Славика он помог ей выйти и первым поздоровался, когда Этэри открыла дверь:

- Я глава проекта, над которым работал ваш сын, - холодно представился он, не дожидаясь вопросов. - Мадам Грушевич пострадала при взрыве, но вопросы о компенсации с ней уже улажены. Она дала подписку о неразглашении, так что, надеюсь, лишних вопросов к ней не будет. Кстати, так как мадам жива, то мой агент все документы о выплате страховых по случаю смерти Вячеслава Грушевича будет обсуждать с нею.

Моррит заканчивал свою речь уже при обоих родителях Славика. В дом его не успели пригласить, поначалу Этэри растерялась из-за напора незнакомца, но когда он закончил свою речь, то о дружественном визите не могло быть речи.

- Господин Морритт, - неожиданно обратила на себя внимание Катя, - накануне я подавала документы на развод с Вячеславом, так что морально я не считаю себя связанной с мужем. Если у его родителей нет претензий ко мне по поводу внуков, то я не буду претендовать на страховую компенсацию.

С верхнего этажа по ступенькам сбежали Катины мальчишки и бросились обнимать её:

- Мама, мама, ты не забрала нас у мадам Бишо! Она провела с нами ещё одно занятие прежде, чем приехала бабушка, - ябедничали они, а Катя старалась приветливо улыбаться и не плакать.

Гримасу свёкра сложно было передать. Он пылал ненавистью к невестке. Его сын умер, а она осталась жива! Естественно, он не мог смириться с тем, что судьба распорядилась так несправедливо. Его мальчик - гений, и тысячи жизней не будут сопоставимы с ним одним! А то, что Катерина суёт ему компенсацию как подачку, унизительно! Он хотел бы вырвать сердце этой девице за то, что она, оказывается, подала на развод с его сыном! Но собственное сердце оказалось не железным и, схватившись за него, он, прислонившись к косяку, прохрипел:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Вон из моего дома!

Этэри не знала, за что хвататься. Она бросилась звонить, чтобы вызвать помощь, но внуки убегали из дома к Кате, и она понимала, что, скорее всего, видит их в последний раз. Ещё вчера муж требовал увеличить компенсацию за смерть сына, угрожал разорить компанию, не соблюдавшую правила безопасности, а сегодня ополчился на невестку.

Что он хочет? Почему не знает покоя? Откуда в нём такая разрушительная сила, которую сдерживает только она? Этэри с сочувствием посмотрела на перебравшегося в кресло мужа и, подойдя к окну, наблюдала, как незнакомый мужчина усаживает в машину детей и невестку. Слёзы потекли из глаз. Сын погиб, а по-настоящему больно стало, когда увезли Сашулика и Никитошу. Как будто душу вынули... Единственная и последняя радость в жизни - внуки. Это хорошо, что Катя забрала их подальше от деда. Она вырастит мальчишек так, как надо, но как же тошно, что самой Этэри теперь не будет в их жизни!

Катерина не помнила даже, как села в машину. Она прижимала к себе удивлённых её хваткой детей и дрожала.

- Мама, тебе холодно? - насторожился старший, зная чуть больше, чем братик.

Она смогла лишь покачать головой. Как же всё сложно! Один эгоистичный поступок Славика привёл к таким непредсказуемым результатам! Сможет ли она когда-нибудь рассказать правду мальчишкам об отце, о себе? Каково им будет знать, что сначала отец попытался убить их маму, а потом она убила его, защищаясь?

Катерина сидела на заднем сидении с детьми и иногда ловила на себе взгляды Морритта через зеркало. Он сочувствовал или переживал, и от того, что кто -то волнуется за неё, подстраховывает, появлялись силы держаться.

Да мало ли какие страшные тайны в истории человечества случались в семьях? Ничего, выжили, а время рассудит, кто был прав, а кто виноват.

Дети любили Вячеслава, но он не стал для них хорошим отцом. Пока они были маленькими, не понимали, что иллюзию любящего папули поддерживала Катерина. Ещё год-другой - и обман только злил бы старшего, а потом и младшего. Было ли её усердие в создании нужного имиджа Славика перед детьми ошибкой - кто теперь разберёт. Одно неизменно: Вячеслав передал свои уникальные гены сыновьям, обеспечивал такой уровень жизни, при котором Катя могла себя полностью посвятить детям, и именно разнообразие в их обучении помогло ей выжить в прошлом. Ну, а об остальном лучше вспомнить годы спустя. Когда боль от предательства сгладится, а вина за ответную меру перестанет терзать... или, наоборот, разрастётся. Сейчас надо восстанавливать свою жизнь, ведь детям нужна улыбающаяся мама и уютный дом.

- Господин Морритт, я не приглашаю вас...

- Я понимаю, вам надо как-то привыкнуть, что вы снова здесь. Завтра утром я заеду за вами и займу ваше время до обеда.

- Э, простите, господин...

- Эмэри. Называйте меня по имени.

- Ладно, Эмэри, не сочтите за наглость. Я сегодня же попрошу приехать сюда свою маму и надеюсь, что завтра она будет здесь. Только вряд ли с утра. Как только она сможет взять на себя заботу о мальчишках, а в первой половине дня их надо возить по занятиям, так я сразу же буду полностью в вашем распоряжении.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Я подожду, Катрин, но только один день.

- Катя. Называйте меня лучше так, - поправила и залилась румянцем. Зачем она это сделала? Ляпнула - и осудила себя за дурость. Ну какая она ему Катя?

- У русских говорят Ка-тю-ша, - медленно произнёс он, добивая своим ласковым взглядом. - В вашем доме проводили обыск, искали документы по работе Вячеслава, так вот, я знаю, что у вас мало продуктов.