Снеговик - Жорж Санд

Несмотря на поразительное присутствие духа, Христиан был в то же время сильно возбужден, и пьянящее желание отомстить доставляло ему какое-то острое наслаждение. Поэтому он был чуть ли не раздосадован, когда позади него раздались шаги, такие же мягкие, как его собственные, по которым он сразу узнал своих спутников по охоте, обутых в такие же войлочные сапоги, как и он сам. Опасаясь, как бы разбойники не обратились в бегство без боя, Христиан подбежал к друзьям и торопливо шепнул им:

— Их трое, они близко, надо их схватить! Идите за мной, но — ни слова!

И тотчас же, повернувшись прямо навстречу врагам, он остановился там, где, по его расчетам, они собрались все трое, и снова назвал себя, осыпая их насмешками за промахи и трусость. В тот же миг один из злодеев нанес ему в руку удар кинжалом и сам упал к его ногам, задыхаясь, теряя сознание от сильнейшего удара рукоятью норвежского ножа Христиана, который пришелся ему прямо в грудь. Рана Христиана была незначительной благодаря рукаву прочной оленьей куртки; он вознес хвалу небу за то, что не поддался желанию пропороть злодея ножом, как медведя на охоте. Ведь необходимо было захватить живым одного из bravi[94] барона. Остальные двое сочли его убитым и, полагая, что со смертью вожака дело проиграно, обменялись какими-то словами, означавшими на их воровском языке: «спасайся кто может», но они не сообразили, что их подстерегают майор и лейтенант, тотчас же схватившие одного из них; второй же дал тягу.

— Праведное небо! Неужели вы ранены, Вальдо? — спросил майор, которому Христиан помогал разоружать негодяев.

— Нет, нет, — ответил Христиан, не чувствуя боли и ощущая только теплоту крови, струившейся по рукаву. — Веревки есть?

— Да, хватило бы на всех, если бы только мы имели право их повесить! Мы пришли с расчетом, что непременно возьмем в плен этих красавчиков! Христиан, если вы успели перевести дух, затрубите-ка в рожок, чтобы дать знать нашим остальным друзьям, которых мы ждем и разыскиваем вот уже целый час. Вот, возьмите рожок!

— Быть может, вам лучше дать выстрел?

— Не стоит; и без того достаточно тут стреляли; нет, потрубите, говорю вам.

Христиан выполнил просьбу майора, но на звук рожка явился только капрал.

— Видите ли, — объяснил майор Христиану, — надо, чтобы все подумали, будто мы просто вышли на прогулку, заблудились и растеряли друг друга, а затем вновь встретились.

— Не понимаю.

— Необходимо создать такое впечатление, говорю я вам, хотя бы на несколько часов, чтобы барон подольше оставался в неизвестности относительно исхода дела и не смог бы натравить на нас других негодяев, несомненно имеющихся у него в распоряжении. Что же касается его самого, — добавил он, понизив голос, — придет и его черед, будьте спокойны.

— Его черед уже пришел, — ответил Христиан, — это я беру на себя.

— Не спешите, не спешите, друг мой! Вам не дано на это права. Делом этим займусь я и не дам спуска барону, ибо теперь у нас есть доказательства и уверенность в своей правоте. Но выступить против столь родовитого дворянина, состоящего членом риксдага, мы можем, только получив приказ свыше; и мы его добьемся, можете не сомневаться. А сейчас остается только одно: вам придется повиноваться мне, друг мой, ибо я требую именем закона и во имя чести, чтобы вы помогли мне во всем, что я сочту необходимым сделать, и выполнили все приказания, которые я отдам.

В этот миг к ним подбежал Гёфле, без шапки, с факелом в одной руке, со шпагой в другой. Он вышел из замка кружным путем, через дверь спальни, уговорив не без труда обеих женщин остаться под охраной Петерсона, хотя они и стремились сопровождать его, соревнуясь между собой в отваге и желании оказать помощь друзьям.

— Христиан! Христиан! — воскликнул адвокат. — Так-то вы держите слово!

— Я позабыл обо всем, господин Гёфле, — тихо ответил Христиан. — Это было сильнее меня. Неужто я мог ждать, пока эти злодеи взломают дверь и начнут стрелять в женщин?.. Ну вот, мы наконец избавлены от опасности; ступайте же к Маргарите, успокойте ее.

— Бегу сейчас же, — ответил адвокат чихая, — тем более что я чертовски простудился… Надеюсь, — добавил он уже громче, — что вы, господа, посетите нас!

— Да, конечно, как мы условились, — ответил майор, — но сперва нам следует выполнить свои обязанности.

Гёфле отправился к дамам, чтобы успокоить их, а остальные, приставив бандитам пистолеты к горл у у заставили их поднять труп Массарелли и отнести его в один из погребов горда. Затем их отвели, тщательно связав, на кухню к Стенсону, где капрал и лейтенант разожгли потухший очаг и уселись стеречь своих пленников, в то время как майор готовился допрашивать их в присутствии ‘Христиана.

Христиан несколько досадовал на то, что майор так методично взялся за дело, в котором, видимо, разбирался лучше, чем он сам; но майор, перейдя на французский язык, объяснил ему, что не так-то легко с таким противником, как барон, доказать даже ясный и проверенный факт.

— К тому же, — добавил он, — я вижу, что, к сожалению, нам недостает свидетелей. Господин Гёфле видел только конечный исход дела. Среди нас нет ни господина Стенсона, ни его племянника, ни вашего слуги. Я надеялся, что мы окажемся в гораздо большем числе, чтобы вовремя прийти вам на помощь и в то же время подтвердить все происшедшее de visu[95]. Младший лейтенант и четверо солдат, за которыми я послал, все еще не пришли. Несмотря на то, что наши бустёлле и торпы солдат расположены недалеко друг от друга, пройдет, быть может, несколько часов, из-за тумана, пока у нас здесь наберется восемь вооруженных людей.

— Но к чему нам восемь человек, чтобы стеречь двоих?

— Неужели вы полагаете, Христиан, будто барон, узнав, что его дьявольские затеи впервые потерпели неудачу, успокоится на этом? Не знаю, что он еще способен придумать, но уж что-нибудь да придумает, вплоть до поджога Стольборга, если сочтет нужным. Вот почему я и решил провести Здесь ночь, чтобы с помощью моих людей захватить остальных злодеев, которые сюда, несомненно, явятся то ли с предложением услуг, то ли под другой личиной. Ведь большая часть этих иноземных холопов не что иное, как шайка воров и убийц, и надо постараться застать их всех на месте преступления. Тогда, ручаюсь, служители правосудия решатся выступить против вельможи, вынужденного тщетно взывать к своим крестьянам о помощи. Если же мы будем действовать иначе, мы проиграем дело, можете быть уверены. Все поддадутся страху; барон найдет способ либо снять с себя ответственность за все, что произошло, либо освободить наших пленников. Вас назовут убийцей, а нас — духовидцами или в лучшем случае — неопытными юнцами, офицерами, которые вступились за преступника и схватили ни в чем не повинных людей; можете не сомневаться, эти bravi, которых мы здесь держим, отлично вышколены. Я сейчас их допрошу, и вот увидите — они сумеют отлично выпутаться. Готов поспорить, что они слово в слово затвердили все, чему их научили.

Действительно, оба злоумышленника заявили с откровенной наглостью, будто явились по приказу мажордома напомнить кукольнику, что он запаздывает с началом представления; а он-де, узнав среди них своего бывшего приятеля, на которого имел зуб, бросился за ним вдогонку и убил его, а затем принялся бранить остальных, вызывая их на драку; тот же, кто ранил Христиана, клялся, что нечаянно нанес ему удар, желая усмирить буйнопомешанного.

— До того буйного, — добавил он, — что он мне грудь проломил, вот кровью харкаю!

— Увидите, — сказал майору Христиан, — получится, что я просто-напросто оскорбил этого господина, не дав себя прикончить!

— И еще увидите, — добавил Ларсон, — как убийцы выскользнут из петли! Наш закон карает смертью только того преступника, который сознался. Преступникам это отлично известно, и как бы нелепы ни были доводы, приводимые ими в свою защиту, они от этих доводов не отступятся. На суде вы можете оказаться в менее выгодном положении, чем они. Вот почему мы со своей стороны будем стоять горой за вас и будем рядом с вами, Христиан, не сомневайтесь.

— О, дело Христиана — верное дело! — сказал Гёфле, который пришел послушать допрос, а теперь провожал своих гостей во «владения медведицы», как он говорил. — У нас в руках будет отличное оружие против барона, если только нам удастся освободить старика Стенсона, которого увели то ли добром, то ли силой в новый замок. Нам надо, господа, совместно придумать, как это сделать.

— Об этом, господин Гёфле, и думать нечего, — ответил майор. — Владелец замка сам вправе вершить суд в своих землях, а тем более — в собственном доме. Я не знаю, каким образом дело Стенсона связано с делом Христиана, но, на мой взгляд, не стоит усложнять последнее. Прежде всего мне хотелось бы узнать, действительно ли спрятан во вьюке осла золотой кубок, сунутый туда но приказу барона, вероятно, по примеру Иосифа, который некогда хотел таким образом испытать своих братьев, хотя, полагаю, с более мирной целью.