Немецкая трагедия, 1914–1945. История одного неудавшегося национализма - Вадим Глушаков

что война в Европе закончилась, а Германия стала мировым гегемоном, то теперь, осенью 1940 года, у большинства политиков на международной политической арене на этот счет имелись сомнения. Главными такими сомневающимися были США и СССР, что радикальным образом изменило ход мировой истории. Соединенные Штаты поверили в то, что Великобритания не сдастся, и начали оказывать ей активную военно-техническую материальную помощь. Советский Союз, также убежденный в этом, пошел осенью 1940 года на конфронтацию с нацистами. Хорошо известна знаменитая фраза Молотова, дерзко брошенная Риббентропу 13 ноября 1940 года в Берлине во время важных советско-немецких переговоров, речь о которых пойдет ниже: «Если Англия разбита, то почему мы сидим в этом убежище? И чьи это бомбы падают так близко, что разрывы их слышатся даже здесь?» Молотову и Риббентропу пришлось в тот день прервать переговоры в здании министерства иностранных дел и спуститься в бомбоубежище, поскольку начался британский авианалет. Англичане специально его устроили в день приезда советской делегации, чтобы напомнить о себе, а Молотов умело принял от них дипломатический пас, забив Риббентропу дерзкий гол в его нацистские ворота, когда заявил о «поверженной» Британии, которая бомбит Берлин.

Поражение люфтваффе в небе Британии загнало германское руководство в политический тупик. Вывести англичан из войны не получилось. Наоборот, они стали заклятыми врагами Рейха и теперь были готовы воевать до конца. Война, которую Адольф Гитлер так хотел закончить летом 1940 года, только разгоралась и становилась затяжной. Никакого блицкрига против Британии не вышло, а действовать по-другому Германия была не готова. Ситуация становилась крайне опасной. Воевать годами немецкий народ был не согласен, а экономика страны не способна. По крайней мере, такие представления доминировали в Берлине осенью 1940 года. Никому тогда не могло даже в голову прийти, что война продлиться пять лет, а Германию полностью разбомбят до последнего крупного города. Нацистам требовалось срочно менять военно-политические планы, времени у них совсем не оставалось. Враги Рейха спешно вооружались и готовились к предстоящему столкновению. Немецкая экономика тем временем работала на пределе своих оборонных возможностей. Воздушная война с англичанами обошлась Германии крайне дорого, люфтваффе требовалось срочно восстанавливать. Положение с поставками сырья только ухудшалось. Нацисты почувствовали себя загнанным в клетку зверем, которому нужно было любой ценой вырваться на свободу. Его дикий взгляд обратился на Восток, больше ему в тот момент смотреть было некуда. Англичане в очередной раз заманили Гитлера в ловушку, они гнали нацистского зверя на Восток с методичностью опытнейшего геополитического охотника. После поражения люфтваффе в небе над Лондоном 15 сентября 1940 года Адольф Гитлер отменил все планы в отношении Британии. Все его помыслы с того дня и до его последней минуты теперь были посвящены только Советскому Союзу. Нацистское руководство принялось готовить очередной блицкриг – их последний блицкриг.

Глава 16

Перед бурей. 1940–1941 гг

За несколько дней до падения Франции, 22 июня 1940 года, Советский Союз аннексировал Прибалтику. Через четыре дня после того, как режим маршала Петена подписал перемирие с Германией, 26 июня 1940 года, министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов вручил румынскому послу в Москве ультиматум с требованием в течение следующих 24 часов передать Советскому Союзу территории Бессарабии и Северной Буковины. Немецкое правительство было сильно озабочено такими действиями СССР. Особенно Берлин взволновала аннексия румынской территории, поскольку она на 200 километров приближала авиацию русских к нефтепромыслам в Плоешти, до которых от новой советской границы было теперь всего 250 километров. Прибалтика, как и Финляндия, согласно пакту Молотова – Риббентропа, входила в зону советского влияния, но в пакте ничего не говорилось об аннексии прибалтийских государств. О Румынии у Германии с Советским Союзом вообще не имелось никаких договоренностей. Сделать, однако, летом 1940 года германское руководство ничего не могло, практически все вооруженные силы страны находились на западе Европы. На границе с Советским Союзом у вермахта в июне 1940 года имелось всего 10 дивизий, у Красной Армии – больше 100 дивизий.

Для советского руководства столь молниеносное поражение Франции стало военно-политической катастрофой, которую никто не ожидал. Правда, в Европе это для всех оказалось неожиданностью, но в Москве случившееся восприняли с особой болью, как будто поражение от рук вермахта потерпела Красная Армия, а не французы. В некотором роде так оно в действительности и произошло. Во Франции вермахту достались колоссальные, совершенно немыслимые военные трофеи. Все французское вооружение и снаряжение, которое Париж собирал десятилетиями, перешло к Германии. За счет захваченной автомобильной техники, к примеру, немецкая армия всего за месяц оказалась моторизованной, хотя до этого она была одной из самых пеших в Европе. Разложение французских вооруженных сил в последние дни войны оказалось настолько сильным, что никто и не подумал уничтожать технику, а потому вся она оказалась в распоряжении нацистов. То же самое касалось вооружения и техники, брошенных Британским экспедиционным корпусом в Дюнкерке, бельгийского и голландского оружия. Когда военное противостояние на Западе только началось, в мае 1940 года, советское руководство посчитало, что уже победило как в Мировой войне, так и в Мировой революции, которая обязательно бы произошла следом. Сталин считал, что конфликт на Западе развернется по тому же сценарию, что и в 1914 году, то есть станет затяжным, при этом Советскому Союзу удалось остаться от него в стороне. Когда же столкновение между нацистами и европейскими демократиями на Западе через месяц с небольшим завершилось, советское руководство было уверено в том, что Германия вскоре нападет на СССР. Никаких сомнений относительно такого развития событий в то время не было и у британского руководства. В своих воспоминаниях Уинстон Черчилль пишет о том, как осенью 1940 года, в самое сложное для Англии время, он сказал сыну, что знает способ победить нацистов – надо втянуть в войну США. Это чисто английская ложь. Господин Черчилль великолепно понимал, с кем он в Вашингтоне имел дело. Он в те дни был не в состоянии выпросить у американцев даже полсотни старых, оставшихся с Первой мировой войны эсминцев, ржавевших без дела в американских портах. В конце концов, Вашингтон их обменял Лондону на военные базы по такой цене, что британская номенклатура взвыла о грабеже средь бела дня. Нет, господин Черчилль в те дни отлично осознавал, кого он действительно мог вовлечь в войну с нацистами. Большевиков. Как он собирался это сделать? Да очень просто. Черчиллю требовалось просто не сдаваться, ему нужно было лишь недолго продержаться, пока Гитлер сам не отправится на восток в свой последний блицкриг.