Избранное в 2 томах. Том 2. Театр неизвестного актера. Они не прошли - Юрий Смолич

У Фогельзингера Ольга была позавчера. Они уговорились встретиться не раньше чем через три-четыре дня. Фронт приближался, и у майора дел было пропасть: танки на фронте выбывали из строя, новых подвозили мало, ремонтные службы частей не справлялись с восстановлением поврежденных машин, и резервные ремонтные мастерские майора работали бешеным, ускоренным темпом. Фогельзингер принимал разбитые советскими снарядами танки, он должен был в кратчайший срок возвращать их назад на фронт. Может, Ольга все же застанет Фогельзингера дома? Она скажет ему, что ее волнует приближение фронта, что она не знает, как быть… Но радио надо послушать непременно!

Задолго до трех часов Ольга выбежала из дому. За воротами ее окликнул дворник, он помахивал серым конвертом: Басаман Ольге утром пришло письмо. Это был серый, ведомственный конверт из немецкого учреждения. Ольга получала их довольно часто: разные немецкие учреждения посылали ей мобилизационные листки, — всем требовалась стенографистка со знанием немецкого языка. На этих листках Ольга писала адрес майора Фогельзингера, начальника танкового ремонта резерва, и отсылала по тому адресу, куда ей приказывали явиться. Если из учреждения звонили майору Фогельзингеру, тот подтверждал, что фрейлен Басаман Ольга, стенографистка, работает у него по ремонту танков, и он просит ее больше не беспокоить. Этот конверт, пожалуй, не придется уже переадресовывать: наши идут, в десяти километрах ревут советские орудия! Ольга рассеянно взглянула на конверт и, не распечатывая, сунула письмо в карман.

Город приобрел уже грозный, прифронтовой вид. Дома стояли какие-то особенно молчаливые, людей на улицах не было, — люди притаились в домах или попрятались в подвалах. Но улицы шумели, жили. По магистралям на север и на восток безостановочно катили с грохотом танки, орудия, тяжелые грузовые машины с провиантом и боеприпасами. В открытых транспортерах, сгрудившись, тесно стояли солдаты, ежась в плохоньких куцых тужурках. Потом в течение получаса, машина за машиной, ехали туда же, на фронт, на восток, эсэсовцы с черепами на рукавах. Эсэсовский гарнизон оставлял город и тоже уходил на фронт. Дела на фронте были, видно, тревожные, раз в бой бросали эсэсовцев!

Но движение на улицах было не только в сторону фронта. Не меньше машин ехало с фронта, на запад. Это были санитарные кареты или грузовые машины с имуществом. На чемоданах, узлах и мешках сидели немцы в гражданской одежде, немки в мехах и много собак — немецких овчарок. Гестаповцы спешно эвакуировались.

Много грузовиков стояло вдоль тротуаров, у подъездов. Из домов выносили всякую утварь и имущество. Среди утвари были зеркала и рояли. Сердце трепетало у Ольги. Да, действительно! Час освобождения не за горами.

Ольга опрометью пробегала через улицы; на перекрестках стояли заставы, по тротуарам ходили патрули. Ольга забегала в подворотни и пробиралась проходными дворами. Она пересекла Сумскую пониже Университетского сада, — в саду стояла зенитная артиллерия. С угла Рымарской Ольга увидела дом гестапо. Перед домом сбились десятки машин. Солдаты выносили ящики и пакеты. Они бросали все это на машины и стремглав возвращались назад. Они торопились. Гестапо убегало!

Не переводя дыхания, Ольга взбежала по лестнице к квартире майора. Было пять минут четвертого.

На стук Ольги дверь отворила старушка.

— Я к майору, — сказала Ольга и хотела, как всегда, пройти в переднюю. Но старушка не пустила ее.

— Немца нет дома, — сказала старушка. Она произнесла эти слова с язвительной насмешкой, и в глазах ее сверкнули искры.

— В это время, — неуверенно сказала Ольга, — он обычно уже возвращается…

— А вот нынче его нет!

— Тогда я подожду, — решительно сказала Ольга и хотела перешагнуть через порог. Но старушка не пустила ее. Она не скрывала своей враждебности.

— Напрасно будешь ждать, милочка, — старушка так и сказала «милочка», — немец предупредил меня, что днем нынче не придет, а может, не явится и на ночь. Вот какие, милочка, дела!

Старушка взялась за ручку дверей и хотела уже закрыть их. Но ей еще хотелось уязвить Ольгу:

— А вот будет ли он завтра, про то он мне не сказал, а может, он и сам про то не знает! — Старушка прислушалась к отголоску канонады и сокрушенно покачала головой: — Недалеко, недалеко постреливают!

— Он уехал в мастерские? — спросила Ольга, не обращая внимания на язвительные речи старушки.

— В мастерские! — старушка даже руками всплеснула. — Да ты, милочка, видно, с неба свалилась. Иль и в самом деле давно не видалась со своим кавалером? — Старушка неожиданно присвистнула. — В комендатуре опять твой милый майор! Позвали его назад в комендатуру, твоего майора! Эсэсы на фронт ушли, теперь опять комендатура хозяйничает! Беги, беги! — ехидно закончила старушка. — Беги к нему в комендатуру, может он тебя к себе на машину подсадит! Напрасно, милочка, надеешься: не возьмет тебя твой кавалер, мало у него таких овчарок? Только ты поскорее беги, потому оставаться тебе здесь не расчет! Не погладят тебя по головке добрые люди, не похвалят, всыплют тебе, будь покойна!

Старушка с грохотом захлопнула дверь перед носом у Ольги.

Ольга стояла похолодевшая, бледная, — лестница плыла и спиралью кружилась в глазах. Овчарка! И в самом деле, — разве это не она чуть не каждый божий день являлась к майору и по нескольку часов сидела с ним в комнате? Что было делать старушке с простым сердцем? Захлопнуть перед носом дверь…

Медленно спустилась Ольга по лестнице. Что же теперь будет? Придут наши, придет радость, придет жизнь, а она — немецкая овчарка… Ольга еле переступала ногами, — похолодевшая, как неживая.

Но, выйдя на улицу, Ольга пустилась чуть не бегом к комендатуре. Она должна видеть майора. Если не удастся послушать радио, она по крайней мере узнает новости. Эсэсовцы ушли на фронт, и хозяйничает комендатура! Фронт вошел в город!..

В комендатуру Ольгу не пропустили. Часовой оттолкнул ее от двери, а когда она попыталась расспросить его, он замахнулся на нее винтовкой.

Но тут Ольге неожиданно повезло. Перед подъездом остановилась машина, и из нее вышел лейтенант. Он бросил взгляд на Ольгу, потом всмотрелся пристальней:

— Басаман Ольга? — спросил он и любезно приложил руку к каске. Он был не в фуражке, а в каске, как на фронте. — Переводчица майора Фогельзингера?

Это был тот самый офицер, адъютант, который здесь, в комендатуре, четыре месяца назад, в первый раз проводил Ольгу к майору.

— Да, герр лейтенант, — сказала Ольга, — я переводчица герра майора. Мне срочно надо его видеть. Герр майор в комендатуре?

— Нет, — сказал лейтенант, — майора сейчас нет в комендатуре.

— Будьте так добры, скажите, где он сейчас?

Лейтенант заколебался.

— Майор вернется только ночью, — сказал он нерешительно. — Он далеко, на Холодной горе.

— Ах, на Холодной горе! Большое спасибо, лейтенант!

На Холодной горе стояли резервные мастерские танкового ремонта. Итак, майор был все-таки в мастерских. Ну, разумеется, майора направили опять на работу в комендатуру, но мастерские он тоже не мог бросить…

Ольга пошла. До Холодной горы было довольно далеко, солнце клонилось к, закату, но назад майор довезет ее на машине. Ольга уговорит майора, чтобы он хоть на часок поехал домой отдохнуть. Она пообещает ему собственноручно сварить кофе, посмотрит на него так заботливо, — надо, мол, съездить домой, и послушает Москву.

Ольга пошла не по улице Свердлова, а по Конторской, — военные машины здесь тоже шли непрерывным потоком, но патрулей не было. Ольга чуть не бежала и, только совсем задохнувшись, остановилась на минуту перевести дыхание. В эту короткую минуту передышки она прислушивалась. Нет, нет, канонада не прекращалась! Наоборот, она стала как будто ближе или просто сильней!.. Через железнодорожное полотно Ольга прошмыгнула под вагонами. Теперь — вверх по откосу, а там мимо тюрьмы, и за базаром уже недалеко: мастерские майора помещались на плацу бывшего танкового училища. Там опять будет советское танковое училище! В самом недалеком будущем!

Неподалеку от тюрьмы Ольга остановилась. За скатом эскарпа она уже видела зеленую тюремную крышу и верхний ряд забитых листами железа окон. Но улица около тюрьмы не была пуста, как обычно. На улице около тюрьмы сбилось множество грузовиков, — Ольга слышала, как рокочут запущенные моторы, — и между машинами сновали немецкие солдаты. Пройдя несколько шагов, Ольга увидела и ворота: перед ними стояли ряды людей, а из тюремного двора все выходили люди. Может, не стоит проходить мимо тюрьмы? Ольга растерянно огляделась по сторонам: справа и слева поднимались крутые откосы — ей не выбраться по ним наверх. Другой дороги на Холодную гору не было.

Ольга пошла.