Линкольн - Карл Сэндберг

Ставки были очень крупные, шансы на выигрыш у Ли изрядные. Новый командующий северян никогда еще не разрабатывал планы крупного сражения, не руководил большой армией в условиях фронтальных атак большого масштаба. К тому же совсем недавно кончился срок службы ветеранов — 58 северных полков было демобилизовано. Опытные солдаты разъехались по домам, а их место заняли зеленые новобранцы и милиция.

Один фактор был против Ли: ему пришлось сказать своим канонирам, чтобы они не слишком расходовали снаряды. А у артиллеристов Мида их было сколько угодно. К тому же Ли ушел далеко от родной Виргинии, где он очень хорошо знал местность и людей. А солдаты Мида сражались за свои дома, за женщин, скот, земли.

В первый день Ли наносил удары по левому флангу федералистов, во второй день он бил по правому флангу. К концу второго дня Мид рапортовал Линкольну, что враг «повсюду отброшен». На третий день, 3 июля, Ли нанес сокрушительный удар по центру. Под началом у конфедерата Лонгстрита действовал генерал Джордж Пикет, высокий, тонкий как стрела мужчина. На галопе у него развевались усы и козлиная бородка Он повел за собой 15 тысяч солдат, которым предстояло преодолеть пологий подъем длиной с милю, чтобы дойти до центра позиций противника. Прежде чем повести своих людей в атаку, Пикет передал Лонгстриту письмо для невесты, которая дожидалась его в Ричмонде. «Если кивок старины Питера (Лонгстрита) означает для меня смерть — «прощай, и да благословит тебя бог, моя маленькая». Офицер предложил Пикету фляжку с виски: «Давайте выпьем; через час вы будете в аду либо покроете себя славой». Пикет отказался; он обещал «своей маленькой», что не будет пить.

Над колонной развевался голубой флаг Виргинии. Пятнадцать тысяч солдат шагали по открытой местности ровно и четко, как на учебном плацу. Тяжелые ядра и картечь артиллерии Мида опустошали ряды наступающих; затем прибавился град ружейных пуль. Почти целую милю конфедераты прошли под ярким солнцем, и каждый из них представлял собой хорошую мишень для метких стрелков Мида, скрытых за каменными оградами и брустверами. Они выполняли приказ — ведь дядя Роберт Ли сказал о них, что они готовы пойти куда угодно и совершить что угодно.

Люди падали, их места немедленно занимались другими, ряды смыкались. Офицеры валились с коней на землю, но в бою так и полагается. Может быть, лишь половина из тех, кто пошел в наступление, достигла позиций северян на вершине Семитри Ридж.

Затем в дело была пущена холодная сталь штыков, приклады мушкетов. Конфедераты дошли до последней и наиболее укрепленной линии северян. Флаг конфедератов был, наконец, водружен над оборонительными лилиями северян, но, потеряв больше половины атакующей колонны, южане не смогли завершить разгром противника.

Побледневший от волнения Мид поскакал к поставленным под угрозу позициям. Узнав, что атака отбита, он только и мог произнести: «Слава богу!»

Ночью 4 июля на армии обеих сторон обрушился ливень, и Ли приказал своим войскам отступить к реке Потомак. Пока шли бои в течение трех суток, Мид не раздевался и спал только урывками: все время он отдавал приказы командирам корпусов. Это была самая кровавая битва в этой войне. Согласно сводкам северяне потеряли 23 тысячи убитыми, ранеными и пропавшими без вести; потери южан достигли 28 тысяч.

В своем кабинете Линкольн следил за ходом боев по перемещениям цветных флажков на карте. Вошел Чэндлер, рассказал о глубоком волнении, охватившем всех, так как казалось, что судьба нации висит на волоске. Он увидел «беспокойного, озабоченного Линкольна, шагавшего вперед и назад по кабинету; Линкольн читал донесения, говорил что-то про себя, часто останавливался у карты, чтобы определить позиции сражающихся».

4 июля президент оповестил страну, что сообщения, полученные 3 июля к 10 часам вечера, говорят о том, что потомакская армия покрыла себя славой и что победа дела Союза в будущем обеспечена. В знак памяти о павших смертью храбрых он просил отметить день, когда исполнилась воля бога, давшего победу Северу.

Линкольн не уходил из военного министерства, он жадно читал все сообщения, передававшиеся по телеграфу. Он прочел приказ Мида по войскам потомакской армии, и когда дошел до фразы, в которой говорилось, что «захватчики изгнаны с нашей земли», на его лице отразилось полное разочарование, руки упали на колени и в его голосе прозвучала глубокая душевная боль:

— Изгнали захватчиков с нашей земли… Боже мой! И это все?

Он ушел из министерства. Вскоре пришли сообщения, что противник начал переброску раненых через Потомак.

Пока шла геттисбергская битва, Линкольн не упускал из виду и события на фронте у Гранта. Долгие месяцы президенту не давали покоя операции под Виксбергом. Грант делал все, чтобы взять измором армию конфедератов в Виксберге, и одновременно отбивал все попытки войск южан пробиться в осажденный город. Линкольн все еще надеялся, что генералу удастся добиться крупного успеха.

7 июля Уэллес принес президенту рапорт адмирала Портера, принимавшего участие в осаде Виксберга; он сообщил, что город, его укрепления и 30 тысяч солдат Пембертона, наконец, сдались Гранту и его армии. Когда Уэллес вошел в кабинет, президент и Чэйз, окруженные группой людей, изучали по карте положение армии Гранта.

Уэллес рассказал о содержании телеграммы Портера. Президент тут же встал со своего места и сказал, что обсуждать положение в Виксберге и на фронте больше нет нужды.

— Я сам протелеграфирую эти новости генералу Миду, — сказал он и взялся за шляпу, но тут же остановился и, широко улыбнувшись, посмотрел вниз на Уэллеса, взял его за руку, обнял и возбужденно выпалил: — Что нам делать с морским министром, принесшим такие чудесные новости? Я просто не нахожу слов для восторга по поводу этой победы. Это великолепно, мистер Уэллес, великолепно!

Они вышли вдвоем и прошлись по лужайке перед Белым домом.

— Эта победа поможет Банксу и вдохновит меня, — сказал президент.

Линкольн предложил Галлеку немедленно сообщить Миду, что Виксберг 4 июля пал. И добавил:

— Если Мид сможет завершить прекрасно начатое дело полным или частичным уничтожением живой силы Ли, с мятежом будет покончено.

Уэллес записал: «Цены на золото упали на 10–15 процентов… вся страна ликует». Большая толпа народа пела под духовой оркестр у окна президента. Он сказал дожидавшимся его выступления, что не в состоянии сейчас отдать должное происшедшим замечательным событиям.

Грант показался Линкольну непонятным человек ком. Оторванный от центра страны, он захватил в плен целую армию неприятеля, добился величайшей победы Союза за все время ведения войны, взял последний плацдарм конфедератов на Миссисипи, но сам не сообщил об этом Вашингтону. Неужели он предложил адмиралу Портеру взять на себя эту обязанность? Это, пожалуй, больше походило на небрежного в формальностях Гранта. У Уэллеса есть запись: «Военный министр и генерал Галлек недовольны тем, что я получил информацию от адмирала Портера о падении Виксберга раньше их, а также тем, что я тут же оповестил об этом всю страну, не дожидаясь подтверждения военного министерства».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});