Тёмные всадники - Тифен Сиовель

и они никогда не смогут ее забыть. Это новое знание становится благословением, если они знают, как воспользоваться силой Цитадели, или проклятием, если они не уважают ее волю. Это называется контрактом.

– Бенджи рассказал мне об этом, – подтвердила Брисеида для остальных. – Но я не могу одного понять: до побега я была студенткой Цитадели. Я уже связана контрактом. Так почему ты не можешь напасть на меня сейчас?

Теобальд отреагировал незамедлительно:

– Я ничего не могу сделать, пока ты путешествуешь вне своего физического тела. Пока ты играешь роль собственной химеры, так сказать. Но не обманывайся: как только ты вернешь свое тело, после девяти месяцев, и если ты не застрянешь в Цитадели, мы заставим тебя совершить ошибку.

Его глаза снова начали сверкать. Когда все прояснилось, он сделал совершенно невинное лицо и сказал:

– Теперь я могу слезть со стола?

– Кольцо архиепископа, – вспомнил Оанко, – отдай его нам.

– Поздно. Я его уже уничтожил.

Менг схватил его за воротник и поднял со стола.

– Это было одним из условий моего официального назначения главой Лангедока! – воскликнул Теобальд. – Я не несу чепуху! А потом вы меня хорошо обыскали, вы сами видели!

Энндал положил свою руку на плечо Менга, который неохотно отпустил Теобальда.

– Почему вас так интересует его кольцо, раз он больше не Альфа? – сказал Теобальд, поправляя одежду.

– Нам нужен код внутри, чтобы узнать историю Дю Мулена и его семьи. Если только… Если только ты не знаешь ее? – поняла Брисеида.

В глазах Теобальда вспыхнул огонек, не предвещавший ничего хорошего. Он повернулся к Брисеиде и с любопытством посмотрел на нее, скрестив руки:

– История его перевоплощения, ты об этом? Ты знаешь так же хорошо, как и я, я бы указал тебе на это, ты даже являешься частью этого! Ааааа! – сказал он вдруг, словно пораженный озарением. – Значит, ты заинтересовалась историей архиепископа не потому, что хотела его шантажировать, а потому, что твоя история связана с историей его потомков! И именно поэтому херувимы так одержимы вашей маленькой группой, верно? Из какой ты эпохи?

– Как потомки Мулен станут хранителями? – твердо произнесла Брисеида, чтобы показать, что именно она задает вопросы.

– Это уже свершилось, – засмеялся Теобальд. – Любой студент, достигший конца своего курса, если он хочет, чтобы ему разрешили вернуться в физический мир, должен сначала согласиться включить в свой контракт свое потомство на случай, если он разочарует Цитадель. Он поднимает руку и клянется Цитаделью, бумага подписывается и скрепляется печатью. Это вполне понятная мера безопасности. У Дю Мулена был контракт с Цитаделью, и он его не выполнил. В результате его ближайший наследник обязан хранить верность Цитадели и должен служить ей как ее хранитель, как и его дети и дети его детей, вечно, иначе его ждет та же участь, что и архиепископа. И это хорошо: теперь, когда Ольхового короля больше нет, нам нужен новый хранитель, чтобы набрать следующих учеников. Это будет брат архиепископа. Цитадель умеет многое.

Его улыбка стала шире, когда он встретил взгляд Энндала, и Брисеида поняла, что он только что разыграл свою последнюю карту: правило рода, которое обрекло на поражение семью архиепископа, может быть в равной степени применено и к семье Теобальда: при отсутствии детей, если отряд сделает хоть малейшее движение, чтобы поставить под угрозу ее работу, Цитадель получит право сделать Кассандру, его ближайшую наследницу, одной из своих хранителей. А потомки Энндала будут порабощены до конца времен.

– Ты все спланировал, так? – прорычал Энндал в бессильной ярости.

– Похоже, вы еще не поняли одну вещь! – торжествующе воскликнул Теобальд. – Мы в Цитадели имеем доступ ко всем временам сразу. Мы знаем все, что произошло, и все, что произойдет. Учитывая это, вы можете ответить на любые вопросы, которые могут последовать, следующим предложением: мы сделали то, что сделали, чтобы это произошло. Вы просто не сможете нас победить. Вы обречены.

Удар Энндала пронесся, как вспышка.

– А это ты тоже спланировал?

Теобальд встал, вытер рот, из которого появилось несколько капель крови.

Энндалу удалось хоть на миг стереть с его лица назойливую улыбку.

– Нет, это вряд ли. К сожалению, я не могу заранее предусмотреть все детали своей жизни, для этого, как вы понимаете, мне понадобилась бы целая жизнь. Мы полагаемся на херувимов в выборе наиболее важной информации. Иногда их чувство приоритетов оставляет желать лучшего.

– Если ты знаешь всю жизненно важную информацию, Теобальд, то, конечно, ты знаешь, существует ли дверь шестого чувства, которая позволяет тебе получить то, что ты хочешь, из библиотеки Цитадели, когда ты находишь ее? – спросила Лиз.

– Вы не хотите, чтобы я рассказал вам, кто управляет Цитаделью и какая ее Великая тайна?

– А ты знаешь? Знаешь, с какой целью Цитадель пытается управлять всем?

– Если бы я знал это, меня бы уже не было на этом свете, ты, болван! Вы действительно думаете, что Цитадель позволила бы Элите покинуть свои стены, если бы она знала ее Великую тайну? Тогда первый, кто узнает, сможет просто прибить нас, и пытать, и разрушить многовековое превосходство! Цитадель никогда бы не выжила, если бы так рисковала! Мы – Элита, но мы всего лишь люди, одинокие в океане глупости. Затерянный среди деревенщин, невежд…

– Все, Теобальд, мы поняли, – перебил его Менг.

– Такую наивность, – прорычал Теобальд, – нельзя допускать.

– Перо, – сказала Брисеида, обращаясь к Леонелю, который его достал. – Мне нужно связаться с Бенджи.

– И с херувимами? – добавил Леонель.

– Нельзя рисковать и вести их сюда, – добавил Энндал.

– Но я должна рассказать ему историю семьи Мулен, потому что… – Она замешкалась, видя, что Теобальд внимательно слушает.

– Пойдем, Теобальд, прогуляемся в другом месте, – сказал Оанко, вытаскивая его из-за стола и выходя на улицу.

– Бенджи нужно знать историю архиепископа, чтобы попасть на встречу с моим братом, – прошептала Брисеида, как только дверь закрылась. – Я уже говорила вам об этом ранее: в Цитадели есть зона, отведенная для проводников. В этой зоне мы с Бенджи однажды нашли комнату с тромплей – картиной вестибюля больницы, где я была до того, как очнулась в Цитадели. Там также было много ящиков: на одном из них была написана фамилия Мулен, а в тайном двойном дне Бенджи обнаружил несколько исследовательских документов моего брата Жюля и одну из последних записей моего отца, прежде чем его положили в больницу. Бенджи достал эти документы, а когда через несколько дней он вернулся посмотреть на ящик, там была оставлена записка. Письмо было без подписи, но мы уверены, что оно от Жюля. Мой брат просил Бенджи вернуть украденные документы в обмен на то, что тот даст ему ключ к истине. Возможно, Жюль обнаружил способ найти дверь к шестому чувству или саму Великую тайну! Мы должны рискнуть и пойти к нему на встречу. Не говоря уже о том, что именно на этой встрече брат передаст мне письмо моего отца, которое я несколько раз отправляла себе благодаря письмоносцу и которое позволило нам найти все подсказки, приведшие нас сюда.

– Я поняла, – сказала Лиз, – мы должны пройти полный круг. И подумать только, что Оанко даже не здесь, чтобы услышать это… Но зачем Бенджи нужна история архиепископа, чтобы пойти на эту встречу?

– Жюль не назвал нам ни дня, ни времени встречи. Он только написал:

«Призови Альфреда Рише, как позвала бы