Кисло-сладкое - Татьяна Грачева

имя мужа. Пока ждала соединения, накрутила себя еще больше. Что за безответственность? Ремонт теперь обойдётся не в одну зарплату, еще неизвестно, проникла ли вода в закрытые комнаты, может, масштабы катастрофы еще больше, чем показалось с первого раза.

Кирилл не взял трубку. Соня вернулась в дом, переоделась и принялась разгребать последствия маминой небрежности. Постоянно звонила Кириллу, злясь с каждой минутой еще больше, теперь еще и на то, что он игнорирует ее звонки. Когда вернулись Юля с Тимуром, дело пошло быстрее. Втроем они собрали воду и вынесли ковры, распахнули настежь окна.

Вера Андреевна открыла двери и удивленно вскинула тонкие брови:

– Что вы тут натворили? Персидская дорожка маман! Мой шарф!

Соня поднялась с колен и устало вытерла лоб.

– Мы натворили? Мам…

Соня хотела все высказать, но не смогла, злость ушла в другое русло. Ругать маму было все равно что отчитывать ребенка. Потоп она устроила неумышленно, теперь больше всех будет расстраиваться из-за испорченных вещей и мебели.

Телефон в кармане Сони завибрировал, увидев имя абонента, она снова вскипела – а вот и Кирилл! Приняв вызов, без приветствия накинулась:

– Куда ты пропал?!

– Сонь, я…

– Ты же знаешь, что маму нельзя оставлять одну! Опять устроила потоп. Еще какой!

– Чёрт! Я надеялся, что Вера Андреевна для разнообразия ничего не натворит.

– Ты где?

– В больнице.

Соня застыла, гнев схлынул в одну секунду.

– В больнице?

– Пока ты не начала придумывать себе ужасы один мрачнее другого, просто выслушай. Мне вырезали аппендицит. Все прошло нормально, обошлось лапароскопией, вовремя привезли. Скоро буду как огурец.

Соня только сейчас заметила, что голос Кирилла звучит глухо и устало, видимо, после наркоза.

– Как ты себя чувствуешь?

– Ну, нормально, я на обезболивающем.

– Я сейчас к тебе приеду.

– Не надо.

Соня оглядела напряженные лица детей, прислушивающихся к разговору.

– Как это не надо?

– Сегодня я все равно не смогу тебя увидеть. Мне пока нельзя вставать. А вот завтра приезжай. Привези вещи, у меня тут ничего нет. Зарядку, зубную щетку, сменку, книжку положи, еще тапочки.

Соня прижалась спиной к стене.

– А из еды?

Кирилл усмехнулся.

– Сутки мне вообще есть нельзя, а потом ждет месяц без шаурмы, только мерзопакостная полезная пища, еще и жидкая.

– Сейчас все соберу и приеду.

– Подпиши пакет, я в… – он запнулся, услышал, как ему подсказали, и озвучил: – В пятнадцатой палате. В хирургическом отделении. И не переживай, успокой детей. Пустяк на самом деле. Не волнуйся.

Соня опустила телефон и принялась отбиваться от расспросов Юли и Тимура. Постаралась преподнести новость так же беззаботно, как это сделал Кирилл. Юля облегченно выдохнула: услышав слово «больница», она себе представила кое-что похуже.

– А, фигня. Игнату год назад вырезали. У него три шрамика. Один под пупком и два почти в паху. Едва незаметные.

Соня невольно покраснела, но шрамы в паху не прокомментировала.

Утром она собрала вещи и сразу же отправилась в клинику. Всю ночь мучилась угрызениями совести из-за гнева, ещё вчера кипевшего в ней подобно Попакатепетлюcontentnotes0.html#note_15. Пока она мысленно ругала Кирилла за безалаберность, он лежал на операционном столе. Не мог ни оправдаться, ни защитить себя от потока ее разрушительных эмоций.

До палаты Соня не дошла, встретила Кирилла в коридоре, держащегося за стенку. Хотела обнять, но, вспомнив, что ему сейчас не до того, резко остановилась. Поцеловала в пересохшие губы и погладила по щеке.

– Ты уже ходишь?

– Врач – садюга, сказал, нужно уже вставать. А так бы я еще повалялся. Пойдем в палату.

Он осторожно лег на кровать, когда опускался, едва заметно скривился. Соня заволновалась:

– Больно?

– Скорее неприятно. Я реально везунчик, – он обвел взглядом палату, намекая на занятые соседние койки, – если не случится ничего непредвиденного, на седьмой день снимут швы и выпишут.

Соня старалась не смотреть на другие кровати, боясь увидеть страшные прогнозы. Мало ли с чем тут лежат. Она потянулась к животу Кирилла.

– Можно посмотреть?

– Кишки не видно. – Но футболку приподнял.

Соня провела рукой над верхним пластырем, практически не касаясь. Между проколами как раз помещалась ее ладонь, туда-то она ее и положила. Слегка погладила и удовлетворенно заметила распыляющееся под рукой нефритовое пятно.

– Кир, прости, что я на тебя накричала.

– Да нормально, ты же не знала. Хотя я чуть-чуть офигел от твоего наезда. Что там, совсем плохо с полами, дыбом встали?

– Частично. Сегодня хочу посмотреть, что в закрытых комнатах.

Кирилл прикрыл глаза.

– Там пороги высокие, мы же ремонт не делали, вода не должна была попасть, – он блаженно улыбнулся. – Сонька-волшебная ручка. Реально помогает.

– А как теперь быть с поездкой, мы же летом планировали на море в отпуск?

– До лета еще хренова туча времени. Тем более я уже забронировал номера на август. Тебе понравится. В Крыму. Хотел сюрприз сделать.

– Уже сделал. Блин, – Соня всхлипнула.

Кирилл открыл глаза:

– Сонь, ты чего? Со мной все хорошо, это всего лишь аппендицит.

– Ага, – промычала Соня, сдерживаясь, чтобы не заплакать.

Муж погладил ее по голове и улыбнулся.

– Иди домой и не пугай детей своими красными глазищами.

– Я завтра приеду.

– Приезжай. Юльку захвати, она тут всю палату взбодрит.

– Она будет только рада прогулять школу.

Соня наклонилась и поцеловала Кирилла в губы. Он улыбнулся и прошептал:

– Сексом почти месяц нельзя заниматься, – чмокнул и отстранился, – пока.

– Кир, – покачала головой Соня, – нашел, о чем думать. Ладно, до завтра.

Когда вышла из больницы, на телефон пришло сообщение от абонента «муж».

«Ты только ушла, и мужики такие: вах, какая у тебя жена красивенная!»

Соня улыбнулась. Комплимент даже от посторонних мужиков был чертовски приятен, и Кирилл знал, как она на них реагирует, потому и поторопился написать.

Добравшись до усадьбы, Соня переоделась, отправила маму на прогулку с Тимуром и достала ключи от закрытых комнат. К счастью, Кирилл оказался прав, высокие пороги помешали воде перелиться из коридорного русла, и основной удар приняли на себя кухня и прихожая. Правда, угловой комнате все же не повезло. Соня толкнула двери и прошлепала на середину мутной лужи. Оглядев подмоченную мебель, вздохнула, приподняла края покрывала, свисающего с зеркала. Придется все выносить на просушку, а ковер проще выкинуть. Он и раньше страшил узором, похожим на жуткие морды, а в мутной воде эти рожи оскалились и помрачнели.

Соня стянула покрывало полностью и изумленно замерла. Прямо за зеркалом обнаружилась бабушкина шкатулка, та самая, найденная после реставрации флигеля. Соня искала ее на чердаке, а она, оказывается, переехала сюда. Отряхнув ее от воды, Соня осторожно подняла крышку и оглядела содержимое. Несмотря на