Монах - Майя Зинченко

– Я никогда не забывала тебя. Ах, если бы я только знала, что ты остался жив, я бы обязательно отыскала тебя.

– Если бы я только знал… - эхом отозвался монах.

– Поверь мне! Это правда! - у нее перехватило дыханье. Какое-то время девушка не могла сказать ни слова.

– Конечно, я верю тебе, - сказал Клемент настолько ласково, насколько был способен.

– Что они сделали с тобой? - Мирра дотронулась до его волос. - Почему ты носишь эту маску? Ты изуродован, да? - прошептала девушка.

– Ты не помнишь?.. - он замер.

– Я слишком долго пыталась забыть то, что я видела, - ответила она, отводя взгляд. - И площадь и всех тех людей. Но теперь мне ничего не страшно. Ты жив, а это главное.

– Хорошо, что ты так думаешь.

– Клемент… Ты позволишь мне… - она не договорила.

– Что?

– Мне нужно увидеть твое лицо. Только тогда я окончательно поверю что ты - это ты. Пожалуйста, сними маску…

– Оно сильно изменилось. Да и разве тебе мало моего голоса? - монаху совсем не хотелось, чтобы она видела его увечья.

– Клемент, как бы ты не выглядел, я приму это. Я уже не девочка, я выросла, - сказала Мирра уверенным тоном.

Монах пристально посмотрел на нее и понимающе кивнул. У них не было другого выхода. Ни одна ложь не должна стоять между ними, а что есть маска, как не искусный обман? Мужчина медленно развязал завязки.

– О, Боги… - прошептала Мирра, всматриваясь в его лицо. Она закусила нижнюю губу. - Тебе до сих пор больно?

– Нет. Хвала Свету, же нет.

Зачем Мирре знать, что боль бывает разная? Когда она не тревожит его наяву, то приходит во сне. Один кошмар сменяется другим, и довольная улыбка не сходит с губ мастера Ленца… Но зачем ей это знать?

Девушка провела ладонью по щеке. Клемент невольно отодвинулся.

– Чем это тебя так?

– Кислота. Чтобы привести меня в чувство.

– После пыток?..

– Во время них. - Клементу было тяжело говорить с ней об этом. - Давай сменим тему? Это всего лишь шрамы. Они затрудняют бритье и только. Незачем придавать им такое большое значение.

– Они пытали тебя… Бедненький… Как они посмели! Негодяи! - в голосе Мирры послышалась ненависть. Она сжала кулаки и нахмурилась. - Заклеймили как животное. Но за что?! Ты же был одним из них! Идеальным монахом!

– Наверное, слишком идеальным, - с грустью ответил Клемент. - Но ты не расстраивайся, я был не один. Пыточные камеры храма редко пустовали. Мне не была оказана особая честь.

– Они выжгли на тебе клеймо ордена. Боги, боги… как это, должно быть, было больно. Позволь, - она немного наклонила его голову и осторожно поцеловала в лоб. Монах, захваченный врасплох, покраснел. - Какая издевка! Словно ты их собственность! Почему он сделали это?

– Наверное, им было мало того, что я принадлежал ордену душой. Им нужно было еще и мое тело. Ну, как, - он неловко кашлянул, - я очень уродлив?

– Ты говоришь глупости, - убежденно сказала Мирра. - Ничего не изменилось. Прошло десять лет, но передо мной стоит все тот же защитник обиженных, готовый протянуть руку помощи всякому, кто будет в ней нуждаться. Твои глаза остались прежними. Остальное неважно.

– Да, их пощадили, и на том спасибо. Я рад, что ты так к этому отнеслась. Приятно знать, что мой облик не вызывает у тебя отвращения. Но все то время, пока я считал, что ты мертва, главная рана была не на теле, а в сердце.

– А теперь?

– Теперь она потихоньку затягивается, - он поднялся, и обнял девушку за плечи.

– Ты ведь снова меня спас, - Мирра усмехнулась. - Снова. Наверное, такова твоя судьба.

– Я совсем не против, - сказал Клемент. - Я готов спасать тебя от любых напастей до конца своих дней. - Внезапно он отодвинулся. Покачав головой, монах закрыл лицо руками. - Прости меня, если сможешь.

– За что? - удивилась Мирра. - Я никогда ни в чем тебя не обвиняла. Ну же, ты снова закрываешься от меня, - она силой опустила его руки. - Неужели ты совсем не можешь обойтись без маски?

– Ты сильно изменилась. Во всех смыслах.

– Да, я выросла, но глубоко внутри меня сидит все тот же несносный ребенок. И него вздорный характер. Так что не смей мне перечить.

– У тебя замечательный характер, - сквозь слезы улыбнулся Клемент. - Ты не держишь на меня зла.

– О чем ты говоришь?

– Это я повинен в том, что случилось. Только я, и мои шрамы - малая часть от той расплаты, которую я должен был понести за свои ошибки.

– Ничего себе малая, - негодующе фыркнула Мирра. - А что стало с твоей спиной? Ведь тебя исполосовали так, что даже доски были пропитана кровью. Кнут палача едва не убил тебя.

– С ней все в порядке и… - он замолчал.

Неожиданно Клемент осознал, что больше всего на свете ему нужно, чтобы его сейчас пожалели. Быть может, немного приласкали… Ему тридцать восемь лет, он видел всякое, благополучно пережил своих противников, но что это была за жизнь? Из-за дня в день ему все больше недоставало человеческого тепла. В последние годы особенно. Он же так мало просил.

Монах нуждался в искреннем сочувствии и понимании. Мирра была единственным человеком, связывающим его с прошлым. Во время их путешествия она знала его истинного, и теперь только с ней он мог быть до конца откровенным. Это настоящее счастье - видеть ее подле себя, живую и невредимую.

Клемент устал быть один. Будучи не в силах довериться людям, в каждом новом человеке он видел врага. Повсюду враги…

Ему была необходима ее жалость, ее сострадание… Пусть она увидит следы его мучений, заново переживет их вместе с ним и тогда ему станет легче. Пусть увидит всего только на минуту, он никогда не попросит большего. Немножко ласки и тепла, возможно, чего-то большего…

Нет, нет! И откуда взялись эти проклятые мысли?! Они не доведут до добра!

Но Мирра легко разгадала его чувства. Она читала его словно раскрытую книгу.

– Клемент, ты как никто другой умеешь красноречиво молчать. Несомненно, на тебе сказывается время, проведенное среди монастырских стен. Ты же не боишься меня?

– Нисколько.

– А мне так не кажется, - девушка покачала головой. - Что мешает тебе показать свою бедную спину и раны? Клемент, - сказала она с нежностью. - Я же вижу, как это мучает тебя.

– Откуда такое странное увлечение отметинами былой боли? А?

– Долгая история… Понимаешь, когда тебя били… Я закрыла глаза, чтобы не видеть этого. Я слышала только удары, и позже пыталась забыть увиденное, но это была явная ошибка. Ничего нельзя забывать, я попросту не имею на это права.

– Но почему нельзя? Тебе было всего двенадцать лет.

– За чем они пытали тебя? - Мирра заглянула ему в глаза. - Уж, не за тем ли, чтобы ты рассказал им, где я? Если им нужна была твоя смерть, то почему они не убили тебя сразу? А вместо этого привезли на площадь, чтобы устроить показательную казнь. Ты сам сказал, что Смотрящим только и нужно было, чтобы я выдала себя. Это так? Не молчи, скажи, я права?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});