Семь дней Создателя - Анатолий Агарков

— Мы уже занимались нейронами головного мозга.

— Тоже интересная тема.

— Тем-то много — желания, увы, мало. Сибарит ты, Создатель, и бабник. Тысячу раз права Любовь Александровна.

— Не хочу пускаться в бесплодные споры — с кастратом истину не родить.

— С каких пор?

— Я тебя имел в виду.

— Грубовато.

— А ты думал, я прощу душепленение? Ошибаешься, брат.

— Будут репрессии? Оптимизатор в урну?

— Не зарывайся — в нашем аппарате вполне приличный климат и антигравитация своя.

— Ну, хорошо, хорошо, давай не будем делать резких движений.

— Я тоже не против перезагрузки. Объясни, как допустил экспансию плесени на планету?

— Какие слова! В начале опыта всё казалось проще и обыденней. Но интересней. В тебе разве не было любопытства?

— Билли, я уважаю твоё желание стать человеком, но ты лишь суммарный разум человечества — и тебе не дано права на ошибку. Холодный, трезвый, взвешенный расчёт всего и вся. Только такой ты нужен.

— Для чего?

— Ты на службе человечеству — забыл? И ближайшая задача — плазма.

— А как же противометеоритный зонт Солнечной системы?

— Ты знаешь, с какого бока подойти к теме? Вот и я. Может, познав основы мироздания, мы ближе продвинемся и к ней.

— Где и как будем изучать плазму?

— Здесь. Думаю, с Венерой поладим.

— Любовь Александровна?

— Останется на Земле или где пожелает. Здесь ей не место. Ты поможешь мне?

— Вы расстаётесь?

— Так будет лучше.

— Тебя влечёт богиня?

— Не буду отрицать — и это имеет место.

— Создатель, ты постоянно идёшь на поводу своих страстишек, и столько времени потрачено впустую.

— Впустую? Что ты понимаешь, виртуальный сверчок. Я только тогда и жил, когда любил….

— Послушай, Создатель, Венера — не женщина, это плод твоего воображения. Она субстанция, энергетика планеты, фантом. Ей ничего не стоит предстать в обличии дракона и схрумкать фантазёра за его же собственный страх.

— Она была страстной и нежной.

— А ты невинный и романтичный. Сейчас роли изменились. Помнишь — у неё не было лица, когда она говорила про белую заразу? Но и ты тогда не трясся от страха. Явись сейчас….

— А я явлюсь бесстрашным. Ты ведь поможешь управиться с чувствами?

— Если убедишь в реальности своей задумки.

Нескончаемый спор у экрана компьютера.

На Венере ночь. Мы влетели в тень планеты, и она контрастнее показала масштабы извержений — огненные змеи свернулись в океаны огня. Но оставались ещё горы.

— Что это? — Люба встрепенулась в кресле.

Тёмные пятна горных складок озарились белым сиянием и начали менять свои очертания.

— Билли?

— Реакция термоядерного деления.

— Атомный взрыв?

— Скорее реактор объёмом в целую планету.

И бортовой компьютер:

— Интенсивное излучение — опасно для жизни.

— Уходим, — сама себе дала команду Люба.

Флаер увеличил орбиту, но всё ещё находился в поле притяжения планеты. Мы продолжали наблюдать за Венерой.

— Не слышу упрёков, — подала голос Люба.

— Мы вернули планету в архаичное состояние. Миллионы лет эволюции коту под хвост.

— Сильно, но не смертельно. Придумай ещё что-нибудь.

— Нам надо расстаться, Любовь Александровна.

— Прямо здесь или до Земли потерпишь?

— Прости меня за всё.

— Считай, ничего и не было. Теперь не мешай.

Люба связалась с ЦУПом и попросила перемещение на Луну.

Луна. Взлётная площадка строящегося города. Мы прощаемся с Любой. Глаза прощаются, а мысли ведут диалог.

— Справишься?

Со мной Билли — конечно, справлюсь.

— Справлюсь.

— Куда теперь?

— В Москву. Хочу побывать в родных чертогах. Поплакаться за ушедшие годы.

— И напиться?

— Святое.

— Потом?

— Хочу вернуться на Венеру.

— В термоядерное пекло?

Я промолчал.

— Считаешь, нашим отношениям нет перспективы?

— Пробовал найти место рядом — не получилось. Теперь твоя очередь. Только повремени, дай отдышаться.

— Тогда, прощай.

— Будь счастлива.

— Увы, не дано.

Люба поднялась в летательный аппарат. Закрылся люк-трап. На минуту тарелка зависла над площадкой, и исчезла в тёмном бархате звёздного неба.

Поднимаюсь в свой аппарат.

— Просвети, Билли, что тут нажимать?

— Передай в ЦУП координаты посадочной площадки. Планируемой — эту они и так знают.

Через минуту приземляюсь в Москве, в многострадальной хоккейной коробке. Иду двором (лететь не решился), встречаю Жанку. Жанну Викторовну.

— Квасу хочешь?

— Неси.

Квартира пуста. Выложил на стол семейные фотографии, пожелтевшую бабушкину коробку. Выставил батарею спиртного. Гитару под руку. Снял оптимизатор. Наполнил рюмку коньяком.

Земля вам пухом, родные мои!

Пошелестел фотографиями из пожелтевшей коробки. Бабушка, моя старенькая бабушка. Выпил водки. Утёр слезу. Взялся за гитару.

— Ты жива ль ещё, моя старушка?

Жив и я, привет тебе, привет….

Глянцевый портрет в рамочке — мама в зюйдвестке за кустом багульника. Улыбающаяся, молодая, красивая мама. Наполнил рюмку водкой. Что спеть тебе, родная?

Импровизирую….

— …. Вернулся, мама, я домой, но не встречаешь ты меня….

Никуши, Даша…. Настеньки много фотографий — от ползункового детства и до окончания школы. Нет снимков Электры и Дианочки, только видеозаписи. От Мирабель не осталось ничего.

Пришла Жанка с квасом.

— Э, студент, ты что расслабился?

— Снимай оптимизатор — присоединяйся.

Уговаривать долго не пришлось. Жанка выпила, зашелестела фотографиями.

— Дашка, стерва — из-под носа увела. Помнишь, жениться обещал?

Я наполнил стопки.

— Ещё не поздно.

— Ты всерьёз?

Жанка чокнула хрусталём, выпила и приникла щекой к моему животу.

— Знаешь, Гладышев, как любить тебя стану?

Отложил гитару, погладил её седые волосы.

— Почему не красишь?

— Теперь буду.

— Выпьем?

— Спой, Алекс, нашу, дворовую, помнишь?

Жанка перебралась на диван, не очень тщательно запахнув полу домашнего халата. Я взял гитару.

— Когда я был мальчишкой, носил я брюки клёш

Соломенную шляпу, в кармане финский нож….

После очередной рюмки Жанку сморило. В спальню её не понёс, а притащил оттуда подушку. Прости, подружка, не увлекаешь. Надел оптимизатор, собрал, унёс фотографии. Критически осмотрел остатки пиршества — Жанка проспится, приберёт. Мне пора.

Ночь. Тёмным двором проколбасил к флаеру — оптимизатор ещё не вытравил алкоголь из крови.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});