Эволюционер - Эли Эшер

— Проложенный курс приведет к уничтожению корабля, — раздался женский голос корабельного компьютера, — Пересечение точки принятия решения потребует дополнительной авторизации.

— Роттенур, курс подтверждаю, код авторизации альфа-84-68-46-дзета-дзета-дзета, — ответил Карл, с некоторым изумлением обнаруживая, что принятое решение кажется входило в задуманный план, раз уж и код авторизации всплыл из памяти.

— Код авторизации принят, — ответил компьютер, — До точки принятия решения — пятнадцать минут.

Ну, вот и все, подумал Карл, после кода авторизации штурвал заблокирован, так что команда может, наконец, устроить свой бунт, если захочет. Да хоть оргию напоследок, все равно это ничего уже не изменит. Линкор уже начал разгон, чтобы через минут двадцать рухнуть в полыхающее инферно звезды и никогда уже не выйти из него. Можно заняться чем-нибудь еще, чтоб не скучать последние минуты жизни. Карл сел в кресло, и прикрыв глаза запустил уже написанное письмо Лотте. Хорошо написанно. Оживившая его сущность и тут оказалась на высоте, Карл и сам бы скорее всего точно то же самое написал бы. Но вдруг захочется черкуть пару строк «от себя»? Может потренироваться в дарованных эльфийских способностах? — подумал он. Сконценрировавшись на воспоминаниях своей последней ночи с Лоттой, он ощутил тепло в груди, собравшееся в разгорающийся жаром комок, а потом отправил этот комок сквозь пространство к ней, с наказом защитить его жену и ребенка от любых бед.

— Четырнадцать минут до точки принятия решиня, — грудным женским голосом сообщил компьютер.

* S13 Командый мостик линкора Люсиэль

Меж тем на мостике продолжалось общение не видимых другим сущностей, спрятавшихся в подсознании адмирала и капитана.

— Алина, не неси чушь, обьясни что случилось. Не могло у тебя не выйти, физически не могло.

— Гита, я сама не понимаю. Я сформулировала условия, может чуть нечетко, потом стартовала новый поток сознания. Почуствовала сначала все как обычно, а потом ничего.

— Ладно, не паникуй. Сейчас разберемся. В конце концов, это творить чудеса нельзя, а отслеживать события можно любым способом, каким захотим…

После краткого молчания тот же голос продолжил:

— Алина, а ты знаешь, что на Роттенуре твой безопасник воскрес?

— Кто?

— Ну, не твой, безопасник с Люсиэли.

— А он разве умер, Гит?

— Ну, ты даешь! Алина, ты вообще следишь за тем, что с твоей подопечной происходит? Помнишь ей докладывали, что он пропал?

— Я как-то не подумала, что его могли убить. Гита, а что означает «воскрес»? Чудеса ведь нельзя.

— Вот именно, а кое-кто, не буду показывать пальцем…

— Ты думаешь, это я сделала???

— А кто еще? Чего ты хотела? Чтоб проблему решили, и чтоб это сделал офицер, которого мало кто знает на Роттенуре. Вот! Получи и распишись, все уплочено. Ну-ка, ну-ка… какой молодец!

— Что, Гита?

— Не мешай, я ему сейчас колыбельную спою…

— Безопаснику? Споешь?

— Ну, не сама спою, сетевое радио на что? Для барона. Не мешай, погоди минутку…

На несколько минут разговор прервался.

— И правда молодец, проблему с заговором он уже решил. У фон Келлера с его батлером в каюте стекло вынесло, два трупа. А твой безопасник берет под контроль Роттенур. Того гляди и с придурками-артиллеристами проблему решит. Давай, кстати, я его второе взрывное устройство на окне другой каюты развею, не понадобится оно там. А еще эльфийских способностей по изменению реальности добавлю. Если повезет, он нам всю проблему решит самостоятельно, без чудес с нашей стороны. Эй, постой… у него же их не было! Алина, ты еще и это ему сделала?

— Что?

— Эльфийские способности.

— Да ничего я ему не делала! Я вообще не понимаю, как это все получилось!

— Ладно, уже поняла, что ты сама не знаешь, что натворила.

— Гита, постой, а фон Келлера надо оживить.

— Подруга, а нам не хватит чудес? Сама же знаешь, что нельзя.

— Чудеса нельзя, Гита, но нужно. Без него Конфедерация развалится. Я и без чудес обойдусь. Ты меня сама на мысль навела. Люси ведь не знает, что фон Келлер погиб. Добавлю я ей тоже способностей менять мир, и подтолкну к тому, чтобы переживать за всех на Роттенуре. В первую очередь о бароне. Она ведь за него хотя бы потому будет переживать, что без него Конфедерация развалится! А поскольку она не знает, что он уже погиб, да и вообще, я проверила, никто точно не знает, то для нее изменение будет незначительным и вполне по силам, особенно если этих сил добавить. А к эльфийским способностям они тут уже привычные.

— Вообще-то барон по заслугам получил, тебе не кажется?

— Ничего, Гита, пригодится. Он же так на развеивание уйдет. А у хорошей хозяйки в хозяйстве ничего не пропадает.

— Понятно, даже дерьмо. А тут одна обертка чего стоит…

— Это ты сама сказала, Гита. Вот, сделано. Сейчас еще наведу Люси на нужные мысли…

— Ну, и если она его оживит, что мы с этим заговорщиком делать будем? Ты сама подумай, Алина, он же от своих планов не откажется.

— Есть одна мысль, Гита.

— Это какая такая мысль, подруга? — в голосе Гиты определенно послышалась подозрительность.

— Люси уже давно замуж надо, а она все одна, бедная девочка! К наследованию трона она отношения не имет, зачем ей мучиться?

— Ты, что, хочешь ее выдать за этого заср… — голос Гиты оборвался, и через пару секунд она продолжила уже спокойно и задумчиво, — А знаешь, ведь это может сработать. Это же укрепит Конфедерацию так, что мы сможем пару столетий местного времени не вмешиваться.

— Вот, и это тоже! Да и жених хороший, красавец, умен, богат, чего еще надо? Изменять не будет, поскольку ордунг. И любить будет без памяти, уж я присмотрю. Где я еще такого жениха бедной девочке найду? Ей детей надо рожать и растить, а не между звездами мотаться.

— Контроль миссии им друг на друга завяжешь?

— Зачем так грубо, Гита? Тут и смертная любовь прекрасно подойдет. Они вон уже сколько усилий друг в друга вложили.

— Только не совсем тех усилий.

— Ну, и что? Это пустяки, Гита, зато небезразличны друг другу. А от ненависти до любви совсем не так далеко.

— Ну, ты, Алина, просто как озабоченная матушка с дочкой на выданье.

— А что в этом плохого, Гита? Кто еще о ней позаботится?

— Хорошо, уговорила, — вздохнула она.

— А теперь еще надо чудо воскрешения на Роттенуре подчистить, чтобы обьяснимо было.

— От Сета все равно не скроешь.

— А я и не пытаюсь от профессора скрывать, но нам нужно чтобы местные ничего не заподозрили.

— Ой, девчонки, не майтесь ерундой! — вмешался еще один женский голос.

— Афра, а ты-то тут что делаешь?

— Как что? Помочь-подсказать. А то Сет занят. Короче, Алина, умничка, ты все правильно делаешь. И с бароном тоже. Зачем такого мужика на развеивание? Бессмысленная трата ценного материала. Пусть его Люси лучше перевоспитает. А у безопасника есть невеста дома, добавь ей эльфийских способносей мир менять, и пусть она его ждет как Пенелопа Одиссея, да переживает, чтобы он к ней вернулся. Вот и подчистит вам прошлое, как будто его и не убивали. Впрочем, чего это я? Я ей уже сама добавила. Вот и все в порядке. Ладно, девоньки, бегу к благоверному. Мы с ним вместе смотрим, что там парни на другой стороне галактики учудили. Алина, твой такой фантазер! Все, исчезаю!

И с этими словами она действительно пропала из разговора.

— Гита, как ты думаешь, чем это они с профессором так заняты, что оторваться не могут? — задумчиво спросила Алина.

— Думаю, вместе смотрят, что происходит на другой стороне. Причем во все глаза. В буквальном смысле этого слова. Похоже, что парни их удивили.

— Вот я этого и опасаюсь, Гита.

— Да, брось ты, ну пошалят немного. Мужики, что с них возьмешь, до старости как дети. Кстати, а и правда, что там такого твой учудил?

— Ну, уж, и мой!

— А чей еще, Алина? И не говори, будто и правда не подглядывала!

— Не говорю, Гита. Давай лучше делами займемся. Нам надо еще проследить, чтобы все хорошо прошло.

Неопределенный хмык был ответом, и разговор временно прервался.

В это время на мостике офицер следивший за обстановкой доложил:

— Адмирал, Роттенур включил маршевые двигатели и на полной мощности ускоряется в сторону звезды!

— Молодцы, — крякнул командир бортовой артиллерии, — Видать поняли, что другого выхода нет, и решили нырнуть в звезду, чтобы не дать расстрелять планету.

— Сколько у них времени, — деревянным голосом спросила адмирал.

— Минут через пятнадцать уже не смогут отвернуть, — ответил штурман.

На мостике воцарилось напряженное молчание. Адмирал, хотя скорее даже не столько адмирал, сколько принцесса Люсиэль, прикрыв глаза и прижав руки к груди сейчас молила всех богов только об одном, чтобы проблема разрешилась, Роттенур остался цел, и барон фон Келлер, без которого попытки сохранить Конфедерацию вообще теряют смысл, был жив. Привычный жар наполнил ее грудь, и расцветя причудливым цветком покинул ее тело, расходясь по миру волной изменения реальности. Непривычным была лишь сила этого жара, и легкость, с которой ей это далось.