Карл XII, или Пять пуль для короля - Борис Григорьев

Но чтобы для русских создавать видимость искренних усилий, надо все-таки было делать что-то похожее на серьезную осаду. Между защитниками крепости и каролинцами то и дело происходили стычки и перестрелки. Меткие выстрелы казаков очень часто попадали в цель. Запорожские казаки, копавшие рвы и минные ходы, иногда тоже брали ружья в руки и отвечали такими же выстрелами по защитникам крепости. Карл заходил время от времени в траншеи и в обществе упомянутого Р. Петре с интересом наблюдал за перестрелкой или развлекался тем, что выставлял над бруствером чучело каролинца и дразнил им защитников крепости. Во время одного из таких развлечений полтавцы забросали короля и генералов Стакельберга (Штакельберга) и Левенхаупта дохлыми кошками и собаками — настолько близко отстояли шведские окопы от стен крепости[149]. Юнкер рассказывал королю о сражении под Лесной, в частности, он поведал ему в деталях о том, как убил из мушкета Гессен-Дармштадтского принца. Несколько вечеров Карл провел с юнкером в дискуссиях о том, насколько опасным оружием были ручные гранаты. Король высказал мнение, что они причиняют личному составу не так уж много вреда, с чем Петре позволил себе не согласиться и привел многочисленные примеры обратного. Впрочем, вспоминает Петре, король остался при своем мнении.

28 (17) мая гарнизон Полтавы во главе с бригадиром Головиным сделал вылазку. Тремя днями раньше Головину с двумя батальонами, переодетыми в шведские мундиры, и запасом пороха и свинца удалось прорваться в крепость, в то время как Меншиков со своей кавалерией за Ворсклой производил демонстрацию перехода через реку. Вылазка оказалась неудачной, русским в спину зашла каролинская гвардия, она взяла в плен Головина и несколько его офицеров и нанесла большой урон осажденным.

Но все чаще и чаще верх над шведами стали брать русские. Вскоре после пленения Головина русский отряд Яковлева в районе Переволочны, в нижнем течении Ворсклы, разгромил запорожский лагерь, а затем и саму Запорожскую Сечь. Запорожцы поплатились за свою беспечность большими потерями, и все это было бы для шведов не так уж и страшно, если бы не негативные отголоски этого эпизода в Константинополе и Бахчисарае. Желание выступать на стороне шведов там поуменьшилось, а царскому послу в Стамбуле П. А. Толстому удалось представить шведскую армию в довольно неприглядном виде. Разгром запорожской базы на Переволочне скоро аукнется шведам, когда им понадобятся средства переправы через Днепр, а их там не окажется.

Очередной удар шведским интересам царь Петр нанес в Польше: как мы уже упоминали, он послал на границу с Польшей сводный отряд кавалерии X. Гольца и пехоты Д. М. Голицына, который перечеркнул все обещания короля Станислава собрать войско и прийти на помощь своему патрону. Под местечком Подкамень объединенные русско-польские силы преградили путь армии короля Станислава, и тот, не дожидаясь подхода фон Крассова, пошел в наступление, но был разгромлен «в пух и прах» и бежал в Варшаву. А за два дня до Полтавы генерал X. Гольц разбил отряд самого ярого сторонника шведов и Лещинского — бобруйского воеводы Сапеги. Вся польская политика Карла XII, проводившаяся в течение шести лет, демонстрировала свою несостоятельность. В войне с русскими шведам пока так и не удалось заручиться хоть одним реальным союзником, и всю тяжесть ее приходилось нести каролинцам, а их число неуклонно сокращалось из-за ежедневных потерь.

Внешние обстоятельства и внутренний ход событий в самой шведской армии все яснее и определеннее указывали на то, что многое будет зависеть от комбинационных возможностей шведов под Полтавой. Причем в любом случае и победа, и поражение могли быть полными и чреватыми самыми серьезными последствиями. Король завязал под Полтавской крепостью крепкий узел, который можно было разрубить лишь решительным и рискованным ударом. И ждать с этим шведы долго не могли, потому что катастрофически таяла их непобедимая армия и осложнялась ситуация с ее снабжением.

«Если сражение окончилось бы победой, — пишет Э. Карлссон, — то шансы на спасение вряд ли бы кардинально улучшились — настолько изолированной и слабой стала теперь шведская армия, — но повысился бы ее престиж и, возможно, ей удалось бы перебраться через Днепр. В случае поражения положение шведов ухудшилось бы ненамного, но зато, по крайней мере, они дорого продали бы свою жизнь и сделали бы все для утверждения славы шведского оружия». Таков или примерно таков мог бы быть ход мыслей короля накануне сражения. Но думал ли он так?

Напряжение в обоих воюющих лагерях достигло своего пика, и это понимали и в штаб-квартире Петра I. Обе армии сосредоточились на сравнительно небольшом пятачке земли, и решающее сражение логически вытекало из их противостояния на Ворскле: шведам не было смысла уходить, а русским уже не было смысла избегать решающей баталии. Им нужно было только выбрать для нее благоприятный момент, потому что время работало уже на русскую армию.

В расчеты царя не входила потеря Полтавы, ибо она отозвалась бы негативными внешнеполитическими последствиями для России. Прежде всего это спровоцировало бы на активные военные действия Османскую империю. Между тем в результате обмена письмами в полых бомбах царю стало известно, что гарнизон испытывает серьезные трудности и вряд ли сможет продержаться дольше, чем до июня, так что в ближайшее время нужно было оказать Полтаве действенную помощь, а это означало переход через реку. Шведам это тоже было известно, и они готовились встретить русских на своем берегу.

Русские нащупали слабое место в обороне шведов — как раз к северу от Полтавы, но первый серьезный удар противнику нанесли на юге и снова под Старыми Сенжарами, где содержались пленные из Веприка. Русскому генералу Хейнске удалось отвлечь генерала Крусе ложным маневром на юг, а самому быстро ворваться в Сенжары, освободить пленных и нанести большой урон шведскому гарнизону. Когда к шведам подоспела помощь, дело было сделано, и Хейнске отступил в полном порядке. Воодушевленные успехом, не откладывая дело в долгий ящик, солдаты второго отряда под командованием генерала К. Э. Рённе перешли Ворсклу в районе деревни Петровки, севернее Полтавы, и быстро укрепили занятые позиции земляными оборонительными сооружениями. Фельдмаршал Реншёльд находился совсем рядом, но проявил странную, с точки зрения русских, нерешительность и позволил Рённе зацепиться за западный берег. Рённе воспользовался этим и переправил через реку артиллерию и дополнительные силы[150].

26 (15) июня, согласно Э. Карлссону, произошел невероятный случай: озабоченный положением шведской армии Карл XII зашел в палатку к «вольноопределяющемуся» Леве нхаупту и обратился к нему с вопросом, что бы тог посоветовал сделать. Левенхаупт ответил, что шведам следовало бы оставить в покое Полтаву и всеми силами атаковать противника. Судя по воспоминаниям генерала, ответ королю не понравился.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});