Настоящая фантастика – 2014 (сборник) - Марина Ясинская

Домики – не двухэтажные коробки-близнецы, а самые разные, полукруглые, треугольные, разноцветные – прячутся за цветущими ветками, подмигивают окнами.

Люди смеются – радостно, беззаветно. Не посылают импульсы в сенсорный налобник, который, считав эмоцию, выдает на экране значок: «веселая улыбка». Смеются, потому что легко на душе, потому что хочется танцевать, потому что… Да разве можно объяснить смех?

Город цвел, утопал в зелени, хохотал… Город. Искаженный Городок. То, что мы потеряли.

…

Гости. Городок покидают очередные гости. Люди из дальнего мира ушли, но оставили на память невиданный доселе цветок – прекрасный, с крупными бело-розовыми мясистыми лепестками и горьковатым ароматом. Другие подарили ручное облачко на случай жаркого дня. Однажды наведались чудаковатые крылаты и оставили в дар крылья. Жаль, что летать под силу не каждому…

Даже имея крылья.

Гости. Они приходили и уходили, но каждый оставлял что-то на память. Что-то прекрасное. И с каждым разом Городок становился все лучше.

– Ненормально! Этот Город ненормален! Опасен!

Вход в Городок увидит не каждый. И далеко не каждый из видящих решится войти. Городок дружелюбный. И ждет таких же гостей. Те, кого позже назовут Хранителями, войти сумели. Хотя не должны были – по всем законам не могут войти в Город добра ему не желающие. Хотя… Разве можно разобрать, чего желают те, у кого в застывшую маску превратились не только лица, но и души?

– Слишком много искажений! Это неправильно! Мы можем помочь! Мы поможем. Ничто не должно так искажаться.

Одни называли их спасителями. Правда, затруднялись ответить: «От чего?» Другие – нашествием гадов дремотных. Впрочем, вторых было меньше. С каждым днем…

– Слишком многие на вас влияют. Слишком много искажений. Неужели не понятно? Это ненормально. Мы защитим. Оградим.

Они не улыбались. Не злились. Не удивлялись, не печалились, не уставали. Во всяком случае, ничто не отражалось на их лицах – неподвижных, равнодушных, пустых. Они приходили и уходили. И с каждым разом искажали. Только не Город – людей. Впрочем, очередь Города тоже настала. Позже.

– Мы поможем. Вам надо просто быть с нами… нами… нами…

Все меньше смеющихся горожан. Все больше застывших лиц – не потому, что улыбаться или хмуриться нельзя, а потому, что ты этого больше не умеешь. Все меньше цветущих полянок, зеленых листочков. Все больше квадратных домов-близнецов и равнодушных застывших лиц.

По образу и подобию…

Первое непонимание – как понять того, у кого нет чувств ни в голосе, ни на лице? Первое разочарование Хранителей – подобие не стопроцентно. Первые налобники – подарок от Хранителей.

– У вас будет все правильно. Все как у нас.

Искажения могут быть опасны. Хранители показали – насколько.

…

Рябь по воде. А вода повсюду. Нарастающий скрежет. И… тишина. Только журчит вода. Только рябь бежит по серебристому озеру. Он стоял прямо на водной глади. Как и тот, другой.

– Ты… – юноша вгляделся в лицо испуганного мальчишки, в свое лицо, только более молодое, – Антон.

Мальчик кивнул.

– А я – Эн. Энтон, – парень улыбнулся как можно дружелюбнее.

Мальчик кивнул еще раз.

– Ты… – Эн слегка растерялся, – ты что-то знаешь о моем мире?

– Не уверен, – мировой близнец наконец заговорил. – Но, мне кажется, там Ритка. То есть она… Я думаю… – Антон сконфуженно замолчал.

– Ритка, – Эн закрыл глаза (девушка бежит по траве, волосы разметались), – значит, ее зовут Ритка.

– Да, Маргарита. Ты ее знаешь?

Эн неопределенно развел руками, но его двойник продолжал тараторить.

– Ритка – хорошая, хоть про нее и говорят всякое. Она мой лучший друг. И она попала в беду в… в моем мире. А потом – и в твоем. Кажется…

Энтон вздохнул. Если девушка увидела вход, значит – она достойная. Если прошла через границу, значит – Одиночка. Но вот до Городка Маргарита вряд ли добралась – застряла, скорее всего, на Дороге Жизни. Как и ее предшественники… Эн пару раз слышал от родителей про «лазутчиков, угодивших в объятья Дороги!». Что с ними происходит потом? Жаль, не успел расспросить об этом ни гитариста, ни Майру.

– Антон, – Эн взял двойника за руки, – ты хоть представляешь, как оказался здесь? Понимаешь, кто я?

– Я… – мальчик выглядел совершенно растерянным, – я просто сплю, да? Я теперь много сплю. И вижу Ритку и странных людей. И тебя пару раз видел.

– Понятно…

Нни-че-го-шень-ки он не знает, ни об Искаженном до неузнаваемости Городке, ни о близнецах миров, ему просто надо найти подругу. Или сестру? Девушку, исцелившую Эна и научившую его смеяться.

– Антон! Послушай. Я постараюсь… Нет, не так – я сделаю все, чтобы ее найти! Но… моему миру тоже нужна помощь. Понимаешь, мы с тобой связаны. И…

Слуги дремотные, ну что он несет? Как ему поможет этот мальчишка? Пообещает не выздоравливать? Или не умирать? Как будто от человека это зависит.

Тихий всплеск воды. Брызги цвета темного серебра. Озеро Жизни. Вот мы где. Понимание пришло внезапно. Как и ответ на вопрос: «Что делать дальше?» Струя воды плеснулась в руки, застыла ледяным клинком.

– Антон, – юноша не узнал свой голос, – мне очень нужна твоя помощь. Я найду Ритку, я сделаю все для этого, клянусь! Но если ты вдруг выздоровеешь… Ты ведь болен сейчас, да?

Мальчик кивнул.

– Наши жизни связаны. Сила – одна на двоих… – тьфу, ну почему здесь нет Майры? Она бы объяснила все по-человечески. – Короче, пока один живет полноценной жизнью, другой валяется в беспамятстве. Не спрашивай почему. Я и сам не знаю. Просто так оно устроено. И только так я смогу спасти твою Ритку! Понял?

Антон растерянно моргнул.

– Мне нельзя выздоравливать?

– Ну… Типа того…

– И что надо сделать сейчас?

Ладонь легла в ладонь. Ледяной клинок вонзился в мальчишеские кисти, прошел насквозь, оглушил на миг. Ни крови, ни боли, только холод. И ощущение покоя…

Болела рука, в липкий сон прорвалось монотонное «тук-тук». Эн с трудом разлепил глаза – в окно настойчиво билась покинутая мохнатка. Юноша с трудом поднялся с кровати, открыл форточку, впуская пушистую подругу. Надо бы имя ей придумать, что ли. Энтон задумчиво потер онемевшую от боли ладонь. Он вернулся. И, кажется, с подкреплением.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});