Гром над Араратом - Григорий Григорьянц

– Отец, последние наши неудачи – дело рук изменника, – озабоченно сказал Артавазд.

– Да, знаю, иногда одно слово может изменить ход истории. Я получил письмо царя Зарбиены, в котором он сообщает, что предатель среди нас. Но кто этот человек?

– Мы придумали метод выявления лжи! – блестя глазами, выпалил Артавазд.

– О, – отмахнулся Тигран, – недавно Метродор предложил свой метод: все подозреваемые должны передавать друг другу птичье яйцо. Он сказал, что виновный не выдержит тест и раздавит яйцо от волнения и тем самым изобличит себя. Всех царедворцев поставили в шеренгу, дали яйцо, а раздавил его из-за оплошности сам Метродор.

– И все же! Чтобы изобличить предателя, мы с Гнуни и мастером Оганезом сделали хитрое устройство. Разреши нам его продемонстрировать тебе.

– Что ж, показывай!

Артавазд позвал Гнуни и Оганеза и, охваченный волнением, произнес:

– Государь, это мастер Оганез, он усовершенствовал все механизмы и огнеметы, устроенные в крепостной стене Арташата и управлял ими.

Оганез поклонился и сказал:

– Государь, я всего лишь смотрю на известные вещи по-другому.

– Армяне, – сказал, улыбаясь царь, – всегда питали тягу к изобретениям. Понять ход мыслей изобретателя невозможно, но все удивляются, как мы раньше жили без его открытия.

Артавазд продолжал:

– Устройство, которое может определить ложь, мы создали в Арташате. Наш вклад с Гнуни небольшой, все придумал Оганез, но это устройство позволит выявить предателя.

Пять слуг по команде Артавазда втащили в зал круглую мраморную плиту и установили вертикально на каменной подставке. Плита оказалась барельефом, и Оганез пояснил:

– Государь, этот мраморный барельеф, изображающий маску греческого бога Тритона, был частью фонтана в Арташате. Я назвал эту маску «Уста правды».

Тигран подошел ближе и стал заинтересованно рассматривать. Греческий бог Тритон, как известно, был человеком-рыбой, и ноги его срослись в рыбий хвост. На мраморной плите было лишь его лицо, вернее, маска, и была она ужасной. Косматый, бородатый, с разинутым ртом и огромными глазами, бог выглядел устрашающе. Оганез продолжал:

– В глаза маски я вставил камни правды – изумруды, это идея Гнуни.

– Изумруд всегда считался магическим камнем, – сказал Гнуни.

– Да, действительно. – Тигран взглянул на мизинец своей левой руки, который украшало кольцо с большим изумрудом, и сказал: – Изумруд дает дар предвидения, я всегда чувствую, когда мне грозит опасность.

– Государь, – продолжал Оганез, – рот маски, как видишь, открыт. Если вложить ладонь в темную глубину раскрытого рта, то изумруды начнут светиться.

Оганез вложил свою ладонь в рот маски, и глаза тут же засветились очень слабым зеленым светом, что удивило царя.

– Если человек лжет, – продолжил Оганез, – изумруды засветятся ярким светом.

Артавазд подал ему платок, смочив его вином, Оганез протер им свою ладонь и вновь вложил ее в рот маски. Камни загорелись ярко.

Пораженный Тигран посмотрел на мраморный барельеф, потом на Артавазда и обратился к Оганезу:

– Как это устроено?

– Государь, за барельефом я поставил небольшой глиняный сосуд, в который поместил тонкий медный лист, скрученный в виде цилиндра и запаянный с одной стороны сплавом свинца и олова, а внутрь этого цилиндра я опустил железный стержень. Всё закрепил внутри кусочками битума и залил винным уксусом.

– Этот горшок, – пояснил Артавазд, – магический источник, из которого волшебная энергия поступает к сияющим драгоценным камням.

– Две полоски металла идут от сосуда в рот маски, а потом к изумрудам, – сказал Оганез. – Стоит положить ладонь в рот Тритона, как обязательно дотронешься до металлических полосок, контур замкнется, изумруды засветятся!

– Так как же вы собираетесь определить, что человек лжет?

– Государь, – сказал Оганез, – замечено, что, когда человек лжет, изворачивается, волнуется, у него сильно потеют руки, а потная рука усиливает движение волшебной энергии. Глаза Тритона устроены так, что при протекании через них энергии в колбах вьется световая нить. Чем больше энергии, тем она шире.

– Это наведет ужас на тех, кому есть что скрывать! – воскликнул Гнуни.

– Мы сможем увидеть душевные переживания человека, – добавил Артавазд.

– То есть мы увидим реакцию человека в ответ на предъявление обвинения? – Тигран задумался. – Возможно, это поможет!

– «Уста правды» безошибочно укажут нам лжеца! – восторженно сказал Гнуни.

– Надеяться на то, что кто-то сделает добровольное признание, не приходится, – сказал царь, – но лжец своим беспокойством выдаст себя.

Он хлопнул в ладоши один раз, звук хлопка разнесся по залу, и немедленно в дверях появился Кухбаци, начальник службы безопасности.

– Кухбаци, вызови ко мне всех министров и полководцев.

Женщины вышли в соседнюю комнату, Тигран стоял посреди зала, а трое мужчин делали последние приготовления, проверяя устройство еще и еще раз. Наконец в зал вошли министры и полководцы. В дверях остался Кухбаци.

– Должен сообщить, – начал царь, – что я получил сообщение о дальнейшем продвижении римлян. Они выдвигаются по старой военной дороге Тигранакерт – Арташат, через проход Семал – Шеник – Патрансаван в Таврских горах в Мушскую долину, вдоль реки Арацани на Зарехаван в гаваре Багреванд и далее на Арташат.

В зале возник шум – царедворцы и военные не смогли сдержать свое негодование.

– Римский полководец Лукулл хочет вынудить меня на генеральное сражение, чтобы разбить армянскую армию, а меня, царя Великой Армении, пленить. Итоги его армянской кампании ничтожны. Кроме нескольких обозов с золотой и серебряной утварью да десятком греческих статуй, ему нечего предъявить в Риме. Я лично возглавлю поход против римлян.

– Государь, – сказал Васак, – Лукулл в расцвете сил, ему пятьдесят лет, а тебе уже за семьдесят, поручи возглавить войско Артавазду.

Взглянув недружелюбно на Васака, царь сказал:

– Когда мне напоминают о моем возрасте, мне хочется спросить: а могут ли молодые быть не высокомерными, не совершать ошибки молодости и не подавать окружающим дурные примеры?

Все молчали, а Мамиконян произнес:

– Государь, ты обладаешь стратегическим мышлением и даром предвидения. Армия верит в тебя, и только ты должен быть во главе нее.

Тигран, понимая, что Мамиконян прав, продолжал:

– Мы сумели сохранить основные силы армии, и это главное! Противник ждет генерального сражения, но его пока не будет. Мы воспользуемся скифской стратегией – будем преследовать противника везде и всегда, пока он идет по нашей территории, будем избегать решительного боя, отрежем его от баз снабжения, уничтожим его обозы, и, в итоге, нанесем позорное поражение.

– Но это идет вразрез с общепринятой в мире стратегией! – воскликнул Васак.

– Да, это – отрицание общепризнанной практики! Это моя новая стратегия – заманить неприятеля в глубь Армении, измотать и добить!

Все слушали, затаив дыхание.

– Лукулл хочет поединка со мной. Он его получит! – Царь Тигран отвернулся, посмотрел сквозь окно на горы, потом резко развернулся и сказал: – Мне донесли, что кто-то из моих приближенных сегодня не был в храме и не вознес молитву богу Арамазду. Этот человек не понимает, что все в жизни предопределено божественными законами, поэтому он достоин наказания. Признавайтесь, кто не был в храме!

Все молчали. Царь прошел мимо шеренги царедворцев, посмотрев каждому в лицо. У всех лица были спокойные, но никто прямо ему в лицо не смотрел.

– Ну, что ж, сейчас мы это узнаем. Перед вами волшебная маска «Уста правды». Каждый должен вложить в рот маски свою ладонь, и, если человек говорит правду, глаза маски засветятся слабым светом, а если лжет, сияние будет ярким.

Поднялся шум, но Тигран так взглянул на присутствующих, что все вмиг замолчали.

– Начнем с Кухбаци, – произнес Тигран.

Кухбаци подошел к маске, вложил в ее разинутый рот ладонь – глаза маски загорелись очень слабым зеленым светом.

– Следующий, – скомандовал Тигран.

Подошел министр Гнуни, за ним виночерпий Вардгес, потом министр Васак, потом сокольничий Кохар, потом по очереди остальные. Глаза маски загорались слабым зеленым цветом. Но вот свою ладонь положил в отверстие маски начальник царской охоты Варажауни, и глаза Тритона загорелись так ярко, что вздрогнул и сам Варажауни, и все остальные сановники.

Перепуганный начальник царской охоты забеспокоился, начал быстро мигать, выдернул ладонь и принялся ее чесать, потом каким-то необычно высоким голосом закричал:

– Я забыл сходить в храм, да и некогда мне было, все утро занимался собаками!

– Да, Варажауни, ты достоин порицания! – строго сказал царь. – Сходи обязательно сегодня в храм.

Потом, пройдясь вдоль строя приближенных, он произнес:

– Мне донесли, и я верю этому сообщению, что среди нас есть предатель. – Тигран обвел взглядом строй царедворцев. – Этот человек передал римлянам все наши секреты, карты местности, мои замыслы. Ущерб огромен: потерян Тигранакерт, его жители обращены в рабство, погибло много воинов, погиб мой друг Меружан. – Царь внимательно смотрел на стоящих напротив него людей и чувствовал, как их охватывает трепет. – Предатель среди вас, и боги укажут на него. Всем по очереди пройти испытание маской!