Дом с привидениями - Анатолий Бритиков

Мы думали тогда, что Антуан просто дразнил Крошку.

Следующий день мы опять провели как все. Купались в теплом озере, питались зеленью, спали на солнце и вдыхали ароматы деревьев и трав. Удивительная это была жизнь — сытая, с небольшим расходом сил. Забот у нас, да и у них, не было, изредка драки, изредка любовь. А мы к тому же были сильнее всех в этой колонии. Даже гидры-предводители нас боялись. Верите или не верите, а нам даже начали нравиться некоторые из синих лебедей. Честное слово!

В середине третьего дня семейство, сидевшее на соседнем фруктовом дереве, вдруг поднялось в воздух и потянулось к востоку. К нему присоединилось еще одно семейство. Я скомандовал, и мы прибились к стае. На нас не обратили внимания, точнее, показали нам, что в нашем присутствии не нуждаются. Нас стало восемнадцать че… особей. Летели часа два, пока не показалась зона и город, который мы так отважно атаковали на вездеходе. Самец первого семейства протрещал какой-то звук, нам ничего не сказавший. Похоже, что это был код или пароль, по которому отворялся сезам. После этого мы всей компанией спокойно спланировали на площадку рядом со скульптурной группой.

Тут же самцы забрались на верхние места амфитеатра, самки сели рядом ниже, птенцы — на нижнем ряду. Для нас демонстративно были оставлены соответствующие места. Вот тут-то и началось “кино”. На полированной части пьедестала, там, где мы наблюдали какие-то сполохи красок, теперь показывалась история нынешних хозяев страны.

— Да. Я видел это, — сказал Том. — Я все записал, но не все понял…

— Естественно. Комментарий шел. Непрерывно. Но сейчас вкратце мы расскажем основное. Итак, как мы поняли, исконными обитателями страны были те самые жуки. Само название непереводимое. Жуки создали высокую цивилизацию, мы видели удивительные достижения в области биологии, когда создавались искусственные составы, более вкусные и питательные, чем натуральные, невероятные находки в технике, вы, наверное, видели их транспортные устройства, в медицине… Особенно, пожалуй, в медицине. И вот когда они достигли того, что половина населения, работая десятую часть суток, могла прокормить всех, у них появилась идея — изменить свое потомство так, чтобы последующие поколения, во-первых, могли летать, сами жуки были бескрылыми, а во-вторых, не думать о пропитании, одежде, жилье. Пусть, мол, эти прозаические заботы не отвлекают их от более высоких дел и стремлений. Пусть занимаются “прогрессом”.

Поскольку достижения биологии и медицины были огромны, они имели возможность приступить к практическому изменению внешнего вида своих потомков. Конечно, этому предшествовало всепланетное обсуждение нового облика жителей будущего. Устраивались конкурсы художников-фантастов. Наконец был выбран образ голубого лебедя. Первое время он многим не нравился, сыпались жалобы, заявлялись протесты. Но довольно скоро привыкли.

Когда мнение народа стабилизировалось, начались работы по выведению нового разумного существа. Значительно более разумного и красивого. Недолгое время существовали одновременно две расы, потом жуки вымерли, и остались одни синие лебеди. Да, они были более совершенными, чем их предки, лучше защищены, приспособлены для выживания. Но и выживать-то им было просто. Отцы оставили им Медовый рай, полный вкусной еды, дружественных или безвредных зверей. Оставили им города с жилищами, самоработающими заводами, самовырастающими, передвигающимися клумбами, самопоказывающимися развлечениями; для получения всего этого не нужно было прикладывать ни ума, ни рук. И то, что синих лебедей научили все это использовать и даже совершенствовать, ни к чему в дальнейшем не привело. Почему-то все перестало интересовать синих красавцев. Прекрасно оборудованные лаборатории опустели первыми, — так я себе это представляю, — перебил сам себя Эррера. — Потом начали выходить из строя установки и приспособления. Отказали автоматические средства и методы лечения. И синие лебеди начали дичать. Они переселились из домов в пещеры, и только огонь в их очагах да речь оставляли их пока что разумными существами. Сама информационная установка показывала только достижения жуков. Наверное, для того, чтобы пробудить у будущих наследников гордость за предков, чтобы побудить их идти вперед. Но они не оставили им необходимость в движении. Только одну жажду развлечений. И синие лебеди летают к этому месту, показывают своим детям, чего добились их предки. Может, они надеются, что какое-то из следующих поколений проснется от равнодушия и спячки и хоть что-нибудь сделает?

И тут я обнаружил, ребята, что позабыл стихи. Стихи одного старого поэта. Я сказал об этом Рэду. “И на что они тебе сдались, стихи эти?” ответил он мне. Я не мог сразу объяснить, что меня в этом факте тревожит, и мне пришлось подумать. “Мне кажется, — сказал я ему, — что со стихами я потерял что-то человеческое. И я не уверен, что нечто человеческое не потеряли и вы все”. Он ничего не ответил, но, кажется, согласился.

Наутро четвертого дня, после плотного завтрака (мы сожрали целый лес), когда все решили поваляться, я скомандовал отлет.

И тут Антуан Пуйярд сказал, что остается. “Почему?” — спросил я. “Мне нравится эта жизнь! — сказал он. — Это тот самый рай, о котором мечтало человечество тысячи лет. Что я потерял на грязной Земле, этой пустыне, засиженной людьми, как мухами? А здесь рай. Ты сам назвал его “медовым”, и так оно и есть!” — “Там твоя родина!” — я узнал голос Жаннет. “Родина человека, — он поправился, — родина мыслящего существа там, где ему хорошо! Мне хорошо здесь!”

Он уже не считал себя человеком. Мы уговаривали его все вместе. Мы убеждали его, хотя сами были растеряны. Хорошо сказала Ютта.

“Теперь, — сказала она, — когда мы знаем, как выглядит рай, мы должны воссоздать его на Земле. Мы должны рассказать людям, что должна собой представлять наша планета. Мы сделаем нашу планету такой же и еще лучше. Потому что некому принести нам все блага. Потому что на Земле никому не придет в голову только жрать и валяться на солнце! Мы должны предостеречь от этого”. — “Этой планете сейчас не хватает мысли, — сказал Пуйярд. — Я остаюсь, чтобы пробудить их мысль. И я добьюсь этого. И я буду властвовать над этим миром, который, как я верю, еще при моей жизни обгонит цивилизацию Земли!” — “А ты после смерти станешь их богом! Позаботишься о своем культе еще при жизни!” Впервые Жаннет восстала против мужа.

“Да, стану богом, как тот на пьедестале”. — “А как же Земля, Антуан? Как же наша прекрасная, возрождающаяся Земля? Кто будет лечить ее раны и сажать на ней медовые сады?” Это был голос Мзии. “Десять миллиардов! Я не буду лечить раны, которых не наносил! А ты останешься со мной, Жаннет?”

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});