Кровь и Пламя - Максим Вишневенко

была бы рада отпустить тебя домой, но Восточная Германия нынче являет собой не самое безопасное место для маленькой девочки, — Анна присела на край столика, стоявшего напротив дивана Марты.

— У меня нет дома, — не по возрасту мрачно произнесла та, — В нашем доме теперь разве что призраки водятся.

Глава дома Эберль глубоко вздохнула и прикусила губу, чем очень заинтересовала Марту — явно что-то нехорошее происходило сейчас за стенами дома, где они сейчас находились.

— Я буду честно, я не знаю, что именно происходит сейчас в восточных землях, но их буквально наводнили призраки, — Анна на мгновение интонацией выдала своё волнение, но потом справилась и продолжила, — Где раньше поколениями не слышали о призрачных сущностях, те появляются. Притом скажу тебе открыто: в наш мир возвращаются, как призраки цауберов, так и кайнцауберов. И это самая непонятная угроза, но далеко не единственная.

— Германия в огне? — всё также мрачно усмехнулась девочка.

— Да, всё так. И как ни странно, самым безопасным местом является это, — она показала на окружающую обстановку, — Не сам наш охотничий домик, конечно, а Вестфалия. Север стал ничейным, после того, как Нижнюю Саксонию зачистили кайнцауберы по просьбе Берлина, — Марта очень удивлённо посмотрела на женщину, — На юге русские схватились с теми, кто восстал против нового Канцлера, а с востока расположился Гессен, где окопались убийцы твоих родных.

— А на западе Франция?

— Да, там твой дядя Валерий, что ждёт тебя, но и туда тебе ехать опасно.

Девочка от досады сжала зубы — и снова тюрьма, теперь рядом с пушистыми собаками.

— Я хочу, Марта, чтобы ты написала ему письмо, — голос Анны стал очень добрым, словно она и взаправду хотела позаботиться о ней, — Позови его сюда, в самое безопасное место Германии. Ваш род не должен угаснуть на земле Германии.

— Зачем это Вам, фрау Эберль? — девочка внимательно посмотрела на женщину.

— Мне нужна сильная Германия, — маска доброты мгновенно спала с главы Вестфалии, перед Мартой Мирбах был сильный и волевой человек, способный идти до конца в своих деяниях, — И оттого я не хочу, чтобы вот эта техномагия ушла из вашей семьи, — она запустила руку в карман, и довольно изящным движением достала из кармана небольшой предмет и кинула его своей собеседнице.

Тот упал на ковёр перед девочкой и оказался usb-флешкой на серебряной цепочке, которую Марта забрала в кабинете своего отца, и которую уже у неё забрали турки. Оттого сейчас она ошарашенно переводила взгляд с этой вещицы на Анну и обратно, пока та не произнесла:

— Секреты твоей семьи должны оставаться у вас.

— Вы же скопировали оттуда всё, да? — младшая Мирбах прищурилась.

— Марта, девочка, — усмехнулась и покачала головой Анна, — Я могу загнать в лесу дичь или выследить беглеца по следу, но чтобы что-то откуда-то скопировать, тут у меня лапки, — она ещё раз усмехнулась и саркастически заметила, — Особенно, если пытаться копировать информацию с совершенно незащищённой магией флешки.

— Ладно, давайте я напишу письмо дяде Валерию, только ещё вопрос.

— Своей дерзостью ты пошла в отца, говори.

— Вы убили Кристину Фавр де Поль?

— В политическом смысле, да. В физическом… — Анна повела плечами, — Тебе так дорога эта француженка?

— Она была доброй со мной.

— Она была идеалисткой, — фыркнула фрау Эберль, — За это и поплатилась.

— Вы же тоже хотите видеть сильной Германию, — Марта забрала флешку, повесила себе на шею и посмотрела на женщину.

— К счастью, ради этого я готова залить нашу землю кровью.

— А светлых магов в Германии не осталось?

— Осталось, они все в Гессене.

**

(21 августа)

Свят Салтыков с тяжёлым вздохом шагнул на подстриженный газон заднего двора небольшого дома, который им определили в качестве места для размещения в Байрсброне. После мёртвого мира Нави чистый шварцвальдский воздух пьянил, а другим казавшиеся мрачными и низко нависшими серые тучи буквально ослепляли светом солнца, который всё же проходил сквозь них.

Глава WarConsalting зажмурился и посильнее опёрся посохом о землю — каждый раз ему было трудно справиться с эйфорией возвращения в мир людей, такой живой и пьянящий. Нет, родня может звать его сколь угодно сильно — покинуть этот мир Свят собирался только когда ему предначертано, добровольно уходить в Навь его не прельщало.

Он потёр глаза и огляделся — нет, вроде бы никто не видел его возвращения, даром, что в дом размещались ребята Хеопса. Правильно, по старой традиции, вымуштрованной ещё Куприяновым, если Свят Вениаминович отправлялся поговорить с роднёй, то ни его уход, ни возвращение никто не должен был видеть. Ходили слухи о пропавших наёмниках, что видели это, но сам Салтыков лишь посмеивался над ними в бороду — никого с собой в Навь он не утаскивал, хотя разубеждать людей в правдивости этого и не собирался.

Его взгляд опустился на скамейку, где так и лежали его земные вещи, оставленные при заходе в мир мертвецов: блокнот, ручка, смартфон, трубка с табаком, пистолет. Даром, что они техномаги, но механика ломается в Нави независимо от того, кто её туда проносит, оттого лучше оставить подобное за порогом.

Свят сделал шаг к скамье и понял, что что-то не так. В этом мире было как-то холоднее, чем когда он уходил, он это ощущал буквально спиной — словно там, позади него, была увесистая ледышка, от которой исходил этот холод. Хотя нет, это была не ледышка — там словно была дверь в старый-старый погреб, а скорее — могилу.

Салтыков резко выдохнул, перехватил покрепче посох, развернулся — слишком резко после перехода между мирами, сознание поплыло. А вот то, что он увидел, можно было бы списать на эффект того самого опьянения после возвращение в мир людей, но нет. Всё было взаправду — перед ним стояла маленькая девочка, лет шести от роду, бледная на лицо, но с чёрными, как смоль, волосами, заплетёнными в две косички. Платье на ней хорошенькое — бело-розовенькое, с кружевами и рюшечками, а вон даже ангелочки вышиты и лошадка…

Свят похолодел и отступил на шаг, перехватывая посох в боевую стойку — он сам выбирал это платье больше чем пятьдесят лет назад. Уж очень он любил сестрёнку, не мог доверить взрослым выбирать ей платье для похорон, те и не противились.

— Аннушка, — выдохнул он, перебирая в голове заклинания, которые следует сейчас применить. Да, она явно за ним увязалась, он-то шёл и не оборачивался, а мертвецы ступают неслышно. Чёртовы шутки Кровавой Барыни!

— Братик, не бойся… — она склонила голову набок, в её чёрных глазах блеснули озорные нотки, но Свят напротив похолодел. Перед ним стоит