Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом, однажды ночью, когда мы, свернувшись клубочком, лежали под одеялами и думали о том, как Абира сейчас одиноко тоскует в шалаше у реки, раздался рев ветра. Он предвещал удивительно событие.
Утром, незадолго до рассвета, заскулили, а потом неистово залаяли собаки. Я встала и на цыпочках подошла к окну. Дома, плотно прижимавшиеся друг к другу, ясно выделялись на фоне жемчужного неба.
Но что происходит? Атмосфера сгустилась точно такая же, как в ту ночь, когда мы вырвали Абиру из когтей смерти. Я чувствовала странное волнение, оно росло, становилось все сильнее, безудержнее, а собаки продолжали лаять на кого-то невидимого, бродившего по степи.
Выскочив на улицу в одной ночной рубашке, я отправилась будить Мермах и Абизаг. Вскоре они присоединились ко мне. Им тоже не спалось.
Мы вместе покинули деревню и отправились к колодцу, прижимаясь друг к другу, влекомые неопределенным чувством, смутным и пророческим, какое бывает у юных девственниц, которые впервые открывают тайну месячного цикла.
Шум ветра внезапно стих и перешел в сухой, протяжный шепот: из степи надвигалась песчаная буря. Вскоре очертания предметов стали расплывчатыми, превратившись в тени. Мы закрыли краями одежды глаза и рот, но продолжали идти вперед, до тех пор пока не разглядели силуэт Абиры, который ни с чем нельзя было спутать: она замерла на пороге своего шалаша, и платье облепило ее восхитительное тело. Она стояла к нам боком и что-то разглядывала… Мы спрятались среди пальм, чтобы спасенная нас не заметила, и стали смотреть в ту же сторону.
— Смотрите! — воскликнула Мермах.
— Где? — спросила Абизаг.
— Справа.
Там виднелась неясная, призрачная фигура, которая двигалась к шалашу Абиры, и, по мере приближения, обретала четкие контуры. Вскоре мы уловили глухое фырканье коня и чуть слышное бряцание оружия. Человек проскакал так близко от нас, что можно было дотронуться до него: всадник в блестящих доспехах, в белом плаще, на могучем жеребце, черном как вороново крыло. Абира шла навстречу неуверенными шагами, словно пытаясь понять, что за призрак пред ней явился. Потом изумление отразилось в ее глазах: она замерла и смотрела, как верховой спускается с коня и снимает шлем, обнажая копну светлых волос.
Мермах шевельнулась, нечаянно сломав веточку. Услышав этот звук, воин резко обернулся, и мы разглядели его лицо. Прекрасный как бог, с серо-голубыми пронзительными глазами, он уже вынул из ножен меч.
— Это Менон! — прошептала Абизаг с восхищением в голосе. — Это он.
…Он любовался ею и, возможно, втайне любил, не открываясь. Точно снежное божество, появился во время бури и спас от белой смерти. Как неверный призрак следовал за войском среди гор и лесов, он, которого все считали погибшим, единственный, кому удалось выжить, — Менон, светловолосый и свирепый.
Абира подошла, и они долго стояли друг против друга, и белый плащ скрывал их, развеваясь на ветру. Мы не слышали слов и не видели их движений. Мне показалось, там не было слов, только взгляды. Потом воин помог ей забраться на коня, посадил перед собой и поскакал прочь.
Мы вышли из своего убежища и со слезами на глазах наблюдали, как они удаляются, медленно исчезая в тумане.
Послесловие
Эта история основана на одном из самых знаменитых произведений греческой литературы — «Анабасисе» афинянина Ксенофонта. Речь идет о дневнике экспедиции десяти тысяч греческих наемников, завербованных персидским царевичем Киром с целью свергнуть своего брата Артаксеркса, Великого царя персов, и занять трон империи. Помимо греков, в том походе участвовали также сто тысяч азиатских воинов, но именно «красные плащи» являлись ударной силой армии, способной совершить невероятный подвиг.
Длительный поход армии Кира начался весной 401 года до н. э. в Сардах, в Лидии, а к концу лета воины дошли до деревни Кунакса в окрестностях Вавилона. Здесь они вступили в битву с армией Великого царя, значительно превосходившей их числом, — на пустынной равнине на берегу Евфрата. Греки атаковали левое крыло неприятеля, опрокинули его и преследовали на протяжении целого дня. Однако по возвращении их ждал горький сюрприз: армию Кира разбили, самого его посадили на кол и обезглавили.
Так начался долгий поход домой через пустыню, горы Курдистана и плоскогорья Армении, через снежные бури и покрытые льдом, безлюдные равнины, по землям диких племен, свирепо охраняющих свои владения. Больше всего поражает то обстоятельство, что армия, состоявшая из тяжеловооруженных пехотинцев, привыкших сражаться на открытой местности, сомкнув ряды, выстояла против нападений горцев, применявших приемы партизанской войны. Противник с большим проворством и скоростью перемещался по неровной, гористой территории, которую отлично знал.
Под конец, после невероятных страданий, понеся тяжелые потери — главным образом из-за холода и голода, — выжившие добрались до моря. Их ликующий крик («Таласса! Таласса!» — «Море! Море!») остался в веках как символ успеха невозможного предприятия.
Долгий поход протяженностью более семи тысяч километров, через всякого рода опасности и препятствия, поразил воображение современников и потомков, но не имел большого исторического значения, если не считать того обстоятельства, что продемонстрировал слабость самой могущественной державы того времени. Вероятно, именно он навел Александра Македонского на мысль о завоевании Персидской империи. Действительно, ученые доказали, что Александр очень внимательно изучил «Анабасис» и в точности следовал описанным в нем маршрутом — по крайней мере на первом этапе пути: в Анатолии и Сирии.
Автор этих строк лично участвовал в трех научных экспедициях, в 80-х годах прошлого века прошедших путь «десяти тысяч» и с высокой точностью воссоздавших маршрут их следования. А в 1999 году, вместе с английским ученым Тимоти Мидфордом, осуществил полевую экспедицию, в ходе которой в Понтийских горах, за Трабзоном, были обнаружены два больших кургана, сложенных из камней. Установлено также, что насыпные холмы являются памятником, установленным «десятью тысячами» в том месте, где они в первый раз увидели море. Совместная экспедиция подтвердила теорию Мидфорда, к тому времени уже сделавшего высокоточную топографическую съемку местности.
Однако роман этим не ограничивается. Рассказанная в эмоциональном ключе история о длительном походе греков приобретает также черты международного детектива конца V века до н. э.; в этой части автор опирается на ряд открытий, уже изложенных им в научном эссе, опубликованном вскоре после завершения полевых исследований. На базе этих изысканий появились факты, наводящие на мысль о тайной и непосредственной причастности спартанского правительства к походу, официально организованному одним лишь Киром.
- Спартанец - Валерио Массимо Манфреди - Исторические приключения / Прочие приключения / Фэнтези
- Александр Македонский: Сын сновидения. Пески Амона. Пределы мира - Валерио Массимо Манфреди - Историческая проза / Исторические приключения / Русская классическая проза
- Огненный скит - Юрий Любопытнов - Исторические приключения
- Последний легион - Валерио Манфреди - Исторические приключения
- Воин без племени - Анатолий Сорокин - Исторические приключения
- Тайна затворника Камподиоса - Вольф Серно - Исторические приключения
- Ларец Самозванца - Денис Субботин - Исторические приключения
- Олечич и Жданка - Олег Ростов - Историческая проза / Исторические приключения / Прочие приключения / Проза
- Хищник. Том 1. Воин без имени - Гэри Дженнингс - Исторические приключения
- Хакон. Наследство - Харальд Тюсберг - Исторические приключения