Южнее реки Бенхай - Михаил Домогацких

Наша авиация — это тоже сообщают агенты — часто расходует свою мощь напрасно. Особенно строгие правила маскировки у вьетнамских разведчиков. Они часто идут на задание или в носках, или в такой мягкой обуви, которая, сколько ни ищи, не оставляет на земле следов. Когда они переходят реку, то, чтобы опять-таки не оставлять следов, не наступают даже на камни, а идут по воде. Они стараются не мять траву, разравнивают за собой землю. Тратят, как видите, много сил. И, к нашему сожалению, мы не обнаруживаем их следов да-же тогда, когда они проникают на базу.

— Этот Смит не ваш ли друг, о котором вы мне говорили, Джим? — спросил Уэстморленд полковника Мэрфи.

— Тот самый, сэр.

— Наблюдательный офицер, надо его способности использовать получше, — сказал генерал, но было непонятно, кто это должен делать.

— Мы их учитываем, сэр, — отозвался на это Райтсайд.

— Извини, Фрэнсис, но я думаю о нем применительно к Сайгону. Может быть, там он принесет больше пользы. Подумайте об этом, Джим. А сейчас я хотел бы облететь район базы, может, мне удастся увидеть что-нибудь интересное. Вы составите мне компанию, Фрэнсис?

— С удовольствием, только хочу предупредить вас, господин командующий, что надо соблюдать осторожность. Возьмем для этого вертолет «хог», все-таки — сорок восемь ракет по бокам, будет чем отбиться в случае опасности.

— Последний раз я был под огнем противника больше двадцати лет назад, когда высаживался в Италии, но тогда я был всего лишь капитаном. Интересно будет узнать, как чувствует себя под огнем генерал, — засмеялся. Уэстморленд.

— Я вам могу рассказать об этом, Уильям, по самым достоверным источникам, поэтому, если вас интересует только это, можно и не лететь, — улыбнулся Райтсайд,

— Нет, Фрэнсис, не лишайте меня удовольствия.

Громоздкий, неуклюжий на вид «хог» был маневренной и послушной машиной. Уэстморленд держал на коленях подробную топографическую карту и давал командиру экипажа указания лететь то в одном, то в дру-

гом направлении. Иногда вертолет зависал над каким-нибудь местом, и генерал в мощный бинокль пытался что-то рассмотреть в зеленом море джунглей. Но в общем полет проходил без всяких осложнений. Лишь однажды, заметив внизу дымок, Уэстморленд приказал ударить в тот участок ракетами, больше для того, чтобы понаблюдать точность стрельбы. Со страшным свистящим звуком вылетали ракеты из своих гнезд, и их огненные стрелы устремлялись к дели. Столбы огня, потом грохот взрывов, начавшийся пожар создали у генерала хорошее настроение.

— Неужели Вьетконг устоит против такой карающей руки судьбы? — с оттенком довольства в голосе прокричал Уэстморленд на ухо генералу Райтсайду.

— Пока стоит, Уильям, пока стоит, — ответил тот, не разделяя ни восторга, ни самоуверенности своего командующего.

Отдавая на следующий день приказ о решительном наступлении всех войск, сосредоточенных на базе и вокруг нее, Уэстморленд чувствовал, что у него в душе, где-то за пределами логических рассуждений о выверенное™ каждого шага, таится смутная, беспокоящая мысль. Может, она появилась после осмотра местности? Она могла появиться, потому что он увидел всю ее невыгодность для наступающих: горно-лесистый пейзаж, с бесконечными глубокими ущельями или выстроившимися друг за другом невысокими, поросшими лесом холмами, где удобно обороняться, но невыгодно наступать. Предстоит много работы авиации, причем (это Уэстморленд тоже хорошо понимал) работы ненадежной, неэффективной, потому что бомбить эти нагромождения гор. — все равно что бомбить океан. Где он там прячется, противник? Он теперь лучше представляя, почему противник так неуловим и может уходить из-под ударов авиации: ему помогает его собственная земля. Тут, конечно, помогла бы химия, но залить отравляющим веществом всю землю не может даже американская индустрия с ее работающими на войну концернами. Выгодность позиции противника была очевидной. Морские пехотинцы, десантники, поддерживающие американцев южновьетнамские войска наверняка превосходят по силе Вьетконг, но как они пойдут против него? Один солдат с автоматом в окопе на склоне горы остановит десятки наступающих-, это бесспорно.

Ночью, пережидая в железобетонном бункере дол-

гий артиллерийский обстрел базы, Уэстморленд нсожп данно нашел, как ему казалось, простое и наиболее вер ное решение избежать больших потерь при прочесывании лесистых холмов и высот: он высадит сюда всю первую воздушно-десантную дивизию. Десантники зароются в землю и начнут охоту за солдатами Вьетконга. Располагая сильным личным вооружением — автоматами, скорострельными легкими пулеметами, огнеметами, десантники будут сталкивать противника с занимаемых им позиций вниз, где его будут поджидать морские пехотинцы, единственные части, хорошо владеющие искусством ближнего боя. Десантники и морские пехотинцы зажмут солдат Вьетконга в клещи, из которых им не выбраться. А отряды «коммандос» в одежде крестьян и горцев, высадившись в непосредственной близости ог артиллерийско-минометных позиций противника — воздушная и агентурная разведка должна потрудиться, чтобы определить эти позиции, — начнут уничтожать главную огневую мощь врага.

Утром, после беспокойной. ночи, Уэстморленд еще раз обдумал свой план и остался им вполне доволен. А между тем его не покидало тревожное сомнение. Он стал анализировать, откуда эта неясная тревога, и в конце концов остановился на том, что ее вызвал ночной артиллерийский налет. В нем, в этом налете, крылось, пожалуй, все: как и почему мощнейшая база оказалась богатырем со спутанными руками и ногами? Созданная как крепость, как плацдарм для победоносного наступления, тактика и стратегия которого определялась четкой и ясной формулой «поиск и уничтожение», она попала в блокаду, и сейчас вопрос поставлен однозначно и беспощадно: или блокада будет снята, или база прекратит свое существование. О последнем он не хотел даже и думать, потому что такой исход приведет к непредсказуемым последствиям как для него лично, так и для всей американской политики во Вьетнаме. Он верил, что с той военной силой, которой располагает в этом районе, и с планом, рожденным его военным талантом, он одержит победу.

Командир первой воздушно-десантной дивизии генерал Гарри Томас, выслушав приказ командующего, остался доволен. Дивизия фактически выходила из подчинения генерала Райтсайда, в полководческий дар которого Томас не очень верил, и обретала свободу рук. Полгода назад, получив генеральское звание и нынешнюю должность после выполнения ответственного задания в Латинской Америке, Томас по достоинству оценил возможности лучшей дивизии американской армии. Весь ее личный состав в течение максимально короткого времени мог быть переброшен на любой участок с помощью вертолетов, имеющихся в его подчинении. Огневая мощь дополнялась пятьюдесятью танками и семьюдесятью пятью бронетранспортерами. Правда, прибыв на новый театр действий, Томас очень скоро обнаружил, что бронетранспортеры и особенно танки не имеют ни тактического, ни тем более оперативного простора. Пока они выполняли патрульную службу без какого-нибудь заметного успеха. В конце концов генерал перестал учитывать их силы и поставил почти все машины на прикол, рассчитывая, что если они и пригодятся, то, видимо, лишь когда будет необходимо развивать успех или закрепить отвоеванные у врага позиции. Но это будет на более поздней стадии операции, к которой он вместе со своим штабом начал самую деятельную подготовку.

На командирском вертолете с бронированным подбрюшьем генерал Томас облетал весь район, куда будет высажена дивизия, отмечая на карте наиболее удобные пункты приземления вертолетов, расположения взводов и рот, места для штабов бригад и собственный командный пункт. Он решил основные силы штаба дивизии оставить на старом месте, в Хыонгхоа, а самому перебраться в местечко Хоантан, а вернее, в его окрестность, оборудовав пункт связи и командный пункт на высоте с отметкой 430 метров. Доложив генералу Уэстморленду о своем плане и получив одобрение, Томас стал готовить дивизию к высадке. Никакая мелочь в боевом снаряжении не была для него мелочью, он вникал во все и во все вносил разумные поправки и дополнения. В солдатские ранцы он приказал положить запас продуктов и боеприпасов, хотя и было определено, что в соответствии с заведенным распорядком дня вертолеты будут доставлять в специальных контейнерах пищу и напитки, фрукты и мороженое. Война войной, а привычный образ жизни не будет нарушен.

Несколько дней потребовалось на то, чтобы все войска — более пятидесяти тысяч человек — подготовить к решающим боям. Хотя в этой предварительной операции были потерн — солдаты Вьетконга сбили два вертолета, а один уничтожили, когда он приземлился, — они не обескуражили ни командира дивизии, ни штаб генерала