Спенсервиль - Нельсон Демилль

Кит поднял с пола перепачканные кровью брюки Бакстера и вернулся назад в спальню хозяев дома. Как и в большинстве домов в этой местности, во внутреннем облике дома Бакстеров было нечто деревенское – дубовая мебель, плетеные коврики ручной работы на полу, ситцевые занавески на окнах, засушенные цветы в вазочках. До Кита вдруг только сейчас дошло, что, несмотря на свое неудачное замужество – а может быть, и чтобы как-то скрасить его, – Энни уделяла дому массу времени и сил: об этом говорили многочисленные мелкие детали, придававшие дому тепло и уют. Видимо, подумал Кит, она занималась этим из чувства гордости или потому, что ощущала необходимость создать нормальную домашнюю атмосферу для детей, для своих друзей, но наверняка в какой-то степени еще и потому, что тосковала по такому браку и такой жизни, в которых было бы место настоящему семейному очагу, атмосфере домашнего мира, покоя и взаимной заботы, которые она могла бы создать. От всех этих мыслей Киту почему-то стало очень грустно, и он расстроился.

Он понимал, что ему нет никакой необходимости торчать сейчас в этом доме: риск, связанный с пребыванием здесь, намного перевешивал ценность любой информации, которую он мог бы тут почерпнуть. Но он испытывал какую-то потребность прийти сюда, подсмотреть, увидеть самому, как жили Клифф и Энни Бакстер, те два человека, что сильнее всех других вторглись в его собственную жизнь и так глубоко повлияли на нее.

Когда они с Клиффом учились в одной школе, Бакстера ни разу не приглашали в дом Лондри. А теперь вот, не так давно он сам залез в него, и это вторжение показалось Киту даже худшим, более вопиющим и возмутительным оскорблением, чем то, что потом Бакстер спалил ферму, и даже чем то, что произошло в мотеле. Кит не собирался сейчас поджигать дом Бакстеров, заполненный вещами Энни и ее детей. Но он чувствовал, что должен оставить после себя какое-то доказательство своего пребывания здесь, какой-то символ, знак презрения, – пусть даже Клифф Бакстер этот знак и не увидит: Кит твердо решил, что в этот дом Бакстер никогда уже не вернется. Но ему хотелось оставить такой знак просто для себя – и для протокола.

Кит отступил на несколько шагов в сторону и посмотрел оценивающим взглядом на дело своих рук. В гостиной в кресле-качалке сидела набитая простынями и полотенцами окровавленная форма Бакстера, и прямо из воротника полицейской рубашки торчало чучело – голова волка.

Кит убеждал себя, что он не свихнулся, что от полученных ударов по голове у него не поехала крыша. Но все же он стал теперь в чем-то другим человеком, не таким, каким был до того, как Клифф Бакстер вломился в дверь их номера в мотеле. Кит стоял и молча смотрел на венчавшую костюм полицейского волчью морду. На какой-то момент белые клыки и остекленевшие глаза словно загипнотизировали его, и Кит понял: чтобы убить такого зверя, надо самому в чем-то стать им. Он ощущал, как светлая часть его души будто исчезает, тает, сердце его ожесточается и из каких-то глубин в нем тоже поднимается волк.

– Раздобыли, что хотели? – спросил его Чак.

– Да.

– Теперь в Лиму?

– Сперва заедем еще в пару мест.

Кит снова стал показывать дорогу, и скоро они были уже у черты города, на стоянке возле ряда магазинов. Кит достал из кармана шестьдесят долларов и протянул их Чаку:

– Держи пока.

– Да ладно, Джон. Я знаю, вы не обманете.

– Не зарекайся и держи, раз дают. – Кит положил деньги на приборную доску. – Сходи, купи себе что-нибудь поесть. Мелочи у тебя нет?

– Найдется. – Чак высыпал ему почти пригоршню разных монет, и Кит вылез из машины и направился к телефону-автомату, а сам Чак тем временем пошел в магазин. Кит достал из кармана одну из телефонных карточек и набрал номер. Физически он чувствовал себя ненамного лучше, чем раньше, но морально он приободрился: теперь он точно знал, что Энни жива, хотя старался и не думать о том, какие испытания выпали сейчас на ее долю.

– Алло?

– Терри, это я.

– О Господи! Кит, Кит, вы где?

– На дороге. Где Энни?

– Не знаю. Они вернулись в Спенсервиль, она мне позвонила и сказала, что они на какое-то время уезжают, чтобы побыть одним и обо всем переговорить. Сказала, что едут во Флориду.

Кит понимал, что те вещи, которые они с собой взяли, во Флориде были бы не к чему.

– А судя по голосу?..

– Я чувствовала, что все ее слова сплошная неправда. Черт возьми, он мог просто приставить ей пистолет к виску. С этого негодяя станется. Я позвонила в нашу местную полицию, но они заявили, что не могут ничего предпринимать, не имея доказательств, и посоветовали мне обратиться в полицию Спенсервиля…

– Я знаю. Терри, послушайте, я ее обязательно найду и привезу. Куда, по-вашему, они могли поехать на самом деле?

– На Грей-лейк.

– Я тоже так думаю. Она не пыталась дать это понять по телефону?

В трубке повисло молчание, потом Терри проговорила:

– Да, она говорила что-то… что-то насчет того, что они поедут через Атланту,[39] а я потом вспомнила, что есть и еще одна Атланта: центр округа Монморенси в Мичигане, по пути на Грей-лейк. Мне кажется, они поехали именно туда, но я им звонила несколько раз и натыкалась только на автоответчик. Так что я не знаю…

– Да. Я думаю, они именно там.

– Ларри хотел туда съездить…

– Ни в коем случае. Бакстер вооружен и очень опасен. Я сам этим займусь, через тамошнюю полицию.

– Полиция ничего не станет делать, Кит. Энни его законная жена. Они мне все время об этом твердили.

– Оставьте это мне.

– А что произошло? Я думала, вы уже садились в самолет…

– Долгая история, но если коротко, то полиция нам помешала.

– Черт бы их побрал!

– Вот именно. Но когда они забирали Энни, она была в полном порядке.

– Мне кажется, сейчас это уже не так. Отец пытался натравить на них полицию штата и нанял юриста, но… поверить не могу, чтобы этот негодяй смог так вот запросто похитить ее…

– Когда она вам звонила?

– В понедельник, часов в шесть вечера. Сказала, что передумала и решила с вами не уезжать, что они с Клиффом дома и весь день пробыли дома, собирались, и что теперь они уезжают на машине во Флориду. Сказала еще, что звонила детям в колледж, успокоила их и предупредила, что они с отцом уезжают отдохнуть. Но я после разговора с ней сама позвонила ребятам, и они мне оба сказали, что не разговаривали с матерью, что утром того дня им звонил отец. Тогда я перезвонила Энни, но мне ответила полиция, а когда я спросила, что, черт возьми, происходит, они мне заявили, что все звонки к Бакстерам переключены на полицейский участок… после чего мой отец сам поехал в полицию, и ему там тоже сказали, что Клифф и Энни уехали во Флориду. Одно сплошное вранье.

– Ну, хорошо… Сделайте мне одолжение, Терри: не делитесь ни с кем своими сомнениями и говорите всем одно и то же – что они во Флориде. Я не хочу его спугнуть, если они действительно на озере. Договорились?

– Ладно…

– Терри, а как выглядит этот их дом?

– Господи… я там была всего несколько раз… в форме большой буквы «А», из темного дерева, стоит несколько в глубине от озера…

– На какой стороне озера?

– Сейчас подумаю… по-моему, на северной. Да, на северной, и подъехать к нему можно только по одной-единственной узкой проселочной дороге через лес.

– Понял. Передайте от меня привет Ларри. Сегодня вечером позвоню вам из Мичигана.

– Обещаете?

– Вы же знаете, что да, Терри. И простите меня…

– Нет, не извиняйтесь. Вы сделали все, что могли. А этот негодяй – сущий дьявол. Клянусь.

– Ничего, я вам привезу его рога и хвост.

– О Боже… – попыталась рассмеяться она. – Сама бы его убила, если бы могла… Кит?

– Да?

– Если она не сможет быть вместе с вами, она покончит с собой. Я боюсь за нее.

– Я ей обещал, что мы снова будем вместе. Она это знает.

– Молю Бога, чтобы вы оказались правы.

– Я перезвоню вечером. – Он повесил трубку, достал из кармана еще одну телефонную карточку и набрал номер.

Телефонистка назвала ему стоимость разговора, он опустил мелочь в аппарат и услышал гудки.

Потом в трубке раздался записанный на автоответчик голос Бакстера: «Дача Клиффа, Большого Шефа. Тут никого. Если знаете, где клюет рыба или пасутся олени, оставьте сообщение».

Послышались характерные сигналы автоответчика. У Кита было искушение кое-что сказать, но он удержался и повесил трубку.

Кит достал из кармана еще одну карточку – на ней были номера телефонов всех десяти патрульных машин и личные коды для вызова каждого из пятнадцати полицейских Спенсервиля. Он набрал нужный номер, повесил трубку и стал ждать.

Телефон зазвонил, и Кит снял трубку:

– Это офицер Шенли?

– Кто говорит?

По звуку в трубке Кит понял, что Шенли говорит с аппарата, установленного в машине.