Абсолютная гарантия - Борис Иванов

– Вообще-то, – пожала плечами принцесса, – вряд ли такое дело замкнется только на один какой-нибудь Мир. Но мы начнем с того, до которого может добраться только «Хару Мамбуру».

– Кажется, я могу догадаться с трех раз, – буркнул себе под нос Гай. – Даже с одного. Вы окрестили этот Мир Заразой? И теперь снова нашли к нему путь?

– Вы подбираете себе сообразительных ассистентов, следователь, – вздохнула Феста. А ты, – она бросила косой взгляд в сторону Шишела, – вижу, хорошо просветил своего нового приятеля о том, где успел побывать...

Она отрешенно посмотрела вдаль.

– Действительно. Мы наконец стали находить общий язык с нашим корабликом. И теперь представляем, как направить его туда, куда хотим. В большинстве случаев. И знаем, куда он завез нас в тот – первый – раз. Это... Это не просто далеко. Это параллельный мир. Туда наши крейсера станут залетать не скоро. И потом... Там все не так... Долго объяснять...

Она умудрилась высмотреть среди серого щебня рядом с собой травинку, выдернула ее и принялась пожевывать.

– Что до названия, так оно и вправду не из самых изысканных вышло. Ну, так надо будет – перекрестим. Сами как-никак называли... Сами и...

Она сделала рукой неопределенный жест. Потом легко, как подросток, выпрямилась в полный рост и шагнула на трап.

– Можете пожелать нам ни пуха ни пера на дорожку. Это тоже по-русски, Дмитрий?

– Мы сейчас, – буркнул Шишел. – Попрощаемся только со старыми, так сказать, друзьями и, значит, сразу...

Он встал и шагнул к федеральному следователю. Тот поднялся навстречу ему. Гай тоже поднялся на ноги и со стороны с любопытством наблюдал за прощанием заклятых приятелей.

Шишел неловко положил руку на плечо Кая, и тот ответил ему тем же.

– Ну, много ты мне крови попортил, господин сыскарь... – прогудел со странной нежностью в голосе Шишел. – Всякое было... И в каталажку меня определял, и отпускал на все четыре стороны... По-разному...

Он тяжело вздохнул.

– Да и ты мне не один седой волос добавил, – в тон ему отозвался федеральный следователь. – Пару раз по твоей милости мое очередное повышение под сукно уходило... – Он усмехнулся каким-то своим воспоминаниям. – Но мне сдается, что мы будем порядком скучать друг без друга...

– Это ты верно заметил...

Шишел даже носом шмыгнул – от избытка чувств. Гаю – при этом вспомнилась поросшая буйными джунглями душная Калласса и охота на тамошних гиппопотамов.

– Теперь, получается, не будем друг у друга под ногами путаться... – с грустью добавил Дмитрий. – Теперь уже никогда. По разным Мирам расходимся. По разным аж Вселенным... Это как...

Он не стал заканчивать мысль.

– Вот что...

Он полез за отворот своей мешковатой куртки и вытащил (на свет божий слегка потрепанное, но вполне годное для витрины антикварной лавочки сочинение Фила Исмаэлита.

– Ты по книге гадать умеешь, следователь?

– Приходилось, – с легким недоумением отозвался Кай.

– Тогда держи! На память...

Шишел сунул в руки федерального следователя потертый томик, сослуживший ему странную службу в эти дни, что скоротал он под праздничными небесами Террановы.

– На все случаи жизни. Сам убедишься...

Кай в некоторой растерянности повертел книгу в руках и, за неимением достаточно емких карманов, засунул ее за пояс.

– В таком случае, у меня и для тебя найдется... Нечто в том же духе...

Он достал из внутреннего кармана миниатюрную – с записную книжку форматом – и тоже потертую книжицу.

– Я, правда, не пробовал гадать по ней... Просто иногда читаю на ночь... Это из древних. Попробуй – может, у тебя будет получаться... Там... Под чужими небесами.

Гай смотрел на этих двоих – таких разных – и в то же время неуловимо схожих. Им действительно нелегко было расставаться навсегда. Вот они снова положили друг другу руки на плечи. Что-то сказали напоследок. Повернулись и пошли – каждый в свой мир.

Шишел – вверх по трапу, в недра Корабля. Кай – вниз по склону, к флайеру, приткнутому у скалы.

Тишина воцарилась на перевале. Но не полная, не абсолютная. Что-то нарушало ее...

Только тут Гай понял, что он давно уже тихо, почти про себя насвистывает «Под чужие небеса», старый как мир гимн космических переселенцев...

Кай с полдороги обернулся и махнул ему. Продолжая насвистывать старую мелодию, Стрелок поднялся и стал неловко спускаться по крутому склону к флайеру. Времени действительно уже оставалось мало.

Тускло сверкнув в последних лучах заходящей звезды, втянулся в нутро Корабля трап. Поднялись и слились с корпусом грузовые аппарели.

Косой, бесшумной молнией пронеслось над головами звено истребителей местных «сил самообороны». Пора было уходить.

* * *

Федеральный следователь вел флайер на приличной скорости, молча следя за норовящей увильнуть в сторону горной дорогой. Иногда бросал косой взгляд на вершину Морна.

Корабль поднялся над ней бесшумно. Ушел в высоту. Почти истаял в ней, потом, сухим листом, наискосок, скользнул вниз и вновь – по наклонной – рванул в высоту. И в этой высоте в полнеба полыхнуло слепое белое зарево.

Грохот обрушился на горы и город. Заложило уши.

Снова, теперь уже совсем без всякого толку, по небу промелькнули бесшумные истребители.

Уши отпустило, и стало слышно, как где-то вдалеке с круч сходят в долину сорвавшиеся с цепи лавины.

Кай остановил флайер у скального уступа, вышел и махнул рукой Гаю. Тот понимающе кивнул, пошарил в бардачке и достал оттуда потертый кожаный кисет. Или скорее уж кошель со всем необходимым для намеченного ритуала.

Они достали из него и расставили на каменной «полочке» нехитрые принадлежности Пестрой Веры – небольшую статуэтку, разбитое зеркальце и лампадку. Расположили все это так, как велела традиция, и федеральный следователь, щелкнув зажигалкой, воскурил неприметный огонек, исходивший тонким, ароматным дымком...

Порывшись в карманах, оба они достали и, аккуратно свернув обрядовым «фантиком», спалили на этом огоньке по купюре местных денег. Потом Гай, как и положено, рукой загасил огонек и принялся убирать атрибуты нехитрого ритуала обратно в кожаный мешок.

– Вы уверены, следователь, что мы тому богу помолились? – осведомился Стрелок, задумчиво поворачивая в пальцах каменную фигурку. – Это ведь не Линн-лин-Данн... Не бог Разлук...

– Да, это не Странный Бог... – согласился Кай. Он взял из рук Стрелка фигурку Тин-и-Аури – Бестолкового Бога Встреч и улыбнулся ему.

– Получается, следователь, что мы помолились за встречу...

– Получается. Это не те люди, чтобы вот так запросто исчезнуть. Нам с Шишелом все равно никуда не деться друг от друга...

– Как свету от тьмы, – с ироническим пафосом подхватил Гай, устраиваясь на сиденье флайера, – как жизни от смерти, как добру от зла, как выпивке от похмелья, как гамбургеру от изжоги...

– Как Тому от Джерри, – оборвал ерническую тираду федеральный следователь и тронул машину. – Вы любите древние мультики, Гай?

* * *

Позже, когда флайер вышел на шоссе и перешел на автопилот, Кай положил себе на колени прощальный дар Шишела и, наугад раскрыв сочинение неизвестного ему сочинителя, зацепился взглядом за слова: «Ибо Добро есть свет...» Листнул страницу назад и прочитал пассаж сначала. Сам того не зная, он повторил то, что так удавалось Шаленому.

«Добро и только добро, – читал он, – составляет суть Мироздания, – учил своих слушателей преподобный Бонни всякий раз, когда убеждался, что качество поданного эля отменно, а кружки собеседников полны. – Ибо Добро есть свет, а Зло – лишь тень, отбрасываемая тем, что свет этот застит. Свет может существовать без тени, а вот тень без света – нет!»

Эта мысль, которую добродетельный проповедник не уставал повторять тем, кому еще не надоело его слушать, вызывала у Злобного Грогги лишь язвительную усмешку. И усмешку эту он даже не пытался спрятать в стаканчике виски, к которому любил прикладываться, затевая очередной спор со своим вечным оппонентом.

– Этакой глупости отродясь не слыхивал мир земной, – говаривал он на это – Да-да, мир земной, да и Небеса, что над ним, пожалуй, тоже. Наливайте-ка, ребята, по второй и послушайте, что вам скажет старина Грогги – человек, что собаку съел на размышлениях о Тьме и Свете. И на тому подобной чертовщине вообще... Тень, друзья, великолепно обходится без света и становится чертовой Темнотищей, которая окружает любую свечу – земную иль небесную, стоит от нее только отойти подальше. Примем, ребята, по третьей и сразу сообразим еще и такую штуку: коль Свет может и не гореть, то для того, чтобы он явился нам, его должен разжечь кто-то, до того населяющий Тьму. Кто-то, кто был ее частью... Можно в этом смысле сказать даже, что это именно Тьма порождает Свет... А вот есть ли Свет без тени, не скажет вам никто – потому что как, скажи мне, мил человек, увидишь ты Свет, не застя его самим собою и не отбрасывая той Тени, без которой не обходится никто из способных зрить глазами и хоть немного ворочать мозгами?! Как?! Вот то-то и оно – раз уж ты существуешь, то Свет Добра обязательно отоварит тебя Тенью Зла. У нее два основания для бытия – Свет и Ты Сам!