Циклогексан (сборник) - Александр Громов

В Трифилии Клюге понятия «лентяй» и «неудачник» сочетались гармонично. О богатой тетушке он не мечтал просто потому, что она у него была, однако надежд на наследство он не питал ни малейших. Во-первых, он видел ее один раз, и то мельком. Во-вторых, бездетная тетушка Октавия имела трех племянников и четырех племянниц – простых, а Трифилий был внучатым. В-третьих, несмотря на свои сто девять лет, тетушка была бодра и не выказывала никакого желания опасно захворать в ближайшем будущем. В-четвертых и в главных, что общего может быть у вдовы миллионера, женщины прагматичной и не склонной к сантиментам, с безалаберным родственником, не способным самостоятельно позаботиться о себе?

Нет, Трифилий Клюге не рассчитывал на серьезное наследство. Иногда, особенно в периоды сквозняка в карманах, его мечты возвышались до надежды получить по смерти старой карги подачку в тысячу-другую космоюаней… быть может, даже в три тысячи, если у дорогой тетушки перед смертью серьезно ослабнет рассудок, – но не больше. Никак не больше.

Хоть бы пять сотен оставила, старая сквалыга!

Надежда умирает последней – это верно сказано. Деньги кончаются раньше. Когда крупье сгреб со стола проигранные Трифилием фишки, тот запустил руку в карман, надеясь, что там окажется монета, достаточная для покупки еще одной – наверняка счастливой! – фишки, пусть даже самого мелкого достоинства. Увы, карман был пуст, а ветхая ткань последнего целого кармана, прорвавшись при нетерпеливом движении, явила дырку. Чертыхнувшись про себя, Трифилий продел в отверстие указательный палец и повертел им за подкладкой. Неумолимая логика говорила ему, что коль скоро дырка в кармане относительно новой, не носимой и трех лет и даже еще ни разу не стиранной куртки появилась впервые и только что, то никакой монеты за подкладкой быть не может, – однако логика в таких случаях дело десятое. И вообще, чудеса вопреки всему иногда случаются, это знает всякий, кто играет в рулетку.

Оговоримся: Трифилий Клюге не был заядлым игроком с вечно голодными глазами, готовым заложить за фишку последнюю, притом еще новую куртку, а с нею штаны, душу и шансы когда-нибудь разбогатеть в придачу; не собирался он, как многие в его положении, и завербоваться на рудники Денеба или Пульхеримы, дабы поставить на кон аванс, выиграть несколько раз подряд и, выкупив свой контракт, зажить в свое удовольствие. Азарт – тот же пучок зелени перед мордой осла, умные пользуются им для облегчения карманов дураков. Умным всегда кажется, что карманы дураков непозволительно тяжелы.

Трифилий был ленив от природы, но дураком себя не считал. В казино его любили не больше, чем залетевшую с улицы муху. Если наличные средства позволяли ему купить несколько фишек, он протискивался между солидными игроками и один или два раза ставил на «красное» либо «черное», изредка на комбинации номеров и никогда – на один номер. Если выигрывал немного – отваливался от стола, словно насытившийся мелкий москит, и, послонявшись по игорному залу, сонно поглазев на игру за карточными столами, на кружение других рулеток, уходил; если проигрывал последнюю мелочь – делал то же самое. Казино виделось ему не золотой жилой, а весьма громоздким средством для убиения времени – довольно типичный подход для тех, кто не любит работать, не желает воровать и не видит срама в том, чтобы довольствоваться жесткой койкой и миской супа от муниципальных щедрот.

Не обнаружив искомого, Трифилий поскучнел и под насмешливым взглядом крупье уже собрался было отойти от стола восвояси, как вдруг слух его был поражен зычным выкликом:

– Кто здесь Трифилий Клюге?

Трифилий съежился. Кричали где-то на полпути между центром игорного зала и главным входом, так что шансы уклониться от встречи, удрав через этот самый вход, были реальные. С другой стороны – кому он мог понадобиться? Полиция не станет так орать, охрана казино тоже. Бандиты, нанятые домохозяином, от которого Трифилий в прошлом месяце удрал, не заплатив, – тем более. Да и не станет хозаин нанимать бандитов – дороже выйдет, чем смириться с потерей ничтожной суммы за трехмесячную аренду клопиной конуры. Администрация теперешней муниципальной ночлежки? А она-то с чего?

Немного осмелев, Трифилий все же занял выгодную для бегства стратегическую позицию и уже оттуда, привстав на цыпочки, попытался рассмотреть крикуна. Хм… ничего особенного. Тип как тип. Посыльный какой-нибудь. Одет, правда, с иголочки, лощеный, аж блестит, но это еще ничего не значит. А дело, видать, срочное, раз нашли и здесь…

Пока Трифилий размышлял, обнаружить ему себя или все же удрать, крик раздался снова:

– Кто здесь Трифилий Клюге? У меня для него деньги.

По залу прошла волна оживления. Кто-то весело предложил хоть сейчас сменить фамилию. Дежурный менеджер, рысцой приближавшийся к крикуну, прекратил движение. Трифилий решился. Сам себе напоминая рыбу, идущую на приманку, он нарочитой развалочкой доволок себя до лощеного типа.

– Ну, я Клюге. Дальше что?

– Палец, пожалуйста.

Через две секунды карманный папиллятор подтвердил идентичность личности. В общем-то Трифилий и не сомневался, что его отпечатки имеются и в полиции, и во многих других местах, о которых лучше не вспоминать, чтобы не расстраиваться.

– Ты откуда, парень? – осведомился он, пряча робость за нагловатым тоном.

– Юридическая контора «Цербер Магнум», – был ответ. – Поверенный в делах госпожи Октавии Риччи. У вас ведь есть тетушка по имени Октавия, не так ли?

– Угу, – ответствовал Трифилий и на всякий случай шмыгнул носом. По правде говоря, он никогда не интересовался фамилией тетушки. Неужели старая грымза догадалась помереть?

– Тогда это вам.

Трифилий вскрыл конверт. Внутри, однако, вместо вожделенных банкнот оказались бумаги.

– А…

– Прочтите сначала письмо.

Трифилий хмыкнул и стал читать. «Дорогой внучек! – писала тетушка (или бабушка?) мелким старушечьим почерком. – Спорю, ты не ожидал, что именно я дам тебе шанс выбиться в люди. Поскорее бросай свою метлу и принимай мой подарок, который я делаю от чистого сердца. Хоть ты и редкостная размазня, было бы не по-родственному совсем забыть о тебе. Надеюсь, подъемных тебе хватит. НЕ ГЛУПИ! ОСМОТРИ СВОИ ВЛАДЕНИЯ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ИХ ПРОМОТАТЬ! Они просто прелесть. Туземцы от людей без ума. Еще увидимся. Твоя тетя Октавия».

Перечитав письмо, Трифилий хмыкнул вторично. Выходило, что тетушка Октавия, во-первых, жива, а во-вторых, до сих пор числит его мусорщиком, хотя с тех пор он успел переменить множество занятий: оператор котлетного автомата, подручный букмекера, поденщик на белковой ферме, живой тренажер на курсах по оживлению свежеутонувших и так далее, и тому подобное. Вершиной карьеры была должность мелкого клерка в патентном бюро. В настоящее время Трифилий был не у дел и размышлял, какому бы еще необременительному занятию себя посвятить: вернуться к профессии подметалы или подрядиться на сезон заготавливать ягель для производства лучшей в мире экологичной туалетной бумаги? Оба варианта имели свои плюсы и минусы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});